– Как вы… и я?

– Как ты и я. Кстати, раз уж мы заговорили о Пушкине. Ну-ка, напомни мне, как там дальше: «В темнице там царевна тужит, а бурый волк ей верно служит; там ступа с Бабою-Ягой идёт, бредёт сама собой…»

– Там царь Кощей над златом чахнет… – на автомате продолжил Костя и обомлел.

В голове зашумело. Нет, он не мог быть…

– Нет, я не… Этого не может быть… – забормотал он, отчаянно замотав головой.

На лице Василия появилось жалостливое выражение, но голос прозвучал твёрдо и сухо, таким разговаривают воспитатели, объясняя, за что наказывают провинившегося ребёнка:

– Деньги и драгоценности для тебя светятся золотом, чем они ценнее – тем сияние ярче. И ты можешь притягивать их к себе, правда, лишь на небольшом расстоянии.

Костя почувствовал, как кровь отлила от лица.

– Как… откуда…

– Потому что ты кощей. – Последнее слово Василий выделил интонацией. – Ты не первый и не последний с такими способностями, они хорошо задокументированы, хотя, конечно, доступ к этим данным строго ограничен самими лукоморцами. – Он задумчиво нахмурился. – Тебе что, родители совсем ничего не рассказывали? Или они из полулукоморцев?

– Это ещё кто? – спросил Костя, намеренно пропустив вопрос про родителей.

– Так в шутку зовут тех, в ком способности лукоморцев не проявились, хотя их родители или более дальние предки были лукоморцами. Наш дар передаётся по наследству, но порой может уснуть на поколение, а то и несколько. Твои, что ль, из таких?

Костя отвёл глаза и тихо признался:

– У меня нет родителей. Только бабушка, но она тоже…

Он хотел сказать, что она тоже ничего не знает, но на ум пришёл тот давний случай в супермаркете. Бабушке было известно о его даре, возможно, она знала и о лукоморцах, даже если сама к ним не относилась – по крайней мере, Костя никогда не замечал за ней каких-то необычных способностей.

Воодушевлённый этим озарением, он быстро перевёл взгляд назад на Василия:

– Мой папа! Бабушка, когда я впервые увидел свечение, сказала, что я весь в него! Она тогда так разозлилась, я думал, она меня убьёт! – зачастил Костя. – Сказала мне навсегда об этом забыть, но я не думал… Получается…

Василий кивнул:

– Так ты не знал своего папу? Что ж, к сожалению, для кощеев это не редкость.

– В смысле? – нахмурился Костя.

Василий развёл руками.

– Александр Сергеевич не зря писал про вас: «над златом чахнут». Вас, скажем так… – Он слегка помялся. – Тянет к злату, даже если оно чужое, и я, конечно же, имею в виду не только само золото.

В душе Кости всколыхнулся инстинктивный протест:

– Я не…

Он осёкся. Он не – что? Никогда не брал чужое? Не воровал деньги, светившиеся для него золотом и сами прыгавшие ему в руки?

Василий понимающе кивнул.

– Кощеи – лукоморцы редкие и одни из самых скрытных. Они по большей части предпочитают держаться от других лукоморцев подальше, чтобы не… – Он снова замялся, и Костя совсем упал духом. – Чтобы хранить свои нехорошие дела в тайне.

Костя хотел спросить: неужели все кощеи были ворами, неужели эта сила не оставляла им выбора, и у него тоже его не было, только чахнуть над златом – чужим златом! – как писал Пушкин?

Но Василий не дал ему такой возможности, задав свой вопрос:

– Так, говоришь, ты живёшь с одной бабушкой?

Костя кивнул, и мужчина задумчиво замычал, потирая ладонью рот.

– И она страшно разозлилась, когда ты сказал ей, что видишь свечение? И приказала об этом забыть… Что ж, раз она знает о твоих силах, что они собой представляют и от кого ты их унаследовал, это упростит мои объяснения. Вряд ли она будет сильно возражать твоему отъезду после того, что ты тут вытворил.

– Отъезду? – не понял Костя.

Василий, опустив от лица руку, серьёзно на него воззрился.

– А ты думал, я просто отведу тебя домой и мы все сделаем вид, что ничего этого не было?

