– Конечно, Алевтина Михайловна, – безропотно соглашаюсь, потому как ещё год назад поняла, что споры не имеют смысла, а любое мнение, кроме её собственного, в расчёт не принимается. – Вы, как всегда, правы.

– Естественно! – недовольно прыскает, закатывая глаза. – А теперь принимайся за уборку. И да, хочу запечённую утку и мясные рулетики, которые у тебя получаются великолепно.

– Иди посмотри телевизор, – шепчу Дашке, – она будет занята мною, а ты сиди тихонько, и тебя не заметят.

Мой ребёнок кивает и скрывается в соседней комнате. Ползу к холодильнику, отмечая множество дорогих продуктов. Я о таком могу только мечтать. Но благодаря Дамиру последние несколько дней готовлю сытную и вкусную пищу, а Дашка лопает сладости, разделив всё имеющееся на равные доли. Мы привыкли ужиматься и экономить, отказывая себе во многом, и увы, дочка понимает, что большего позволить не в состоянии. Но ещё неделю её утро будет начинаться с фруктовой каши, а чай дополнят сладости. А потом… Потом мы вернёмся к привычной жизни жёсткой экономии.

– Мужчину тебе нужно, – вьётся надо мной соседка, контролируя каждый взмах тряпкой, – чтобы ухаживал, заботился, оберегал, любил, в конце концов. Да и к воспитанию Дарьи руку приложит.

– Чужие дети никому не нужны, – отмахиваюсь, вспоминая реакцию Вани на наличие ребёнка, а точнее, его мамы, которая высказала категоричное «нет», даже не познакомившись со мной лично.

– Если мужчине нужна женщина, он будет смиренно сидеть задницей в песочнице и развлекать твоё чадо.

– Если нужна… – грустно заключаю, включаю пылесос и очень тщательно чищу ковры, чтобы за гулом техники не слышать нравоучения Алевтины Михайловны.

– А для того чтобы стала нужна, необходимо позволить приблизиться и узнать себя.

– В моём случае, – выключаю пылесос, приготовившись к продолжению дискуссии, – приблизиться – означает с головой нырнуть в большие проблемы, а мужчины, как правило, избегают женщин с ворохом вопросов, которые необходимо решать. Вспомните хотя бы Ивана.

– Нашла кого вспомнить, – презрительно хмыкает. – Это не мужик, а принцесса в розовой пачке. Он задницу подтирать самостоятельно способен или это до сих пор делает мама? Бесхребетное существо, подчиняющееся матери и не смеющее выдавить собственное мнение. И как он к тебе подошёл-то? Ты не обратила внимания, там мама за спиной не маячила, подсказывая драгоценному чаду, что делать с женщиной? Интересно, а в моменты интима она рядом стоит и направляет детородный орган сынули в нужное место?

– Алевтина Михайловна…

– Шестьдесят пять лет ею зовусь, – усаживается на диван, закинув ногу на ногу и наблюдая, как я ползаю на четвереньках, вычищая углы. – Долго ты так протянешь одна, а? Я не вечная, до совершеннолетия Дарьи однозначно не доживу, а что дальше? Это она сейчас обходится малым, а потом школа, переходный возраст и желание соответствовать сверстникам. Сколько на тебе ещё висит? Не отвечай. И так знаю. Не вытянешь ты сама, Алёна. Женщины, конечно, выносливые, но не настолько, чтобы…

– Хватит, – закрываю лицо руками, из всех сил сдерживая слёзы, готовые сорваться и превратиться в полноценную истерику.

Я устала. Так устала, что мысленно согласна с каждым произнесённым словом. Вот только у меня есть Даша, и сдаться я не имею права.

– Не реви, – чеканит жёстко. – Я сказала, не реви. Не молоденькая уже, дополнительные морщинки шарма не прибавляют.

– Шарма, – грустно ухмыляюсь, – какой к чёрту шарм в двадцать восемь лет? Я два года в одной юбке и рубашке хожу, не имея возможности купить что-то новое. В салоне была сто лет назад, в зеркало почти не смотрюсь, чтобы… Хорошо, что выступаю в маске и перчатках, а то всех посетителей распугала бы. Кто на меня посмотрит?

– Например, хороший знакомый.

Дёргаюсь после упоминания Дамира и случайно брошенного определения, когда дала понять соседке, что угрозы нет.

– Случайная встреча, – отмахиваюсь, возвращаясь к уборке. – Мимолётное знакомство.

