Он говорил без эмоций.

— Ты собираешься просто стоять там весь день или будешь орать на меня, как планировала?

Меня охватила глубокая печаль.

Это то, что он думал обо мне? Была ли я действительно такой ведьмой?

Я нахмурилась, когда вошла в комнату, опустила взгляд и почти обиделась.

— Я не собиралась на тебя кричать.

— Нет? — Саша грубо усмехнулся, но юмора в этом не было. Ни капли. Его вздох звучал побеждено. — Я думаю, ты можешь быть единственной.

О, черт.

Нет. Мне это не нравится. Нисколько. И вдруг мои ноги зашевелились.

Я не знаю, почему я это сделала. Мы не были такой семьей. Но я чувствовала, что нуждаюсь в этом почти так же сильно, как и он.

Мои ноги несли меня к нему, к спинке его стула, а он с опаской наблюдал за мной. Когда я встала прямо позади него, то положила руки на его широкие плечи и наклонилась, скользя руками вокруг него. Он не отреагировал. И, да, это было неловко, но я решила побороть это противное чувство, закрыв глаза и вдыхая странно успокаивающий древесный запах его парфюма.

Я крепко обняла брата, уткнувшись носом в его плечо, а затем тихо произнесла:

— Все будет хорошо, Саш. — Я закончила на выдохе.

Казалось, что прошла целая вечность, и как только я подумала отпустить его, его рука легла на мое предплечье. Осторожно и легко, как будто он не знал, что делать с лаской.

Господи. Что-то в этом заставило меня наполниться печалью.

Мой брат, возможно, не был хорошим человеком, но он сделал все, что мог, в той жизни, в которой он родился. За несколько лихорадочных лет он прошел путь от главы семьи до босса мафии и владельца клуба. Должно быть, для него это было трудно, как просить хищника перестать охотиться на слабых, когда это было все, что он когда-либо знал.

Это было почти жестоко. В конце концов, вы же не станете просить льва стать веганом.

И, Господи, он пытался. Он так старался.

Рука Саши нежно сжала мою руку, и он откашлялся, прежде чем заговорить.

— Тебе что-то нужно?

— Нет. — Я отстранилась, но позволила своим рукам задержаться на его плечах.

Задай вопрос.

Он повернулся ко мне лицом, его скучающее моргание и небрежное движение велели мне выплеснуть это.

Спроси его.

— Мне просто интересно…

Просто спроси. Скажи это.

Скажи: «Сколько зарабатывает Вик?»

— Да, — нетерпеливо подсказал Саша.

И хотя вопрос так и остался на кончике моего языка, мой желудок сжался от сожаления, когда я откашлялась, покачала головой и вместо этого сказала:

— Мне интересно, не хочешь ли ты разделить со мной ужин. Я бы не отказалась от китайской кухни, но не хочу есть в одиночестве, — Он настороженно смотрел на меня, как будто знал, что изначально я собиралась сказать не это. Итак, на всякий случай я добавила: — Кроме того, я подумала, что тебе не помешает компания.

Трусиха.

Осторожный, немного запоздалый ответ моего брата заставил меня мягко улыбнуться.

— Конечно. Я хотел бы.

Как оказалось, мне самой не помешает компания. Даже если этой компанией будет Саша.

Глава 13

Настасья

Я собиралась трахнуть суку.

Пока я продолжала смотреть на провинившуюся пару, мои губы сжались, и я вспоминала, что я сделала так плохо в своей короткой жизни, что меня так наказали.

Я была порядочным человеком. Я не склонялась ни к чему, ни к хорошему, ни к плохому, но я занималась своим делом, когда это было необходимо, и вмешивалась только тогда, когда это требовалось. Всегда не жалела улыбки для детей и пожилых людей. Я хорошо ела. Не пила лишнего. Не прикасалась к наркотикам с тех пор, как мне исполнилось двадцать лет. Да, у меня были отношения, но я была верной, доброй и щедрой по отношению к самым близким мне людям. Воспитанная православной, я больше не придерживалась какой-либо конкретной религии, никогда не завидовала и не высмеивала кого-либо за их убеждения. Я пожертвовала одежду и деньги на благотворительность, спонсировала ребенка в стране третьего мира и пыталась внести свой вклад, чтобы быть добрее к окружающей среде.

