— Я все сделаю, повелитель.

Через зал спокойно прошел Ворон, даже не подозревая о том, какая драма только что разыгралась здесь, в этом холодном и пустом помещении.

Ишнаис, подождав, пока он скроется из виду и затихнут его шаги, выскочила из потайного хода и побежала к отцу. Она не боялась застать здесь слуг, которые затем разнесут по всему дворцу новость о том, что принцесса Подземья разгуливает в чем мать родила. Личные прислужники колдуна были немыми — Шердэан собственноручно вырезал им языки, да и боялись они своего повелителя до умопомрачения, так что даже если она кого-то и встретит в этом крыле, огласка ей не грозит.

Как буря ворвалась она в личные покои Шердэана, не обращая внимания на прислужников, которые, при виде обнаженной принцессы, поспешно отводили глаза в сторону.

— Отец!!! — Ишнаис, нимало не смущаясь своей наготы, бросилась в объятия колдуна. — Отец…

Повелитель Подземья, прижимая рыдающую дочь к груди, окинул мертвящим взглядом желтых глаз слуг и они, пятясь и кланяясь, спешно покинули комнату.

— Это случилось, Ишнаис? — спокойно спросил колдун, отстранив от себя дочь и окинув ее внимательным взглядом, задержавшись на ее окровавленных руках.

— Да!

— Злость спровоцировала оборот?

— Да! Отец, я хотела опоить Ворона своей кровью, чтобы он влюбился в меня до оборота, но не успела! Ах, да, еще я растерзала Энелзу.

— Невелика потеря, — пожал плечами Шердэан, с силой обводя пальцами соски Ишнаис. — А ты у меня красавица, совсем как твоя мать.

— Которую ты убил, — не протестуя против действий отца, руки которого блуждали по ее обнаженному телу, протянула покорная дочка.

— И убил бы снова, если бы представилась такая возможность! — прорычал Шердэан, с силой сжимая ягодицы дочери. — Она посмела изменить мне! И ты убьешь Ворона, если он изменит тебе, поняла?! Ты — моя дочь, наследница трона в Подземье, а когда-нибудь станешь и повелительницей Верхнего Мира! А не жалкая самка, облизывающая ноги своего самца, которыми он ее пинает! Ты поняла меня?

— Да, — опустила голову принцесса, про себя думая, что ей-то такая участь точно не грозит, ведь Ворон, напоенный ее кровью, на других женщин и смотреть не захочет, а всегда будет приходить к ней, распаленный страстью и желанием.

Шердэан же, отпустив истерзанные ягодицы дочери — наверняка останутся синяки — велел:

— А теперь иди и умойся. Вся в крови, в слезах — жалкое зрелище.

Ишнаис ушла, а Шердэан с досадой покачал головой. Слишком мягкотела — так расклеиться из-за мужчины! Позор! Хотя когда-то и он сам с ума сходил от желания обладать матерью этой самой Ишнаис, несравненной Иморой… А до Иморы была еще одна… Но о ней он даже вспоминать не хочет! Наверное, ему просто нужна женщина, да… давно он уже не наслаждался женским телом. Последняя его любовница, из тех, что пачками проходили через его постель, не оставляя следа в душе, надоела ему еще месяц назад и с тех пор… Да, он хочет женщину! Молодую, нетронутую, с аппетитными формами…

Вернувшаяся принцесса застала отца в задумчивости, лицо его с четкими, словно чеканными чертами лица, широкими черными бровями вразлет, крупным красивым ртом и миндалевидными желтыми глазами, было искажено… странное выражение блуждало на этом лице. Но стоило только Шердэану понять, что в комнате он не один, выражение лица его тут же изменилось, стало привычным Ишнаис.

— Рассказывай, как все произошло, — потребовал он, жадно глядя на уже успевшую успокоиться, но по-прежнему обнаженную дочь.

Да, ему определенно нужна женщина, желательно, с такой же фигурой, как у его дочурки.

***

Через час одетая и причесанная Ишнаис выходила из покоев своего отца, сжимая в кулачке флакончик с темной густой жидкостью. Она все равно добьется своего, во что бы то ни стало!

