— Если не нужен, то конечно, — покладисто согласился Орельев.

— Выигрыша ноль, а проблем тонна. К тому же в прошлом году я сама в была далека от идеала… Так что мы разрешили этот конфликт взаимозачетом.

— Прямо лихие девяностые. Ну хорошо, а Матвей? Алиби у него нет.

Рита пожала плечами

— Заметь, я предоставляю тебе возможность отомстить мужу по полной программе абсолютно законным путем. Выкладывай все свои подозрения. Даже самые мельчайшие, даже построенные на догадках. Обещаю, что устрою ему парочку адских допросов.

Но Марго опять только покачала головой.

— Не знаю, серьезно.

— Мог он взревновать, к примеру, к этому Владу? Захотеть получить недополученное?

— Недополученное он получил от меня по всей программе. Такого получил, что вел себя достойно, как и подобает примерному мужу.

— Ладно, — Орельев опять согласился, хотя идея устроить Матвею парочку адских допросов по-прежнему казалась ему весьма привлекательной. — С кем она общалась ещё? Понятно, с тобой, с Матвеем…

— Со всеми сотрудниками.

— С кем-то у нее были особо нежные отношения? Кого-то она могла бы называть милым?

— нет, не думаю. Нормальные рабочие офисные отношения, хорошие, у нас обстановка дружеская.

— С кем, помимо сотрудников, она могла говорить на деловые темы? Партнёры, клиенты?

Марго задумалась.

— Ладно. Я скажу. Матвей вел кой-какие дела с местными. Да, собственно, какие дела — брал заказы на обработку камней. У нас ведь лазеры. Грани получаются — закачаешься.

Думаю, он вполне мог привлекать к коммуникациям Анну. Знаешь, как молодого специалиста, их же часто используют в смысле «подай — принеси». Мог даже вслепую.

— Так. И с кем же из местных?

— Не знаю. Лёньку пастуха пару раз видела. А так… Я в это не лезла. Спроси у Матвея. Только не говори, что я сказала. И вообще, если что, я буду все отрицать.

— Я и сам буду все отрицать.

— Я серьезно!

— И я серьезно. Да я и без тебя знал, что вы там крутите что-то помимо того, за что получаете зарплату. Кстати. Я слышал, вашу лабораторию финансирует Аннин отец? Что изменится теперь, если она так и не будет найдена?

— Аннин отец? Что за бред. В первый раз слышу. Обычное государственное финансирование из фондов.

— Но он давал вам какие-то гранты? В смысле, у вас вообще были какие-то гранты?

— А, слушай, Антон, между нами. Думаю, я знала бы, если б были гранты. Все знали бы, надо ж знать, над чем работаешь. Но я ничегошеньки о грантах не знаю. Но! При желании лаборатория может содержать себя и пару НИИ только на обработке камней. Но! Этого я тоже тебе не говорила.

— Ладно. Вернемся к Матвеевым и возможно, Анниным контактам по этим вашим тайным делам. С кем еще они контактировали?

— Я знаю только Леньке. Но не думаю, что он из важных шишек. Думаю, что-то типа курьера, он же бывает везде со своими козами. Кстати. Ты знаешь, что он бросил стадо? Козы разбрелись по домам. А бабка Нюра свою Белянку не дождалась и грозится проклясть Лёньку, если он не компенсирует ущерб. Я б, кстати, на твоём месте занялась этим делом, а то баб Нюра и тебя проклянет — за непорядок на районе.

— Не дождалась козу? — Орельев открыл холодильник. — У следствия все под контролем! Эту козу?

— Не знаю. Откуда она у тебя?

— С места преступления. Видела такое?

Рита долго молча осматривала бок предполагаемой Беляны.

— Да, видела, — сказала она наконец. — Один раз, в детстве. Но всегда считала, что это игра моего воображения, — и она задумалась.

— Да знаешь, верни ее бабе Нюре, — сказала, в конце концов, она — Заодно и спросишь про знак. Она у нас по всякой нечести. Поаккуратнее только.

— А то проклянет?

— Проклянет — не проклянет, а ославит на весь район так, что из дома не выйдешь.

— И здесь новые технологии, — легкомысленно заметил Антон.

Из заметок Орельева. Маргарита наводит следствие на новые пути.

Баба Нюра.

Вот не хотел Орельев общаться с бабой Нюрой. Отдать козу, и все. Да что у него за работа такая, общаться с тем, с кем не хочешь общаться?

