Звуки ресторана окутывают нас со всех сторон ненавязчивой мелодией и звоном посуды, но лишь знакомый детский голосок, заставляет меня вернуться в реал.

— Мужик не шабака мам… — резюмирует Варя со знанием дела по-прежнему глядя в телефон — На кошти не брошится…

Когда я смотрю на Леську мои губы вновь расползаются в туповатой улыбке, потому что она покрываясь пятнами, закрывает лицо ладонями, ворча себе под нос:

— Говорила же не молоть перед ребенком такие глупости… Прибью эту Марину…

Мне нравится то, что происходит дальше, потому что Леська начинает тихо смеяться.

Так, как делала это раньше.

Вытаскивая из меня забытую нежность и того влюбленного идиота, который неделями жил в ее клоповнике.

Бля… Камаев… Приплыли, че!

Глава 17

Настоящее

Олеся

— Может я все-такие смогу убедить тебя поесть? — интересуется Камаев, с любопытством глядя на то, как моя дочь уминает свою любимую картошку фри.

На часах непозволительно поздно и я бы не разрешила ей лакомиться таким блюдом на ночь, если бы не то “чп”, которое до сих пор выкручивает мои внутренности.

Моя девочка здесь, рядом, но паника до сих пор не желает отступать, вновь и вновь откидывая меня в то мгновение когда я беспомощно рязглядывала ее бледное тельце в поросли бурьяна…

Так! Стоп! — мысленно останавливаю свои мысли, не позволяя воспоминаниям вывести себя из равновесия.

К горлу моментально ползет все содержимое желудка и я обхватив губами огромную кружку, делаю глоток горячего чая.

Кроме вина, во мне разве что пару кружочков колбасы, поэтому поесть мне действительно бы не мешало, но сейчас совсем не хочется набивать брюхо изысканными закусками.

Зависаю на открытом взгляде Егора впервые не пытаясь увести глаза куда-то в сторону.

Откинув спину на спинку мягкого темно-синего кресла, он смотрит на меня с нескрываемым интересом.

Камаев напоминает мне хищника, готовящегося к нападению.

Я помню, каким он умеет быть настойчивым и какой тряпкой рядом с ним становлюсь я.

“ В его взгляде нет сексуалного подтекста, Олеся”! — убеждаю себя, делая медитативный вдох.

Не думаю, что Егор нагло приударит за мной, как сделал это в недалеком прошлом.

Сейчас в наших жизнях многое поменялось и нас совершенно ничего не связывает.

Чтобы расставить все точки над “ и” я копирую позу Егора и обхватив предплечья руками, великодушно предлагаю:

— Спрашивай…

Мне известно, какой вопрос терзает Егора Камаева больше всего на свете.

Он ясно выразил свои намерения в больничном кабинете, но взгляд Бойкова заставил его засомневаться…

От этого факта мои внутренности начинают подрагивать.

У меня не хватает слов, чтобы описать всю палитру негативных эмоций к директору колледжа в котором я работала.

Он классный руководитель, но совершенно пропащий человек. В нем нет ни единого качества, за которое я могла бы его уважать: холодный, расчетливый, преследующий лишь собственные интересы и, как выяснилось, на фоне с Камаевым дешевый и трусливый человек.

Взгляд моего бывшего парня снова упирается в мою дочь. Как бы Камаев не пытался найти между ними сходства, у него этого не выйдет.

Природа великодушно позволила мне быть единственным родителем девочки, сотворив ее моей точной копией и только мимика, порой выдает в ней сходство с отцом.

— Варя не от меня, да? — наконец-то спрашивает Камаев, прерывая свое разглядывание.

Он смотрит в мои спокойные глаза с нескрываемой надеждой на то, что я опровергну его сомнения и от его слепой надежды у меня что-то дергается в груди… Я мечтала об этом. Мечтала о том, чтобы отцом моей дочери был чертов мажор Камаев, но ему вдруг стало со мной скучно и он предпочел на долгих четыре года свалить в столицу, бросив меня с дурацкой любовью в сердце.

— Больно умеешь делать не только ты — дергаю плечом, подавляя слёзы.

Они сейчас не к месту.

