«Так вот, значит, как всё было на самом деле, – размышляла Беата над словами горничной. – Оказывается, миссис Ллойд сама просила разыскать меня. А люди злословили, будто мне запретили видеться с ней. Распускали грязные слухи о моём отце… Зачем? Кому это было нужно? Почему те, кто был с нею рядом, ослушались и не выполнили последнюю волю своей хозяйки?»

– На следующий день, когда госпожи не стало, – печально проговорила миссис Хадзис, – наш городской портной Майер привёз сшитое им платье для той маленькой девочки. Но Готлиб тогда прогнал его прочь со двора. А платье то было шикарное – я видела. Не чета этой безвкусной тряпице. – Миссис Хадзис кивнула на заляпанный наряд Беаты и вдруг спохватилась: – Между прочим, а где ты оставила своё?

Беата вспомнила, что оставила платье за ширмой в покоях принцессы.

– Кажется, оно осталось в той комнате, – ответила она.

– В какой? – переспросила Агата.

– В комнате принцессы.

– Хорошо, сиди здесь и никуда не высовывайся, а я постараюсь отыскать твою одёжку. Миссис Хадзис поднялась с «ворчливого» стула и, пробормотав под нос что-то невнятное и сердитое, вышла из кладовки, притворив за собой дверцу. Беата осталась одна. На столике стояло небольшое, треснутое зеркальце. Она поднесла к нему свечку и стала внимательно разглядывать себя при тусклом, колеблющемся свете. Эта привычка появилась у неё давно. Когда комната маленькой Беаты Эклунд погружалась в поздние сумерки, она подолгу всматривалась в её зеркальное отражение. При таком напряжённом разглядывании начиналось казаться, что мир по ту сторону зеркала оживает. В его отблесках из-за игры света и тени предметы искажались, принимая иные очертания и формы, а их привычное назначение обретало новое магическое толкование. К примеру, большой платяной шкаф в дальнем углу детской представлялся ей широкоплечим, угрюмым великаном, каменным стражем на своём посту. Невысокая вешалка у входной двери, на которой всегда висели её теплая курточка и дождевая накидка, от чего-то казалась согбенной, костлявой старухой, и поэтому Беата поглядывала на этот тёмный силуэт с опаской. Закатившийся в угол мячик, сшитый из кожи и набитый изнутри гусиными перьями вперемежку с соломой, походил на свернувшегося в клубок чёрного кота, дремлющего на тёплом полу. Это потустороннее бытие всегда влекло её своими загадками. Вот и сейчас, в попытках прогнать от себя навязчивые мысли об оскорбительной каверзе, что подстроили королевские отпрыски, Беата снова вспомнила свою детскую забаву и самозабвенно погрузилась в иллюзорный мир, пытаясь разглядеть в самых обыкновенных предметах таинственные силуэты и знаки. Но этой забаве не суждено было продлиться хоть сколько-нибудь долго – разыгравшуюся фантазию прервали чьи-то шаги. Хлопнули входные двери и в гостиной послышались гулкие голоса. Похоже, управляющий Меро отдавал распоряжения прислуге. Вскоре снова всё стихло, и Беата вдруг ощутила невероятную усталость. «Удивительно, как же тяжело находиться в этом доме, – подумала она. – Всего нужно бояться, перед хозяевами гнуть шею, приказчику заглядывать в зубы, каждому натужно улыбаться, даже если улыбаться совсем не хочется. А меня ведь здесь ничто не держит, и в любую минуту я могу просто собраться и уйти. Да мне и собирать-то нечего». И чем дольше Беата рассуждала, тем больше склонялась к мысли, что ей тут не место. Слишком многое изменилось с той поры, когда она приезжала в этот дом, как гостья…

А в это время управляющий Жак Меро торопливо и бесшумно семенил по петляющему коридору на встречу со своим хозяином. Вильгельм Готлиб ожидал его в своём кабинете. Под благовидным предлогом граф ненадолго оставил Королеву в обществе бургомистра и своей супруги.

– Я подал тебе сигнал ещё пятнадцать минут назад, – высказал он провинившемуся слуге.

– Прошу простить меня, мой господин, но этот чёртов кузнец пропил последние мозги, – протараторил приказчик, пытаясь оправдать своё опоздание. – Мало того, что подобрал жеребцам подковы не по размеру, ещё и перепутал передние с задними. Благо, всё обошлось, и никто из наследников не свернул себе шею. Смею предположить, что принц и принцесса остались довольны. Я давно говорил вам, что надо прогнать этого негодяя со двора.