Однако ж молча отдать козу не удалось.

Баб Нюра всплакнула над своей Белянкой, расчувствовалась к Антону, и усадила его пить чай с вареньем из дикой груши. Надо сказать, варенье Орельев любил, хоть и взрослый человек.

И было кое-что ещё, что заставило Орельева усесться безропотно за простой деревянный бабы Нюрин стол с советских ещё времён чайным сервизом и тремя сортами грушевого варенья в советских хрустальных вазочках.

Почему баба Нюра не удивилась странному знаку на боку любимицы? Ноль эмоций! Может, не разглядела просто без очков?

— Так этот у нее два года уж такое, — сказала баба Нюра. — Все призраки эти белые, мутанты! Вот что им козы? Говорила я Леньке, не паси коз в Аратском! Что за пастухи такие у нас? Уж мутантов от коз не могут отогнать.

— Что за мутанты, баб Нюр? — спросил Орельев и тут же пожалел об этом.

— А кто ж коз ещё портить будет? Мутанты и есть! Призраки, забери их нечистая! Тьфу, тьфу, — и баба Нюра энергично заплевалась через плечо, причем часть брызг долетела и до Антона.

— Ох! Нечистая! Не к ночи помягута! — окончательно всполошилась она и поспешно полезла под печку. Вынула что-то пахучее и принялась окроплять им квартиру. Ну и Орельева заодно.

Антон счёл за лучшее побыстрее откланяться.

Влад, Матвей и секта

Оставив во всех соцсетях посты о намерении пойти прогуляться с Матвеем, Влад направился на встречу с неожиданным приятелем.

Влад не соврал Орельеву — он, и правда, решил не лезть в дела этих людей, будь они медицинскими работниками или сектантами, неважно. Но он собирался поговорить с Матвеем. Орельев уже говорил с ним, но… Как говорится, хочешь сделать хорошо — сделай сам.

Встреча с Матвеем начиналась вполне даже адекватно. Они вышли из Уютного и гуляли горной тропинкой в сторону кальдеры. Влад рассказывал Матвею о том, как они с Орельевым проверили тезис «да кто их считает» и его версию об исчезновении девушек.

— Восемь девушек… Восемь девушек… — повторил Матвей.

— Да они все нашлись, живы-здоровы! Все восемь!

Присев на покатый камень, Матвей разглядывал фотки листов из учетной книги, которую кроме как старобрядческой и не назовешь, на Владовом телефоне. Влад устроился на большом валуне рядом.

— И тебя ничего не смутило в этих записях? — спросил, наконец, Матвей.

— Кроме способа организации учета? Да в общем, нет.

— А меня — да. Где здесь Анна, умник? Она ведь приезжала в том году. И въехала в этом.

А ведь точно. И они вместе заполняли анкеты! И записей ни о нем, ни об Анне здесь не было. Приходилось признать, что учет здесь ведётся чисто для галочки.

— Я всегда подозревал, что Орельев замешан в этом, — сказал Матвей.

Орельев? Версия любопытная, но ради спорта Влад решил возразить:

— Ну, эдак мы далеко зайдём! В чем ты можешь обвинить Антона? Он при мне звонил в заповедник и просил прислать записи. Ему при мне их прислали. Он при мне их переслал мне. Что, он так быстро и незаметно для меня нашел и удалил нужные листы? С этими-то почерками!

— Или эти листы были удалены уже давным-давно!

— Даже в этом случае, совсем не факт, что Антоном.

— Не факт. А факт, что странички в соцсетях можно сделать кому угодно и какие угодно!

— А также сделать мужа и троих детей! Пропавшая якобы Максимова стала Бельникиной и живёт себе спокойно с тобой на соседней улице!

— И что это доказывает? Она не выехала, записи не врут! И остальные семь девушек — тоже! Въехали и не выехали.

— Так ты доказываешь мне, что записи врут или не врут?

— Черт! Врут, не врут, а информация, выдаваемая тебе этим местным Шерлоком, скомпрометирована! — заявил Матвей. — А Бельникина эта твоя всю жизнь прожила здесь, и девичья ее фамилия — не Максимова, а Власьева! С чего б она сюда въезжала под фамилией Максимова? Он может втирать эту чушь тебе! Ты не местный, но я… Ну! Теперь понял, про Орельева? Они здесь все повязаны!