Миссис Хадзис застала Беату в глубоких раздумьях. Она держала в руках сложенные платье и фартук своей помощницы.

– Королевские спиногрызы оказались не такими подлыми, как я о них подумала, – сказала горничная и развернула белый фартук, изрезанный в лохмотья. – Они ещё хуже. С платьем та же история. Я нашла твои вещи под кроватью принца. Значит, это сделал он, когда переодевался, а потом зашвырнул их подальше. А ты сомневалась.

– Я не хочу больше говорить о них, – резко оборвала разговор Беата.

– Пожалуй, ты права. На сегодня с тебя хватит. Раз уж так получилось, отправляйся-ка домой и на завтра возьми выходной. А я постараюсь раздобыть тебе другую форму. Есть у меня одно старенькое платьице, вполне сносное. Малость ушить и будет тебе новый наряд.

Она испытующе посмотрела на свою подопечную и осторожно спросила:

– Ещё хочешь здесь остаться?

– Не хочу. Но останусь, – твёрдо ответила Беата.

– Вот и чудно, – заулыбалась приободрившаяся миссис Хадзис. – А я-то, грешным делом, решила, что снова мне тут куковать одной. Где я ещё такую способницу найду. День клонился к вечеру. Конное представление давно закончилось и сановные гости, утомлённые затянувшимся торжественным приёмом, разбрелись по своим покоям. Беата, накинув на себя вязанную кофту поверх подаренного принцессой платья, в сопровождении горничной миновала холл и вышла во двор, который к тому времени уже пустовал. Проходя мимо веранды с королевской монограммой, она заметила там двух лакеев: один из них был поставлен служить снаружи, у парадного входа, а другой – тот самый туповатый холуй с утиным лицом, что не пускал её в гостиную. Они оба копошились возле стола, подъедая с тарелок остатки трапезы именитых господ, при этом азартно соперничая и упрекая друг друга в непомерной жадности. Охранника в тяжёлых доспехах, обессилевшего за день от напряжённого бдения, сморило, поэтому из его сторожевой будки доносился забористый храп. Он пускал сквозь пересохшие губы пенистые пузыри, а приютившийся рядом облезлый кот испуганно подрагивал кончиком хвоста всякий раз, когда его хозяин издавал очередной утробный рык. Королевская охрана несла дозорную службу на стенах замка. Беата лязгнула тяжёлым железным засовом, приоткрыла массивную дверь и, попрощавшись со своей начальницей, вышла за ворота. По вечерней равнине стелился сладко-горький аромат полевых трав, а блуждающий тёплый ветерок доносил его внезапно и порывисто, ласково касаясь загоревшего лица утомлённой путницы. В городских окнах уже загорались первые одинокие огоньки. В склонившихся травах перекликались между собой жаворонки и вовсю стрекотали цикады. Долина медленно остывала от палящего летнего зноя. По дороге домой Беата вспоминала, как Мартин и его отец, Маттиас Кристенсен, подвозили её на своей двухколёсной тележке, и как смешно подшучивали над своим мерином, редкостным лентяем и притворой. Печальные мысли развеяло свежим воздухом и Беатрис, бодро шагая по проселочной дороге, негромко затянула любимую песенку о незадачливом пастухе, который растерял всех овец. Это песенка была хитрой уловкой для маленьких детей, не желающих засыпать, в конце которой пастуху всё же удалось собрать своё стадо и, чтобы убедиться в этом, он должен был пересчитать найденных им овечек. Считая вместе с отцом, который часто напевал ей эту песенку, Беата не замечала, как засыпала. Мурлыкая себе под нос незатейливый мотивчик, она вдруг услышала странный шорох в сухом, высоком тростнике, что сплошным, непроглядным частоколом тянулся вдоль дороги. Подозрительная возня происходила в его густоте, справа от обочины. Загадочное нечто, давя стебли и шебурша листвой упрямо продиралось к пологой насыпи. Каково же было её удивление, когда буквально в трёх шагах из зарослей высунулась рогатая физиономия злодейки Марго.

– Я подозревала, что этот день просто так не закончится! – заключила Беата, с опаской взирая на козу старухи Сайл Кнокс. – Вот только тебя мне и не доставало.

Коза издала свой воинственный, дребезжащий клич, чем-то смахивающий на ехидный смех, и угрожающе наклонила морду, недвусмысленно намекая о своих намерениях.