– Интересно, а мимолётные знакомые всем покупают дорогие телефоны и оставляют деньги?

Вот же Дашка – маленькая болтушка, которая поделилась с Алевтиной Михайловной впечатлениями. В нашей с дочкой жизни настолько редко что-то происходит, что появление Дамира, к тому же проявившего заботу, стало для ребёнка событием.

– Он просто помог. Почему? Не могу ответить. Есть же люди, которые занимаются благотворительностью по велению души или помогают бездомным животным, вкладывая свои средства. Наверное, пожалел, когда увидел, как мы живём.

– Или заинтересовался, – подмигивает соседка, являя улыбку, которую я вижу редко. Чаще всего женщина находится в состоянии недовольства всеми в целом и моей дочерью в частности.

– Вряд ли. Пришёл – ушёл. Забыл о нас, как только вышел из подъезда. Одет хорошо, по всему видно, средства и возможности имеются. Уверена, женским вниманием не обделён.

– Страшненький, конечно, – задумчиво озвучивает понятный нам обеим факт, – но каши в детстве ел много, – намекает на внушительный размер Дамира. – Такой способен защитить от дегенератов, что наведываются к тебе.

– Наверное, способен, – равнодушно пожимаю плечами, – только ему всё равно.

– Что ж, – тру пятно непонятного происхождения, слыша шаги соседки, прохаживающейся позади, – если бы было всё равно, вряд ли бы он караулил под твоими окнами.

– Караулил? – резко оборачиваюсь, удивлённая её словами. – Когда?

– Вчера утром. Не видела? – отрицательно мотаю головой. – Его корабль во дворе сложно было не заметить.

– Я не знаю, какая у него машина, – и говорю правду, потому как мы шли пешком после инцидента в переулке.

– Большая, как и он сам. Я его узнала. Со зрением у меня, слава богу, всё в порядке. Ты вышла из подъезда, он поехал следом.

– Правда?

Есть сомнения в правдивости её слов, хотя я в курсе, что окно, которое выходит во двор, – наблюдательный пункт Алевтины Михайловны. Она почти ложится на подоконник, детально рассматривая происходящее во дворе.

– Вечером тоже появился, но уже после того как ты пришла домой. Направился к подъезду, и я-то подумала, что к тебе поднимется, но нет. Подхватил Кольку, вместе пошли к машине. Говорили минут двадцать, а затем непутёвый ломанулся в арку. Предполагаю, что твой знакомый ему денег подкинул за информацию о тебе.

– Обо мне?

– А о ком? Вряд ли он обо мне справки наводил, да и в нашем подъезде из молодых лишь ты. А наркоманы всю ночь шастают: много видят и слышат. Самый простой способ узнать всё за чисто символическую сумму. Постоял ещё полчаса и уехал. Сегодня утром заметила его машину на другой стороне двора.

Вот откуда это странное чувство, словно меня прожигает чей-то взгляд. Скорее всего, теперь он в курсе, где я работаю. Но умиление резко сменяется липким страхом и мыслями: а что, если Дамир из шайки Фрола?

– Ты тоже об этом подумала? – Алевтина Михайловна понимает, в какую сторону рванули мои мысли. – Что, возможно, он появился не просто так?

– Такой вариант возможен, но те, кто приходит ко мне, забирают. А он дал. И сделал это совершенно искренне и, как мне показалось, неожиданно для самого себя. Дамир был растерян, когда Даша проявила интерес к нему, и после, когда пригласила играть. Я заметила, что он был дезориентирован восхищением ребёнка. Может, он пришёл за Колей и его друзьями? Как вариант они задолжали кому-то или влезли в неприятную историю.

– И я бы согласилась с тобой, Алёна, вот только он выходил курить из машины и с твоих окон глаз не сводил. Так что будь уверена, он здесь по твою душу.

– Он мог зайти, – произношу несмело, – Даша его приглашала.

– А ты?

– Я, – теряюсь, – сбежала на кухню, чтобы не разрыдаться.

– И теперь она ждёт, что мужчина придёт к ней, – зло мычит, измеряя комнату шагами. – Кто так делает, а? Можно ведь было оставить лёгкую недосказанность, едва заметный намёк: взмах ресниц, прикушенная губа, томный вздох – немое приглашение, которое было бы замечено, – закатывает глаза, приложив тыльную часть ладони ко лбу. Именно так, по мнению соседки, я должна была преподнести себя Дамиру.