— Я из уголовного розыска. — Он вынул из кармана удостоверение, раскрыл. Девушка протянула руку.

— Э-э, нет. Изучайте в моих руках.

— Я же должна показать начальству.

— Если до него дойдет, я сам покажу.

— Вам, наверное, нужно посмотреть какое-то дело?

— Конечно. Вы правильно решили.

— И у вас есть предписание прокурора?

— А это еще зачем? — удивился Филин. Таких вопросов ему никогда не задавали.

— Так положено. Разрешение прокурора. Это же не филькина контора, а государственное учреждение. Архив.

— Миленькая… — начал Евгений, но девица его перебила:

— Я вам не миленькая! Извольте не распускать язык!

— Вы же держите свое имя в секрете.

— Меня зовут Матильда Алексеевна. И вы не смеете распускать язык.

— А я вас, Матильда Алексеевна, арестую за препятствия расследованию, — сказал Евгений и вытащил из кармана наручники.

— Как арестуете? — голос у девицы перешел в шепот. — Вы не имеете права! — Нижняя губа у нее мелко-мелко дрожала.

— Загляните в Устав внутренней службы, — холодно сказал Филин. — Налицо препятствие расследованию. Наручники и поездка на Петровку вам обеспечены. Там разберутся во всем. Будет вам и прокурор. Ну так как?

Девица закрыла глаза. Филин внутренне усмехнулся и заметил, что один ее глаз приоткрылся. Красивый глаз. Ничего плохого не скажешь. Черный. Как небо в августе.

— И руководства нет, — сказала она и открыла второй глаз. А только что собиралась показывать удостоверение Евгения начальнику.

— Так поедем на Петровку или как?

— А вы в Архив надолго?

Евгений понял, что девушка сдалась. Что она всего лишь секретарь. Но, судя по апломбу, не просто секретарь…

— Там видно будет, — деловито ответил старший лейтенант и спрятал наручники в карман. Наручники, кстати, были детские, пластмассовые.

Девица открыла обитую железом дверь в Архив и жестом пригласила Филина войти. Куда подевалась ее спесь? Когда она собралась вместе со старшим лейтенантом войти в помещение архива, Евгений поднял ладонь:

— А вам лучше остаться. Вдруг кто-нибудь зайдет в приемную? Или начальник позвонит?

— Как? Это же не положено!

Филин с усмешкой похлопал ладонью по карману, где лежали наручники.

В архиве его ожидал сюрприз: папка с надписью «Бубнов Иван Семенович» была пуста. Надпись на папке красовалась, но ни одного листочка там не было. Евгений хотел было сразу направиться к секретарше и потрясти перед ее аккуратным носиком пустой папкой, но передумал. Какие ждут еще сюрпризы, если он просмотрит и другие «интересные папки» с личными делами?

Сюрпризов не произошло. В папке бубновского зама, Симкина, был подшит целый ворох пожелтевших справок, копий документов, характеристик. Филин перечитал все листочки — и кое-что его заинтересовало. Он достал новенькую записную книжицу и сделал несколько выписок. Он хоть и не жаловался на свою память, но так было надежнее. После этого Евгений поставил папку с личным делом Симкина на место и покинул помещение архива. Молча подошел к огромному столу, за которым восседала секретарша, и положил перед ней папку, на которой значилось: «Бубнов Иван Семенович».

— Что это? — спросила девушка. Филин заметил, что на верхней губе у нее выступили крошечные капельки.

— Посмотрите.

Девушка раскрыла папку и вскрикнула.

— Зачем вы забрали документы?

Филин всего ожидал, но только не этого. У Матильды оказалась мгновенная реакция.

— Папка была пустая, Матильда Алексеевна.

— Что вы мне рассказываете! У нас никогда ничего не пропадало! Мне придется вызвать охрану. Чтобы вас обыскали.

— А я приглашу наряд с Петровки. И кто кого обыщет? Вот будет потеха.

На самом деле Филину было не до смеха. Девица, чем черт не шутит, может заявить, что он хотел ее изнасиловать. Или сотворить еще какую-нибудь пакость.