Костя поморщился и пристыженно потупился.

– Нет, я просто… Но куда…

– В школу для юных лукоморцев.

Услышав это, Костя, позабыв о муках совести, резко вскинул голову и вытаращился на мужчину.

– Ш-школу?

– Закрытый лицей, – уточнил Василий, – где все лукоморцы: и ученики, и учителя. Там о тебе позаботятся и научат уму-разуму вместе с другими ребятами вроде тебя, – сурово добавил он, но затем его голос подобрел: – Не боись, это не тюрьма и даже не исправительное учреждение, а действительно школа, просто заточенная под работу с детьми, обладающими необычными способностями. Среди лукоморцев она считается, как это принято сейчас говорить, элитным заведением. Многие родители отправляют туда своих детей, потому что сами её заканчивали и прекрасно знают, что там не только дадут отличное образование, но и помогут развить и взять под контроль свои силы.

«Здорово, – подумалось Косте, – мало мне было богатеньких сыночков в обычной школе, теперь меня будут задирать они же, но с необычными способностями. Вроде превращения в дракона».

– А нельзя?.. – начал он, но прикусил язык, когда Василий пригвоздил его к месту непререкаемым взглядом.

– Мне кажется, ты сделал достаточно, чтобы осознавать необходимость этого отъезда, – тихо, но с отчётливо различимой раскатистой ноткой отрезал мужчина.

Костя сглотнул и снова ссутулился. Повисла тяжёлая пауза, во время которой он не знал, что и думать. Слишком много было сказано, слишком много недосказано, а ещё больше было откровений, перевернувших всё его представление о мире с ног на голову.

– Как вы меня нашли? – решился спросить он, взглянул исподлобья на Василия.

Тот усмехнулся и постучал себя указательным пальцем по носу.

– Серый-волк, помнишь? По нюху.

Костя недоумённо нахмурился.

– По моему запаху?..

– Не буквально по твоему личному, – мотнул головой Василий. – У меня очень острый нюх, даже для серого-волка. Я могу почувствовать применение лукоморцем его сил.

У Кости едва глаза на лоб не полезли.

– У наших сил есть запах?!

– Не совсем. – Мужчина поморщился. – Это невозможно объяснить не-серому-волку. Да я и сам до конца не понимаю, как это работает, не то чтобы кто-то писал про нас научные труды. – Он снова усмехнулся. – Знаешь такое слово – «чутьё»? У меня чутьё развито на использование лукоморцами их сил. Может, мы выделяем при этом какие-то особые флюиды, кто знает? – пожал он плечами. – Но главное, я отточил своё чутьё до такой степени, что могу с определённой уверенностью назвать, так сказать, вид этого лукоморца. Богатырь он или, например, леший. Главное, чтоб я с ними в прошлом хоть раз встречался. Лукоморцев очень мало, по разным прикидкам, около одной сотой процента от населения России и некоторых соседних стран. Я бы сказал «бывшего СССР», но это будет не совсем верно… – Он замотал головой. – Но об этом тебе в лицее подробнее расскажут. Суть в том, что, так как нас очень мало и большинство лукоморцев живут самой обыкновенной жизнью, в которой этим силам особо и места нет, для таких, как я, столь явное и повторяемое применение способности – это как зажечь во тьме мигающую лампочку. Меня тянуло к этому торговому центру с той самой секунды, как я въехал в город.

– А вы не отсюда?

– Не, – улыбнулся Василий. – Я сотрудничаю с лицеем, ищу по всей стране таких, как ты. Ребят, применяющих свои способности на публике, что может выйти боком не только им, но и вообще всем лукоморцам. А потом либо предупреждаю родителей, чтобы надрали уши распоясавшемуся дитятко, либо отвожу его в лицей. В твоём случае я на выходных пришёл сюда в первый раз: определил, где именно ты применял свои силы и что ты – кощей, заодно убедился, что это происходило уже не раз и не два. Дальше было дело техники: пару дней пошатался по второму этажу, пока ты с друзьями снова не пришёл…

– Они мне не друзья, – перебил Костя. Он был не в том положении, чтобы грубить, но ему было очень важно это сказать.

Василий моргнул, помолчал несколько секунд, затем кивнул и продолжил: