— Есть разговор, — сказал я, жестом указывая ему на место для отдыха. Камень кивнул, и мы вместе направились туда.

Когда мы сели, я взглянул ему в глаза и начал:

— Я собрался собрать новый отряд. "Злые". Те, кто пережил потери, но готов продолжать сражаться. Пло-Кун и Вольф уже дали добро, и я сейчас подбираю команду.

Камень кивнул, его взгляд стал серьезнее.

— Я знаю, что ты через многое прошел, Сумрак, — сказал он. — И это решение... Оно не лёгкое. Ты уверен, что готов к этому?

— Я не знаю, Камень, — честно ответил я. — Но я знаю одно: если я не попробую, я никогда не узнаю, был ли я готов. Я хотел бы, чтобы ты присоединился к нам.

Он взглянул на меня с удивлением, но в его глазах читалось и нечто другое — признание.

— Сумрак, я ценю твоё предложение, — сказал Камень, слегка улыбнувшись. — Но я должен отказаться.

— Почему? — спросил я, чувствуя, как во мне поднимается волна разочарования.

— Потому что я нашел свой путь здесь, на Камино, — сказал он, его тон был твёрдым, но добрым. — Эти кадеты нуждаются во мне. И я понял, что моя миссия сейчас — подготовить новое поколение бойцов, которые будут защищать Республику. Но я верю, что ты сможешь справиться с этим заданием. Ты нашел свою силу в потере, и теперь можешь передать её другим.

Я кивнул, понимая, что он прав. Это было его решение, и я должен был его уважать.

— Я понимаю, — сказал я. — Спасибо за честность, Камень.

Мы обменялись рукопожатием, и я почувствовал, как немного спокойствия возвращается ко мне. Камень был прав. Он нашел свой путь, и теперь моя очередь найти свой.

После разговора с Камнем, я вернулся в свою комнату, чтобы обдумать, как приступить к следующему этапу. В голове крутились мысли, но одно было ясно — я должен собрать отряд. Эти люди, которых я выбрал, должны были стать новой силой. Сила, которая не сломается под давлением, а будет лишь крепче с каждым испытанием.

На следующий день я начал связываться с выбранными кандидатами. Сначала я поговорил с Трэйсером. Его голос по комлинку был спокойным, но я чувствовал, как за этим спокойствием скрывается что-то мрачное.

— Трэйсер, это Сумрак, — начал я, когда он поднял трубку.

— Знаю, — ответил он. — Чего хочешь?

— У меня есть предложение для тебя, — сказал я. — Я собираю новый отряд. Мы будем действовать независимо от основного командования, под прямым контролем генерала Пло-Куна и коммандера Вольфа. Я хочу, чтобы ты присоединился к нам.

В трубке повисла пауза. Я слышал, как он вздохнул.

— Почему я? — спросил он наконец.

— Потому что ты — один из немногих, кто знает, что такое потерять всех, — честно ответил я. — Ты сражался и выжил. И я уверен, что ты сможешь стать частью этого отряда. Ты сможешь использовать свой опыт и навыки, чтобы помочь другим, чтобы продолжить борьбу.

— Не уверен, что мне это нужно, — сказал он, его голос был слегка колеблющимся. — Но я подумаю.

— Я не прошу тебя решать прямо сейчас, — ответил я. — Просто подумай. Мы все прошли через многое, и я не собираюсь навязывать тебе своё решение. Но если решишь присоединиться, знай, что ты будешь в безопасности среди своих.

После разговора с Трэйсером я связался с Бриком. Этот разговор оказался чуть сложнее. Брик был человеком, который не любил говорить о своих чувствах, и это делало его разговоры короткими и сухими.

— Брик, это Сумрак, — сказал я, когда он поднял трубку.

— Знаю, кто это, — коротко ответил он. — Что тебе нужно?

— Хочу, чтобы ты присоединился к моему отряду, — ответил я, сразу переходя к делу. — Мы будем действовать отдельно от основного командования, под прямым руководством Пло-Куна и Вольфа. Я уверен, что твои навыки и опыт будут незаменимы.

— Я больше не лезу в бой, — отрезал он.

— Я знаю, что ты потерял брата, — сказал я, понимая, что это был рискованный шаг, но другой возможности не было. — И я не прошу тебя забыть об этом. Наоборот, я прошу использовать эту боль, чтобы помочь другим. Мы все потеряли кого-то. Мы все хотим отомстить. Но это не о мести, Брик. Это о том, чтобы выжить и бороться за тех, кого мы потеряли.

Он замолчал, и я почувствовал, как это молчание обволакивает меня.

— Дай мне подумать, — сказал он наконец.

— Хорошо, — согласился я. — Но помни, что ты не один. Мы все прошли через это.

На этом я завершил свой разговор с Бриком, и передо мной оставалось еще несколько бойцов, которых я хотел видеть в отряде. Каждый новый звонок давался тяжело. Эти разговоры не были обычными приказами или переговорами — это были приглашения в особое братство, сформированное из боли, потерь и неизбывной решимости.

Следующим на очереди был Демон. Его история была одной из самых мрачных, и я знал, что будет непросто убедить его присоединиться. Но в то же время я чувствовал, что если кто-то и может внести необходимую жестокую решимость в наш отряд, то это он.

— Демон, говорит Сумрак, — начал я, когда он ответил на вызов. В отличие от предыдущих разговоров, в его голосе не было колебаний, только короткое "да".

— У меня есть предложение для тебя, — продолжил я. — Я собираю отряд из тех, кто потерял всё, но готов сражаться дальше. Мы будем работать независимо от регулярной армии, под руководством Пло-Куна и Вольфа. Я знаю, через что ты прошел, и уверен, что ты мог бы быть важной частью этого отряда.

— Сумрак, — перебил он меня, и в его голосе послышалась усталость. — Ты думаешь, что эта война имеет смысл? Что те, кого мы потеряли, погибли ради чего-то стоящего?

Вопрос застал меня врасплох. Он точно знал, куда бить.

— Я не знаю, — ответил я честно, потому что лгать ему было бы глупо. — Но я знаю одно — если мы не продолжим сражаться, если мы не найдем в себе силы, их смерти точно будут напрасны. Мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы это не было зря.

Он молчал долгое время, и я почти подумал, что он отключился. Но затем он тихо, почти шёпотом, сказал:

— Я подумаю, Сумрак. Но не надейся на много.

— У тебя есть время, — ответил я, чувствуя, как напряжение начинает спадать. — Главное — ты не один.

Последним был Граймс. Его история была другой, но не менее трагичной. Он был тем, кто всегда ставил жизнь других выше своей, но потеря всех, кого он пытался спасти, оставила на его душе глубокие шрамы. Он отвечал на вызов быстро, и его голос был холодным, лишенным привычной теплотой, которую обычно слышишь от медиков.

— Граймс, говорит Сумрак, — начал я, чувствуя, что мне нужно сразу перейти к делу.