— Наш мир огромен. И хотя все континенты и острова поделены между государствами, почти у каждого из них есть огромные необитаемые территории. И монстры там чувствуют себя вполне привольно. И могут, разумеется, размножаться. К примеру, Улириш и Алира рассказывали, что одолели пятнистого солора. Солоры территориальные животные, обитают обособленно. У одного самца может быть несколько самок, он изгоняет остальных самцов из своих владений, даже когда речь идёт о его подросших детях. Возможно, именно на такого изгнанника они и наткнулись.

— А разные гиганты? — спросил Хартан, которого я так и не привык называть Клаусом. — Ну, крежл-змеи, драконы, разные левиафаны? Ведь если бы они размножались, то им бы требовалось жрать столько, что не прокормила бы целая страна!

— Не забывай, что у магических зверей чаще всего такой же магический пищевой тракт. Но ты задал интересный вопрос. Тут следует сказать, что, скажем, крежл-змею до того, как стать грозой окрестностей, следует пережить множество опасностей. Выделяют две фазы существования этого монстра — репродуктивную, когда он является маленькой змейкой, которые вполне бодро и активно размножаются, и фазу гигантизации — при достижении её монстр уже бесплоден, но обретает немалую магическую силу и соответствующий размер. Его срок жизни при этом неограничен. И если некоторые виды монстров охраняются государствами и охота на них запрещена, то желающие охотиться на таких взрослых особей почему-то отсутствуют, несмотря на ценность получаемых материалов и вознаграждения от этих самых государств.

— Эх, жалко! — приуныл Хартан.

— Чего жалко? — удивилась Кенира.

— Я-то хотел лишь узнать, как такие здоровяки шпокаются!

— Тана, лексикон! — хором выкрикнули мы с Кенирой, переглянулись и рассмеялись.

— Для «шпокающихся» гигантов, — усмехнулась Ридана, — тебе бы следовало опуститься в океанские глубины. Вот там бывают самые что на ни есть огромные обитатели. К счастью, наши с ними ареалы мало пересекаются, а они достаточно умны, чтобы не трогать корабли и людей. Но почитай исторические книги, инциденты бывали и не раз.

— Простите, что давно не писал, — сказал я Ридонашу и Галиде. — Как-то сразу навалилось столько дел, и было не до того.

— Понимаю, — улыбнулся Ридонаш. — Мы тоже без дела не сидели. Будешь как-то в наших краях, забегай. С тех пор как ты уехал, я начал…

— Наш, стой! — сказала Галида. — Ничего им не рассказывай!

— Почему? — удивился тот.

— Пусть помучаются любопытством. Может хотя бы оно заставит их навестить родителей!

Мы с Кенирой засмеялись этой немудрёной шутке.

— Как ты сам? — спросил я приёмного отца. — Имею в виду здоровье.

— Сплю как младенец, — улыбнулся тот. — С тех пор как госпожа укрыла меня своим туманным крылом, проклятье ни разу не повторилось. Даже когда я выезжал в другие города и приходилось ночевать вне благодати её. Хотя, конечно, спалось гораздо хуже. Вернее, слишком обычно. Но Галида права, обязательно заскакивайте. Мне есть чем похвастаться.

— Так и сделаем, — согласился я. — Тараже передал нам записи, где-то в ваших краях обитает пара нужных мне монстров. И если не найдётся чего-то у химерологов, то поиски я начну прямо из Княжества.

— К тому же, где-то неподалёку должен обитать второй солор, — добавила Кенира.

— Ну а чтобы твои поиски были гораздо более быстрыми, я кое-что приготовила, — сказала Незель. — Держи.

В мою подставленную руку легла непонятная безделушка. В стеклянной сфере, подвешенной на цепочке, парила маленькая красная стрелка. Эта стрелка крутилась, держа направление куда-то в сторону военной базы, и замирала, указывая на два чётких места. В магическом зрении я видел, что стрелка парит безо всякой магии.

— И что делает эта реликвия? — спросил я, заранее предполагая ответ.

— Ищет то, в чём ты нуждаешься, — ответила жрица. — Только не радуйся заранее, она помогает, а не освобождает от поисков. Реликвия не укажет на одного-единственного нужного тебе монстра, просто покажет в какой стороне находится любой из монстров, причём, не очень далеко, не больше пары миль.

— То есть сейчас стрелка указывает… — начал я.