Конечно, я могла бы быть добрее к людям, но встречали ли вы кого-нибудь?

Они отстой.

Если бы я могла завернуть свою жизнь в аккуратный маленький бантик, я не была бы плохим человеком, я не совершила никаких серьезных ошибок, и моя семья любила бы меня.

Итак, почему жизнь настаивала на том, чтобы быть бешеной сукой для меня?

Моя кровь кипела, когда я кипела внутри, мое лицо было картиной спокойствия. Музыка гремела, и я бросила взгляд на сцену, где Бриллиантовая дюжина «Сердцеедок» танцевала в своих маленьких сексуальных нарядах. Аника проскользнула мимо меня, потянулась за бутылкой Patrón Gran Platinum и без усилий налила шоты. Сегодня она была одета как распутная Красная Шапочка. Наша новая барная стерва, Франческа, двигалась вокруг нас в безупречном танце, выполняя заказы на ходу. Костюм наездницы, который она носила, был настолько крошечным, что изгиб ее задницы обнажался каждый раз, когда она тянулась за бутылками с ликером на верхней полке.

Я знала, что у некоторых женщин были проблемы с тем, как мы были одеты, но я считала, что это угнетает только тогда, когда вы чувствуете себя угнетенными, а ни одна из девушек здесь этого не делала. На самом деле, большинство из нас чувствовало себя вдохновленным тем фактом, что мы могли заставить мужчину сделать практически все, что бы мы ни попросили, просто сверкнув сантиметром кожи.

Как хорошо смазанная машина, мы работали безотказно, и у нас все получалось.

Это был вечер пятницы, и мы были открыты до 2 часов ночи. Было больше народу, чем обычно, но это было неплохо. Одни только наши чаевые стоили бы лишнего захвата за задницу.

Волнение во мне немного уменьшилось, но, зная то, что я знала сейчас, я поняла, что Вик не залезет в мою постель этой ночью. Ему придется работать до рассвета, и это вызвало во мне легкую тревогу, с которой мне просто нужно было разобраться самостоятельно. Я не могла быть защищена его объятиями вечно.

Стойка бара поднялась, и Берди, управляющая баром, проскользнула внутрь, принимая заказ без паузы. Ее смуглая кожа мерцала в темноте, скулы загорались при каждой вспышке на сцене. Ее глаза метнулись туда, куда было направлено мое зрение. Она налила пару порций виски, взяла у покупателя деньги, а затем закричала сквозь музыку:

— Притормози, девочка.

Мои зубы были плотно сжаты, и мой глаз дергался.

Я пыталась, но это было тяжело.

Как будто он чувствовал, как я, нахмурив брови, прожигаю дыры в черепе женщины, сидевшей рядом с ним, откровенно смеявшейся и касавшейся его предплечья, и он изогнул свое тело, его взгляд остановился прямо на мне. В тот момент, когда его глаза встретились с моими, я опустила свои, но это не имело значения. Я была уверена, что он меня видел.

И, да. Может быть, сегодняшний вечер не был бы таким отстойным, если бы Фаун, одна из новейших членов семьи «Сердцеедок», не остановилась у бара со своим подносом, с возбужденным выражением лица и невинно-счастливым:

— Разве Вик не самый сладенький?

За барной стойкой на нее устремились четыре пары глаз, и интенсивность наших совпадающих взглядов, должно быть, оказала влияние, потому что совершенно неожиданно улыбка Фаун исчезла.

Так вот, Франческа была с нами всего пару месяцев. Она была громкой и самоуверенной, но было в ней что-то, что нашло отклик во мне. Ей не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что у нас с Виком непростая история. Итак, когда она прямо спросила, есть ли Вик в меню, сердитый взгляд, который я одарила ее в ответ, был всем, что ей нужно было, чтобы поднять руки в умиротворяющем жесте вместе с бормотанием: «Понятно. Запрещено».

Ага. Чесси была умной женщиной.

Фаун, к сожалению, была так же наивна, как и они. Она все еще носила улыбку женщины, которой еще не разбили сердце. В ней все еще была невинность, которая еще не была разрушена. И что хуже всего, у нее был милый носик-пуговка, и одета она была, как сексуальная маленькая лань.