Мы оба смотрим на то, как Варюша не отрывая взгляд от экрана моего телефона, с легкостью расправляется с содержимым тарелки.

Судя по всему у нее у единственной не пропал аппетит, потому что Егор тоже отказался от ужина, заказав себе чашку крепкого кофе.

Не думала, что он пьет такие напитки на ночь, но…Я совершенно не знаю его настоящего, а Камаев неплохо изменился.

Он стал рассудительным и сдержанным.

Порывистая эмоциональность, легкость и безумие: эти качества словно начисто испарились.

Передо мною взрослый мужчина, а не наглый мажор, каковым он был в моих глазах все эти годы.

Егор изучает мое лицо, вглядываясь в каждый сантиметр пылающей кожи.

Ничего не могу с собой поделать, потому что…под его пристальным взглядом, краснею…

— По срокам она должна быть моей… — напряженно произносит, не сводя с меня своих темно — карих глаз.

От этого заявления, мне хочется рассмеяться прямо в его красивое лицо.

Наши отношения слишком паршиво закончились и вряд ли меня можно обвинить в распущенности.

— У меня было пару недель на то, чтобы найти Варе отца… — произношу с вызовом глядя на своего бывшего.

Эта игра не доставляет мне никакого удовольствия, поэтому вздохнув, я признаюсь в том, что мучило меня все эти годы:

— Ты мне изменял, Егор, а я делала вид, что не замечаю этого, потому что до безумия была в тебя влюблена…

Мои слова звучат с нотками обвинения, но по-другому их не произнести.

Мне до сих пор горько от того факта, что в отношениях со мной можно желать другую женщину. Это любому человеку разобьет сердце.

Я узнала об изменах за месяц до расставания. Просто однажды застала своего бывшего парня с голой задницей которая размашистыми движениями “ сношала” ту самую Элю…

Самым беспомощным и противным было то, что я не имела ни малейшего представления сколько у него таких Эль и как часто эти измены происходят. Я стала чувствовать аромат чужих духов на его коже, стала злиться и скандалить… Я была беспомощна…

Глаза Камаева, впиваются в меня. Он быстро осматривает мои растрепанные волосы и возвращается к моим заплаканным глазам.

То, что он не ожидал от меня подобного заявления меня не удивляет.

— Я был скотом — подтверждает он, поддаваясь вперед и вновь бросает взгляд на Варю. — но все в прошлом. Прости, что сделал больно.

От этих слов у меня внутри все предательски сжимается.

Ком в горле собирается настолько быстро, что я не успеваю среагировать. Просто беспомощно пытаюсь его сглотнуть.

Чтобы уберечь себя от истерики делаю три медитативных вдоха и топлю губы в кружке с остывшим чаем.

Егор не уводит взгляда от моего лица, продолжая выбивать из моего тела душу.

— Я всем сказал, что Варя моя дочь… Я не откажусь…

— Она не твоя дочь! — выпаливаю, со звоном опуская кружку на блюдце.

Варюша не обращая внимание продолжает лопать наггетсы.

По залу гуляет дурацкая музыка из мультиков, перебивая атмосферную мелодию ресторана.

Это бесит, как и то, что лицо Егора, чтоб его Камаева, ни хрена не меняется.

Он словно не верит мне или не хочет верить.

Не пойму нравится ли мне его замешательство, но я схватив ртом воздух продолжаю его добивать, гневно выпаливая:

— Я в первый же день нашего расставания сделала то же самое, что ты творил под моим носом с самого начала наших отношений: позволила чужому мужчине быть на твоем месте!

Сощурив глаза и немного склонив голову набок он слушает мое признание. Собранный и внимательный ко всем мелочам.

Его вообще реально вывести из себя? В прошлом, помнится это удавалось сделать по щелчку пальца. Мы с ним ругались не часто, но со своими приятелями он бывало скандалил.

Мои веки немного подрагивают от подступающих слез. Я не планировала сообщать ему о своей короткой интрижке. Я вообще не планировала оправдываться перед Камаевым, но вышло именно так. Теперь он в курсе, что там, в больнице, остался в дураках, ведь настоящий отец Вари даже не предложил помощь своей дочери. Он беспокоился лишь о репутации своего колледжа.