– Ну и чего ты ко мне прицепилась? – стараясь сохранять спокойствие, сказала ей Беата. – Думаешь напугать меня? А я вот, видишь, нисколечко не боюсь.

Марго впервые столкнулась с таким поведением, и эта неясность сбила её с толку. Возникла заминка – обе стороны терпеливо выжидали. Отъявленная бандитка с большой дороги натужно соображала, отчего эта двуногая не трепещет перед грозным видом её кривых рогов. Уверенный и спокойный человеческий голос подействовал на козу, как укрощающий хлыст старухи Кнокс, при виде которого она всегда пасовала. Беата попыталась нащупать кармашек на юбке, чтобы достать оттуда припрятанный кусочек сахара, который она всегда носила с собой, чтобы при случае полакомить своего Пегаса, и тут вспомнила, что на ней платье принцессы. Марго насторожилась, стараясь понять, чего добивается загадочная прохожая.

– Что за невезение, – досадно прошептала Беата. – Случится же такое.

Вероятно, решив, что пауза слишком затянулась, рогатая разбойница отважилась сделать шаг вперёд. Беата, не зная, что ей теперь делать, отступила на полшага назад, прекрасно понимая, что шансов удрать никаких. Марго продолжила наступление на дрогнувшего противника, провоцируя двуногую на побег. Следуя привычной тактике, она всегда издавала грозный, боевой клич, тем самым вынуждая испуганную жертву спасаться бегством. А уж догнать наивного «гладкомордого» и боднуть рогами в мягкое место было проще простого. Она задрала кверху голову и блеющим голоском затянула противную «серенаду». В эту же самую секунду из-за поворота показалась двухколёсная повозка. Услышав позади протяжное и громкое «Н-н-о-о!», коза испуганно обернулась. Примерно в двадцати ярдах, по дороге на неё мчался огнедышащий вороной конь, запряжённый в огромную колесницу, которой правил лихой наездник, размахивая плетью в руке. Увидав кнут над головой ещё одного двуногого, Марго проблеяла на своём козлином что-то обидное в его сторону и, в три резвых прыжка покрыв расстояние от середины дороги до насыпи, скрылась в сухом тростнике так же внезапно, как и появилась. Повозка остановилась рядом с Беатой. Спасителем оказался её давешний попутчик, сын нового городского портного Мартин Кристенсен.

– Добрый вечер! – улыбнувшись во весь рот, поприветствовал он свою знакомую. – Кажется, я кого-то здорово напугал?

– Да. И это как нельзя кстати! – улыбаясь ему в ответ, проговорила Беата. – Проказница Марго, похоже, снова взялась за свои проделки.

– Так это не ваша коза?

– Нет. Её хозяйка несчастная Сайл Кнокс.

– И почему же она несчастна?

– Кто-то продал ей эту рогатую бестию, и теперь она наводит страх на всю округу. Наши лесорубы уже грозились пустить Марго на мясо, но жалеют бедную старушку – коза это всё, что у неё есть. Если б не ваше появление, не знаю, чем бы вся эта история закончилась. А вы направляетесь в замок?

– Да. Нужно снять мерку с участников турнира.

– Турнира? – с удивлением переспросила Беата.

– На городской площади состоится рыцарский турнир в честь визита её королевского величества. Об этом сегодня объявил секретарь бургомистра на городской площади. А вы разве не знаете?

– Я слышала только про бал, который устраивает граф Готлиб в Каймангроте.

– Я тоже об этом знаю. Отца и дядюшку завалили заказами приглашённые дамы. Все торопятся обновить свои наряды: каждой нужно что-то ушить, подлатать, подогнуть. Словом, работы непочатый край. Я только сейчас освободился. – Мартин обвёл внимательным взглядом Беату. – А у вас красивое платье. Вы тоже приглашены на бал?

– Это подарок одной знатной особы, – ответила она.

– Немного широковато, я бы чуть-чуть ушил его в талии, – с точностью прирождённого портного подметил Мартин.

Беата, помрачнев, отвела взгляд в сторону. Уловив внезапную перемену в настроении своей знакомой, он решил, что ляпнул лишнего и поспешил объясниться: -Вы меня не так поняли? Просто, как портной, я всегда подмечаю недочёты в одежде, но не для того, чтобы высмеять, а наоборот – посоветовать или поправить.