– Ты же знаешь, что прогонять кузнеца нельзя. Здесь он изолирован, а там, за стенами… – граф поднялся из-за стола. – Кто знает, что взбредёт в эту глупую голову. А ну как развяжет свой пьяный язык и начнёт трепаться в кабаке – ниточка далёко потянется… И без того по городу бродят слухи.

– Может, тогда просто избавиться от этой занозы в з… Отвезти в лес и дело с концом.

– Пока не ко времени. Ну и как ты находишь её величество Клотильду Неумолкаемую? -Не в моих правилах отзываться о начальстве дурно.

– Ты мудр, чего не могу сказать о нашей дорогой гостье. Дорогой во всех смыслах, ибо её пребывание в Каймангроте обойдётся мне недешево. Редкостная дура. Во время беседы за столом я сказал, что хорошо знаю их придворного наставника по верховой езде. Королева была сражена наповал моей осведомленностью.

– Откровенно говоря, для меня это тоже загадка? Вы с ним знакомы?

– Ты шутишь? Я его в глаза не видел. Это всё Пепито.

– Кто, простите?

– Пепито Серрано. Мои глаза и уши при дворе. Лоренцо Де Роса – его вымышленное имя.

– Кто-то отыгрался на парнишке, – съехидничал приказчик. – Похоже, нежеланный был ребёнок в семье. Нелегко было с таким именем за дамочками ухлёстывать.

– Тут ты ошибаешься. Он гениальный мошенник. Когда мы впервые встретились, этот авантюрист был известным на всю округу повесой и карточным шулером. Я сразу понял, что такой человек мне пригодится. Серрано умел расположить к себе, знал светское обхождение. Он прирождённый франт и волокита: всегда опрятен, одет с иголочки, с красивым лицом, слыл задирой и в искусстве фехтования был на высоте. Кроме того, отлично управлялся с лошадьми. Словом, мы заключили с ним договор. Я снабдил Пепито новыми документами, деньгами, чёткими инструкциями и спровадил в столицу. Ему удалось устроиться конюхом в королевские конюшни, соблазнив дочку одного придворного лакея. Так он и стал моим осведомителем. В своих письмах этот плут подробно описывал мне всё, что происходит при дворе. Разумеется, за определённую плату. Он сообщал обо всех интрижках и скандалах, о привычках и дурных наклонностях придворной знати. Всё до мельчайших деталей. Даже о том, что наследники предпочитают на завтрак, обед и ужин. С его слов, я узнал, что принц и принцесса не выносят друг друга. Что принцесса самолюбива до спеси и втайне помышляет о королевском троне, а принц глупый и трусоватый мальчишка, который больше всего на свете боится собственной матери. Все эти обстоятельства могли бы в последствии сыграть мне на руку. Единственный недочёт, который допустил мой соглядатай, это болезненная реакция Королевы на цветочную пыльцу. Благо, всё удалось уладить вовремя.

– А где вы с ним познакомились?

– Это давняя история. Он в ту пору перебивался временным заработком, объезжая лошадей у одного графа, мир его праху.

– Да-а, забавный тип. Как ему удалось возглавить службу королевской охраны, ума не приложу.

– Эту должность он получил двумя годами позднее. Я ничуть не сомневался, что такому пройдохе удастся обратить на себя внимание Клотильды. Как я уже сказал, он был молод, подтянут, красив и имел репутацию опытного ловеласа – мог вскружить голову даже самой неприступной аристократке, а потом запросто обчистить её шкатулку с драгоценностями или, на худой конец, выкрасть из трапезной столовое серебро. Я не ошибся в своих расчётах: вскоре из простых лошадников Серрано перевели в королевскую охрану. Как-то ему удалось отличиться на одном из рыцарских турниров, регулярно устраиваемых во дворце в честь её величества. Пепито, он же Лоренцо, одержал триумфальную победу, чем и сразил одинокое сердце вдовствующей Королевы. Немногим позже он отписал мне о планах этой распутной куртизанки, о том, что вскоре она собирается в длительную поездку инспектировать свои владения на северо-западе. По моей настойчивой инициативе наш страстный фаворит склонил государыню сделать по пути остановку в Каймангроте. Правда, для страховки пришлось повредить участок дороги, чтобы та не передумала. Вот и вся комбинация.