Он достал телефон и набрал номер Димы. Подумал: только бы приятель был в Управлении. А когда Якушевский откликнулся, сказал:

— Товарищ капитан! Это Филин. Мне нужна машина и сопровождение. Доставить свидетеля с Ленинградского вокзала.

— Машину с сиреной? — спросил Дмитрий. В голосе чувствовалась ирония.

— Без сирены. Но с крепким сотрудником.

— Понял.

— Да вы что? Спятили? Не нужны никакие крепкие сотрудники! Я никуда не убегу. Это же настоящий цирк! Вести меня под конвоем! — девица готова была разревется. И Филин ее пожалел.

— Машина будет ждать на стоянке. А мы с вами выйдем, как старые друзья.

— Этого еще не хватало, — зло прошептала Матильда и стала звонить по телефону. По нормальному телефону, что стоял на маленькой тумбочке рядом с необъятным письменным столом.

Через несколько минут в приемной появилась женщина средних лет с наглыми глазами.

— Фаина, я отлучусь на некоторое время, посиди в приемной. Мало ли что? Ты здесь все знаешь.

Фаина с интересом смотрела на Филина. Только сейчас он заметил, что женщине надо бы было носить платье на размер побольше. Все ее «богатство» просто просилось на волю. А наглые, почти черные глаза смотрели с вызовом:

— Некоторое время — это сколько? — спросила она, пристально разглядывая Евгения. У того вдруг зачесались ладони. Говорят, если правая — то получать денежку, если левая — отдавать. У Филина зачесались обе. Но он сдержался. До пощечины дело не дошло.

В Управлении Матильду было не узнать. Она сидела потупив глаза и сложив красивые узкие ладони на коленях. На прекрасном синем фоне платья они смотрелись очень выигрышно. Может быть, так и было задумано?

— Вы уж извините нас за то, что привезли в Управление, — сказал мягким тихим голосом полковник. — Разве мужчины могут понять женские… Даже не знаю, как и назвать? Причуды, что ли?

Филин кипел от злости. Во-первых, эта чертова секретарша собиралась его надуть. Во-вторых, грозилась вызвать охрану, что бы его обыскать. И теперь сидит, как святая, и вешает лапшу на большие уши начальства! А начальство разводит с нею всякие там шерочки-машерочки, вместо того чтобы проявить характер. Уж он бы поговорил с ней всерьез! Правда, ничего этого нельзя было прочесть на его симпатичном, располагающем лице, — как часто оно вводило в заблуждение свидетелей и подследственных! — Евгений умел сдерживаться.

— А как же так получилось, что папка оказалась пустая? — спросил Розов. — У вас есть свои предположения?

Девушка подняла голову и развела руки.

— Вы по-прежнему грешите на сотрудника, который к вам приходил? — он кивнул на Евгения. — На старшего лейтенанта Филина?

— Наверное, я погорячилась. Это так неожиданно. У нас никогда ничего не пропадало.

— А кроме вас кто еще заходит в архив?

— Никто. — Она задумалась. — Может быть, Фаина? Это женщина, которая иногда меня подменяет. Очень редко. Да, но ключ-то от архива всегда со мной.

— А начальник Управления? — полковник покосился на лежащую перед ним бумажку. — Шаляпин?

Матильда слегка порозовела.

— Он в такие дела не вникает.

— Куда же делось содержимое папки? Кому понадобились эти бумажки? Мы, конечно, проверим все пальчики в архиве…

— Иногда приходят сотрудники за справками о стаже, — сказала Матильда, — но в архив захожу только я. Потом снимаю копии, печатаю справки.

— А в этой папке… В личном деле Бубнова, какие могли быть документы?

— Не знаю. Как и у всех… Копии характеристик, благодарности, приказы о переводе на новые должности. Вы же понимаете… У вас, наверное, так же?

— Кому-то все это понадобилось, — задумчиво произнес полковник. — И неожиданно спросил: — А вы давно в этой конторе… в этом Управлении служите?

— Два года.

— Приличный срок, приличный. Можно во всем разобраться. — Ушан задумчиво смотрел на Матильду. — Автобиографии, наверное, в делах тоже есть?

— Наверное. Но меня про них никто не спрашивал.

Ушан перевел взгляд на притихшего Филина и опять поинтересовался бывшим жильцом сорок первой квартиры: