– Заберёшь после уроков вместе с родителями.

И вернулся к Арику, который от случившегося ещё больше запаниковал.

Остаток урока Ангелина просидела, повесив голову и не шевелясь. Надя сочувственно на неё посматривала, но заговорить не решалась. Весь класс притих, непривыкший, что у всеобщей любимицы были неприятности.

Наконец прозвенел звонок. Едва дождавшись, когда АлексСаныч выйдет из кабинета и отойдёт где-то до середины коридора, Ангелина громко всхлипнула и упала на парту, закрыв лицо руками. Надя, жалостливо хмурясь, принялась гладить её по плечу и что-то шептать.

Остальные, чувствуя неловкость и не зная, что сказать, быстренько засобирались и побежали на географию в другой конец крыла.

Только Костя почему-то не последовал за ними, а подошёл к парте девочек и, закусив губу, неуютно шаркнул ботинком по линолеуму. Ромка маячил у него за спиной и с тоской поглядывал на дверь.

– Геля, не расстраивайся так, – наконец собравшись с духом, сказал Костя. – Алексей Александрович не вредный, он не станет тебя сильно пилить.

Надя неприязненно сощурилась на него, но когда Ангелина, не поднимая головы, что-то невнятно забормотала, срываясь на всхлипы, она поморщилась, бросила на подругу сочувственный взгляд и нехотя пояснила:

– У неё родители очень строгие, а тренер вообще ведьма. В пятом классе она трижды отбирала у неё телефон во время тренировок, хотя Геля доставала его только в перерывы и совсем ненадолго! Но она всякий раз вызывала её родителей, чтобы понудеть, будто бы Геля несерьёзно относится к спорту. Мама Гели ещё ладно, она из дома работает, но папа у неё прокурор, он очень занятой и ненавидит, когда приходится куда-то срываться и выслушивать чьи-то нотации.

После этих слов плечи Ангелины стали подпрыгивать. Надя, вздохнув, начала собирать с парты учебники и тетради, как свои, так и Гелины, и подытожила:

– В последний раз он пригрозил, что, если ещё раз его куда-нибудь из-за Гели вызовут, он заберёт её из секции.

– Из секции? – ошарашенно переспросил Костя. Чтобы Ангелина и вдруг перестала быть гимнасткой? – Но она же на соревнованиях выступает! И побеждает!

– Ему всё равно! – вскинув голову, простонала срывающимся голосом Ангелина. – Лишь бы ему никто не мешал! А мама с ним всегда во всём соглашается! А я… я… я не могу без гимнастики! Я лучше умру!

Если бы Костя в тот момент хорошенько над всем поразмыслил, он бы наверняка придумал какой-нибудь другой способ. Да хотя бы чистосердечно рассказать обо всём АлексСанычу и попросить прощения – Костя был более чем уверен, что математик на первый раз простил бы девочку и вернул телефон, не привлекая родителей.

Но Костя, глядя на зарёванную Ангелину, размазывающую по щекам слёзы и легонько икающую, хотел только одного: вернуть на её лицо улыбку. А как сделать это проще всего? Избавиться от проблемы. То есть от мобильного Гели в руках АлексСаныча.

Глупо? Ужасно. Недальновидно? Ещё как! Думал ли об этом Костя в тот момент? Даже мысли не возникло.

– Не плачь, я сейчас! – бросил он и, воодушевлённый своим безупречным, как ему на тот момент казалось, планом, выбежал в коридор.

Конечно, он не подумал о многих вещах, например, о том, что будет делать, если АлексСаныч уже успел дойти до следующего кабинета или, что ещё хуже, вернулся в учительскую. Но на его счастье – или несчастье, это как посмотреть – он увидел его в застеклённом переходе между крылом и основным зданием школы, разговаривающего с двумя десятиклассниками.

Костя целеустремлённо пошёл по переходу, глядя на левый карман пиджака учителя, где, как он видел, лежал телефон Ангелины.

Чего он не знал, так это что Ромка увязался за ним и затаился у поворота в переход, наблюдая за Костей под таким углом, что стоявшие напротив учителя десятиклассники частично закрывали ему обзор. Поэтому он не увидел, что именно произошло – и как же Костя впоследствии этому радовался! – знал лишь, что Костя, не задержавшись рядом с математиком ни на секунду, дошёл до конца перехода, пару мгновений постоял за углом и с напускным спокойствием зашагал назад.

