И вот однажды после очередного шумного бала во время уборки горничная Агата Хадзис обнаружила, что верхние ступени на парадной лестнице в гостиной как-то подозрительно скрипят и прогибаются. Она доложила об этом хозяину и тот распорядился прислать плотника для починки лестницы. В семье Эклундов вставать было принято засветло. И хотя родители позволяли дочери понежиться подольше под тёплым, пуховым одеялом, Беата всякий раз, едва заслышав утреннюю возню на кухне, подрывалась с нагретой постели и босиком, в одной ночнушке выбегала из своей комнатки на мансардном этаже на крутую лестницу, ведущую в прихожую, готовая к аппетитному завтраку и предстоящей работе. Матушка с ранних лет приучала дочь к послушанию. Такой строгий подход к воспитанию ребёнка нередко становился причиной для споров между родителями: отец настаивал на том, что девочка ещё слишком мала для подобных уроков, на что матушка неизменно отвечала: «Я не хочу, чтобы моя дочь выросла избалованной неженкой». И вот в одно такое раннее утро, открыв глаза, Беата увидела рядом с кроватью сидящего на табурете отца.

– Ну что, соня, досмотрела свой сон? – взлохмачивая могучей пятерней волосы на голове дочери, поинтересовался мистер Эклунд.

– Ага-а-а, – морщась от розоватого света за окошком, протянула Беата.

– Ну, тогда поднимайся скорее. Нас сегодня ожидает нечто грандиозное.

– И что же это будет?

– Нам предстоит путешествие.

– Какое путешествие? – зевая спросонья, пробормотала Беата. – Помнится, вчера вечером ты мне ничего такого не обещал.

– Хотел сделать тебе сюрприз.

– И куда же мы отправимся?

– Всему своё время.

Беата всегда безгранично доверяла отцу и, надо признать, он никогда её не разочаровывал, давая обещание. Если уж мистер Эклунд сказал, что его дочь ожидает нечто удивительное и захватывающее, значит, так оно и было. Лёгкое платьице, сандалии на босую ногу, быстрый завтрак – и вот уже Беата готова спешить навстречу неизведанным маршрутам и невероятным приключениям. Они вышли вдвоём из дому и бодро зашагали по отсыревшей мостовой меж сонных домов в направлении триумфальной арки лесорубов на главном въезде в город. В руках отца был увесистый деревянный ящичек со столярным инструментом.

– Куда мы идём? – нетерпеливо спрашивала Беата. Её так и распирало изнутри от любопытства.

– Всему своё время. Наберись терпения. Ты же, в конце концов, моя дочь. А в моём ремесле терпение это первое, чему следует научиться. Сама посуди, ведь если я открою тебе тайну раньше времени, какой же в том интерес?

– Но она же всё равно откроется, только чуточку позже. Зачем же ждать?

– Пойми, исчезнет волшебство, волнительный момент ожидания, когда ты можешь себе позволить пофантазировать, помечтать. И возможно даже, ты догадаешься сама. А это намного приятнее, чем просто услышать разгадку от кого-то. Сделай зарубку на своём курносике: всякая тайна рано или поздно становится явью, но у каждой тайны есть свой час. Ты же помогаешь маме выпекать наш любимый домашний хворост. Что будет, если ты достанешь его из печи раньше времени? Разве он будет таким же вкусным, румяным и хрустящим, каким обычно получается?

– Я уже однажды поспешила и достала хворост из печи раньше, чем было нужно. Он был тягучим и липким. Бе-е! – растопырив пальцы, поморщилась Беата.

– Вот видишь! Так же и с тайной. Доставать её из печи нужно только тогда, когда она дозреет.

–И когда же она дозреет? – снова закапризничала Беата.

–Ты сама это поймёшь, – ответил отец, улыбаясь.

Так незаметно, за разговорами, они миновали пыльный разъезд, а затем пересекли и знаменитую арку, за которой простиралась необозримая равнина. Примерно в миле от границы Валенсбурга возвышались над горизонтом грозные башни замка Каймангрот, к которому вела просёлочная, изгибистая дорога. По ней-то и направились отец с дочерью.

– Дозрела! Дозрела! – вдруг выкрикнула Беата. – Я знаю, куда мы идём!

– Ну и куда же? – пряча на губах улыбку, поинтересовался отец.

– В замок! Мы ведь идём в замок?

– Ну ты же мечтала там побывать.

– Да! Только тогда я ещё совсем маленькой была.

– А теперь?

– А теперь хочу ещё больше! Интересно, там, внутри, очень красиво?

– А вот это уже другая тайна! – подогревая разыгравшийся азарт дочери, произнёс мистер Эклунд.

– М-м-м! – рассерженно насупив брови, прорычала Беата. – Опять-ять!