Она нашла Ворона на берегу моря, в уединенной бухте, расположенной недалеко от Хрустального дворца, но скрытой так искусно, что обнаружить ее можно было с большим трудом. Это было излюбленное место Ворона, любящего проводить здесь время, сидя на обломке скалы и задумчиво глядя на разбивающиеся о каменистый берег волны. Это место, как он думал, было известно лишь ему одному, но вездесущая Ишнаис давно уже выследила его здесь, только до сего дня не решалась нарушать его уединение, справедливо опасаясь вызвать его неудовольствие. Но сейчас время работало против нее. Когда-нибудь она снова не сможет сдержать оборот, ее кто-нибудь увидит… и пойдут разговоры, полетят слухи и пересуды, которые, конечно же, дойдут до Ворона. А может, она даже обратится в его присутствии. Так или иначе, а скоро он все узнает. Так пусть узнает тогда, когда уже будет намертво влюблен в нее!

Она самолично сходила на дворцовую кухню и велела служанке собрать для нее небольшую корзиночку для пикника, которая сейчас оттягивала ей руку. Поверх разной снеди в корзинке лежала бутылка превосходного вина, ради которого, собственно, и затевался весь пикник. В вино Ишнаис добавит свою кровь и тогда…

Принцесса плотоядно облизала губки, представив себе это самое «и тогда».

Ворон, казалось, ничуть не удивился, когда увидел Ишнаис в бухте, мысли его витали где-то далеко, а взгляд был устремлен на что-то, скрытое от принцессы огромной каменной глыбой.

— Мы с Энелзой решили устроить пикник в каком-нибудь уединенном месте на берегу моря, но она в последний момент передумала идти, — ворковала Ишнаис, ловко раскладывая снедь на большом плоском камне. — А я решила все же пойти и вот, встретила тебя. Ты же составишь мне компанию, правда? — Ишнаис говорила, а руки ее проворно открывали бутылку и разливали вино по бокалам.

Быстрый взгляд в сторону Ворона — он продолжал напряженно вглядываться куда-то вдаль и что-то ответил ей невпопад — и она опрокинула в один из бокалов содержимое хрустального флакончика.

— За нашу встречу у моря, — торжественно провозгласила она, протягивая Ворону бокал с вином и кровью. — За…

— Твое здоровье, Ишнаис! — Ворон одним махом выпил вино, — А теперь прошу меня простить, принцесса! — он вскочил со своего места и тенью метнулся за скалу.

Вскрикнув от неожиданности, Ишнаис вскочила с места и наконец увидела, на что, вернее, на кого смотрел Ворон все это время.

Вдалеке вдоль кромки воды медленно шла девушка, одетая по-мужски: в кожаную куртку и штаны, ее принадлежность к женскому полу выдавала только длинная толстая коса чудесных огненно-рыжих волос. И — Ишнаис просто глазам своим не поверила! — на ладони ее, которую она держала на уровне груди, то и дело вспыхивало и гасло пламя.

Именно к ней и летел сейчас Ворон, раскручивая на ходу водяные вихри.

Глава 14 Нежданные гости

Эльсинелла сидела у постели раненного, выплетая из нитей нор-аниэ целительный узор, и напевала. Человек лежал, уже весь оплетенный серебристыми нитями, взгляд приоткрытых глаз был устремлен на нее, но осмысленным он не был. Дорого же ему обошлась его выходка. И чего вообще из дому понесло?!

Слух сильфиды уловил легкий, чуть шипящий звук и словно перезвон сотен хрустальных колокольчиков.

Только этого ей не хватало!

Испуганно ойкнув, Эльси снова набросила на человека сеть воздушных потоков — чтобы не вздумал вставать или кричать и, наскоро оправив платье (не с кровавым пятном на груди, а другое, в которое она переоделась после ухода Аллана), кинулась прочь из спальни.

Он уже был у самого дома. Высокую фигуру мягко облегает колышущийся на ветру плащ, длинные темные волосы клубятся по плечам подобно туману.

— Повелитель Эсгарион! — Эльси низко склонилась перед статным сильфом.

— Эльсинелла, — небрежный кивок в ее сторону. — Прекращай это представление, мы не во дворце.

Сильфида выпрямилась, и Эсгарион обнял ее. Дядю Эльсинелла любила, и он отвечал ей взаимностью. Правитель сильфов взял на себя заботу о воспитании племянницы, когда умерла ее мать — его сестра. Отца своего Эльси сроду не знала и о нем ей рассказала мать только перед самой своей смертью. Она хотела предостеречь дочь, а вместо этого внушила ей жгучую ненависть к существу, сломавшему жизнь ее матери. О том, кем является отец Эльсинеллы, больше не знал никто, даже дядя Эсгарион — мать строго-настрого запретила дочери кому-либо говорить об этом.