Костя не придал особого значения, когда, свернув из перехода, наткнулся на Ромку. Он спешил, потому что до конца перемены оставались считаные минуты. Они молча побежали назад в класс, где Ангелина, подбадриваемая Надей, сумела слегка успокоиться и собирала в рюкзак остатки принадлежностей с парты.

Костя бросился к ним и сунул под покрасневший и всё ещё шмыгающий нос девочки телефон.

– Держи!

Ангелина широко распахнула заплаканные глаза и медленно, будто боялась, что он её укусит, взяла мобильный.

– Как ты его достал? – ахнула Надя.

– Какая разница? – отмахнулся Костя. Но в его душе запоздало зашевелился первый червячок сомнения в правильности своего поступка. – Телефон у тебя, твоих родителей теперь не вызовут!

– Ты что, украл его у Алексея Александровича? – обомлела Надя.

– Ничего я не крал! – возмутился Костя, мысленно поморщившись.

– А что тогда?.. – Девочка шагнула к нему, но её перебил громкий перестук.

Все трое изумлённо опустили глаза: на полу лежал мобильный Ангелины. Защитное стекло на экране треснуло, от пластикового корпуса рядом с боковой кнопкой отломился кусочек.

– Я скажу, что нашла его на полу в коридоре, – сказала Ангелина, подбирая телефон. Косте стало немного не по себе от её уверенного тона. – И Алексей Александрович не станет вызывать папу.

Она подхватила рюкзак и выбежала из класса. «Вылетела», – промелькнуло в голове растерянного Кости. Надя, бросив на него подозрительный взгляд, поспешила за подругой.

Ромка посмотрел на Костю и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, когда громкая трель звонка заставила их, спохватившись, броситься стремглав на следующий урок.

С тех пор Ромка, и так не отличавшийся разговорчивостью, стал ещё молчаливее. Костя периодически ловил на себе его задумчивый взгляд, но случившееся с телефоном они не обсуждали. Костя вообще предпочёл бы навсегда об этом забыть, хотя на душе и скребли кошки, когда он вспоминал, как страшно довольная Ангелина, извинившись перед географичкой за опоздание, зашла в класс и, поймав взгляд Кости, красноречиво махнула мобильным. Сам он после того случая стал невольно – а возможно, и вполне осознанно – её избегать. Из услышанных обрывков разговоров в классе Костя знал, что АлексСаныч ужасно расстроился, что «обронил и повредил» её телефон, и они условились, что родителям Ангелины необязательно знать подробности, как так вышло. На следующий день Геля уже щеголяла с новым защитным корпусом и стеклом, благо, что сам мобильный от падения на линолеум не пострадал.

Думать обо всём этом, а главное – о его собственной глупости и наивности, было неприятно, поэтому Костя старался этого не делать. В противном случае, возможно, он бы обратил внимание на немного изменившееся к нему отношение Ромки. И тогда бы приказ Антона «подкидывать им деньжат», раз у него такие «очумелые ручки», а иначе «ну, сам понимаешь», не застал бы его врасплох. Но он так испугался и растерялся, что послушался, тем самым раз и навсегда оказавшись у Антона на крючке. Оглядываясь назад, Костя понимал: максимум, что ребята могли ему сделать за отказ, так это побить, потому что Антону нравилась Ангелина, и он не стал бы сдавать её и Костю АлексСанычу. Но после первой кражи пары сотен у студентов, стоявших в очереди в пирожковую, у Антона появился железный компромат – видео, на котором Костя сначала топтался рядом со студентами, а затем принёс ему купюры. Поэтому Костя не видел для себя иного выхода, кроме как продолжать обчищать чужие карманы.

Единственным положительным моментом во всей этой истории было то, что Ромка посчитал, будто бы Костя просто очень ловко залез в карман АлексСаныча, чего тот даже не заметил. И у Антона с его прихвостнями не было причин думать иначе: они просто отправляли «гениального карманника» на охоту в торговый центр, а как именно он добывал наличные – их не интересовало.