– Тогда прибавим ходу. Догоняй!

И едва докончив фразу, отец вдруг свернул с дороги и побежал по влажному полю, сбивая башмаками с осоки капельки утренней росы. Беата бросилась следом догонять отца, захлебываясь набегу от безудержного, восторженного смеха. Но как она ни старалась, как ни звала, надеясь на то, что Ларси – так иногда ласково называла супруга миссис Эклунд – обернётся, широкоплечая фигура отца продолжала стремительно отдаляться. И в какой-то момент Беата потеряла его из виду. Мистер Эклунд вдруг исчез, вот так, посреди поля, где и спрятаться-то было негде. Она растерянно застыла на месте, не понимая, куда это мог подеваться большой и взрослый папа на абсолютно ровном месте. От внезапно нахлынувшей тревоги сердечко Беаты уже было готово выпрыгнуть из груди, и с её губ само по себе сорвалось громкое: «Па-па-а!» Она бросилась вслед за собственным криком, заплетаясь ножками в цепких травах и стеблях диких цветов, но не успела пробежать и двадцати ярдов, как из плотных зарослей донника ей навстречу протянулись две руки и крепко ухватили за тонкую талию. От такой неожиданности Беата испуганно вскрикнула.

– Попалась! – прогудел нарочито грозный отцовский бас. – Кто ты? Большекрылая бабочка или неугомонный кузнечик-попрыгун? Тебя пленил король степных ветров, горькой полыни, мышей-полёвок и кротов-землероев. Согласна ли ты жить в моём королевстве?

– Хм! – обидчиво хмыкнула Беата. – Нет… Не согласна.

– Вот тебе раз! – удивлённо молвил отец. – Это ещё почему?

– Потому… Потому что ты меня напугал, – сказала она и в её больших, прозрачных глазах задрожали слезинки.

Отец привлёк дочку к себе и пригладил ладонью растрёпанные волосы на её головке. -Я тебя никогда не потеряю, – шепнул он тихонько ей на ухо. – Я всегда буду где-то рядом…

Узкая дверца, встроенная в двустворчатые дубовые ворота скрипнула, и в оконце просунулась рябая физиономия охранника. Сперва он ощупал недоверчивыми глазками мастера с инструментальным ящичком, а после переместил их на Беату.

– Плотник что ли? – буркнула угрюмая физиономия.

– Угадали, – ответил мистер Эклунд. – А это моя дочь.

– Доброе утро, господин охранник, – вежливо поздоровалась Беата.

– Надо же… господин! – ухмыльнулся тот, удивлённый таким почтительным отношением к собственной персоне, и снова спрятал свою щербатую ряшку за смотровое оконце.

Лязгнул железный затвор, и входная дверь отворилась.

– Прошу, юная принцесса, – пропуская дочку вперёд, сказал мистер Эклунд. – Ваши придворные заждались вас.

И Беата, перешагнув через невысокий порожек, очутилась во внутреннем дворе старинного замка. Каймангрот, внешне всегда казавшийся мрачным и неприступным, изнутри выглядел совершенно иначе. Его просторный двор представлял собой прекрасный, цветущий сад, в дебрях которого звонко журчал фонтан. К нему вела широкая аллея, посыпанная красной гранитной крошкой. Фонтан являл собой настоящее произведение искусства. Он был выполнен в виде каменной чаши с волнистым краем. В центре этой чаши красовалась скульптура слонёнка, который по-цирковому привстал на двух задних, полусогнутых ногах и, изогнув зигзагом свой трубчатый хобот, выпускал из него прозрачные, искрящиеся струйки воды. Охранник указал рукой направление, где мастеру следовало разыскать горничную по имени Агата. Проходя мимо фонтана, Беата уловила своей тонкой кожей прохладу, исходившую от струящейся воды. Напротив этой удивительной инсталляции в тени коренастого дуба стояла красивая резная скамейка. Раскидистые ветви векового старожила стелили по земле продолговатые тени, укрывая от полуденного зноя аккуратно постриженные газоны и цветочные клумбы вокруг скамьи. Вдоль аллей, вымощенных по краям белым камнем, на деревянных конструкциях громоздились кашпо, в которых благоухали лобелии и вербены. Беата хорошо знала эти цветы. Они выглядывали своими пестрыми венчиками из глиняных горшков с египетским орнаментам, наслаждаясь ярким летним солнцем. Можно сказать, Беата выросла в цветочной оранжерее, ежедневно помогая матушке ухаживать за этими прекрасными дарами декоративной флоры. Их цветник был небольшой и потому вмещал не так много растений, как хотелось бы. Оказавшись в дивном саду, Беата даже слегка растерялась от такого разнообразия и разноцветья, окружавшего её со всех сторон.