— … на тех летающих химер, что мы видели на параде, — кивнула Незель. — И, думаю, это хороший повод потыкать в них своим стволом.

Пока я пытался понять, вышла ли эта двусмысленность намеренной, Хартан громко захохотал. Незель тоже не смогла долго сохранять серьёзное лицо и рассмеялась.

— Ему уже есть в кого тыкать своим стволом, — улыбнулась Кенира. — А насчёт химер, ну как вы сами думаете, смог бы Ули удержаться так долго?

— И что, потыкал? — спросил Хартан.

— Ещё как потыкал! — ответил я. — Увы, абсолютно не подходят. Магия узкоспециализированная, связанная с воздухом и облегчением веса. Без этого они бы не только не смогли нести всадников, но и просто не оторвались бы от земли.

— А что насчёт неживых образцов? — спросила Диршада. — Я могу шепнуть пару словечек, а химерологов, желающих оказать услугу Высшей Целительнице, на Итшес хватает. Даже вырастят тебе что нужно.

— Тоже пробовал. Испытал на плаще Клауса, — сказал я.

— Гюнтера! — возразил Хартан.

— Клауса! — не сдавался я. — И скажи спасибо, что мы ещё не оформили документы. Ну так вот, я не только тыкал стволом в плащ, но даже разок выстрелил. Никакого результата.

— Мог бы спросить меня, — заметила Незель, — я бы тебе сразу сказала то же самое. Сила господина оценивает саму душу, а у мёртвых останков никакой души уже нет.

— Ну, я примерно так и подумал, но сама знаешь, там где замешаны боги, возможны любые чудеса.

Незель лишь улыбнулась и отхлебнула вина.

— Кстати, Улириш, — неожиданно сказал Алзар, до этого о чём-то болтавший с Ксандашем. — Я тоже принёс вам с Алирой небольшой подарок. Понятно, человека, у которого есть всё, впечатлить трудно, но тебя, помню, очень интересовала снежная ягода. Не хочешь почувствовать себя настоящим гурманом?

Он встал с кресла и поставил на столик с выпивкой и закусками извлечённую откуда-то миску, полную крупных белых, словно светящихся изнутри ягод. Я ему улыбнулся, вспомнив старые времена, любопытство, которое я испытывал при походе через Увядшую Долину, вспыхнуло с новой силой. Я встал, подошёл к миске, взял пару ягод и закинул в рот, приготовившись, наконец, ощутить тот вкус, за ценители платят деньги достаточные, чтобы организовывать опасные подходы.

Ягоды оказались кислыми и похожими на недозревший крыжовник.

— Интересный вкус, — наконец, сказал я, пытаясь сохранить голос ровным, чтобы не обидеть Алзара, приложившего столько усилий, чтобы их сюда привезти.

— Ты хотел сказать: «Ну и дерьмо!» — захохотал Ксандаш.

— Это была самая деликатная оценка этой кислятины, которую я когда-либо слышал в жизни, — подхватил смех Ксандаш.

Кенира подошла к миске, взяла одну ягоду и осторожно надкусила. Скривившись, она доела ягоду до конца.

— Всё дело в том, что ты вёз их по воздуху, — сохраняя максимально серьёзное лицо, наконец, сказала она. — Полностью портит вкус! Ты бы ещё сунул в стазис!

— Вы просто не разбираетесь в тонких блюдах, — заявила Диршада. — Правда, я тоже не разбираюсь. Сколько раз их приходилось есть, каждый раз хотелось плеваться.

— Жаль, что Экене отбыл, — сказала профессор Заридаш. — Иначе он бы сказал, что у снежных ягод есть несколько способов алхимического использования. Правда их очень легко заменить гораздо более распространёнными ингредиентами.

Мы смеялись, шутили, рассказывали друг другу истории, обсуждали общих знакомых. И для меня эти посиделки в узком кругу оказались гораздо более приятным времяпровождением, чем пышное грандиозное празднество. А потом Лексна сказала, что уже слишком поздно, что Патале пора спать, так что они с Ксандашем отправились в свой домик. Это как-то само собой послужило сигналом и все остальные тоже принялись расходиться. Мы с Кенирой собрали раскиданную мебель обратно в хранилища и тоже отправились в кровать. День оказался настолько насыщенным, что мы даже не стали заниматься любовью, лишь лежали рядом друг с другом, наслаждались близостью друг с другом и теплом наших чувств.