Литмир - Электронная Библиотека

– Что случилось? – спросила Беата, ощутив передавшуюся от него тревогу.

– Герцогиня… Миссис Ллойд скончалась, – трагичным голосом сообщил Николас.

Беата вздрогнула от болезненного укола памяти. Она рассеяно смотрела по сторонам, пытаясь оправиться от потрясения прошлого, которое вдруг так ясно напомнило о себе. Вокруг по-прежнему было тихо, двор замка пустовал. Рядом покорно ожидала полусонная Гельда, отгоняя хвостом вездесущую мошкару и пощипывая примятую траву. Беата закрыла глаза и, коснувшись влажными ресницами её тёмной с проседью гривы, повела головой в сторону, утирая набежавшие хрустальные капельки. Её сознание всё ещё блуждало по закоулкам цепкой памяти, вороша пепел минувших событий. В те далёкие дни они разворачивались столь стремительно, что добиться от кого-то внятного ответа в кружащей вихрем суматохе было невозможно. Несмотря на заверения лекаря Тёрнера в том, что угроза здоровью его пациентки миновала, ситуация внезапно осложнилась. Самочувствие герцогини резко ухудшилось: больную вдруг охватил сильнейший жар, и она впала в забытье. Подоспевший на помощь лекарь привёл в чувство ослабевшую миссис Ллойд, но её воспалённый разум в пылу горячки отказывался признавать кого-либо. Несчастная металась в бреду по кровати. Прислуга собралась внизу, под окном хозяйской спальни, откуда доносились немощные стоны. Спустя пару часов всё было кончено. Николас узнал об этом, подслушав разговор матери с кухаркой, которая в тот вечер стала свидетельницей разыгравшейся трагедии. Как же такое могло случиться? Отчего беззаботное счастье в одночасье исчезло, и неведомая, злая сила поглотила всё то, к чему так горячо и искренне привязалось детское сердце. Беата вспомнила, как утром, едва забрезжил рассвет, её разбудил продолжительный стук в ворота. В тот ранний час утро было сырым и пасмурным. Небо по-осеннему хмурилось, а тяжёлые тучи, проползая над черепичными крышами, вот-вот грозились излить на просыпающийся город потоки воды. Требовательный стук повторился. Из окна её комнаты не было видно, что происходит снаружи, за забором, но хорошо были слышны звуки, доносившиеся с улицы. Грубые мужские голоса с бранью и насмешками, наперебой требовали открыть ворота. Затем скрипнула калитка и во дворе началась какая-то возня. Беата вскочила с кровати и босая пробежала по остывшему полу к крутой лестнице, ведущей в прихожую. Встав на цыпочки и облокотившись на перила, она снова прислушалась к звукам, исходившим со двора, пытаясь понять, что за люди учинили переполох в их доме ни свет-ни заря. До слуха время от времени долетали короткие, перекликающиеся возгласы:

– Всё обыскал?

– Там ещё посмотри!

– А ну, посторонись!

– Не мешкай!

Вскоре беспокойные звуки стихли, так же внезапно, как и появились. И тут Беатрис показалось, что снаружи кто-то плачет. Она сбежала по ступенькам вниз, распахнула дверь и, перескочив через порог, оказалась босиком на холодном крыльце. Во дворе, на отсыревшей траве, прикрыв ладонями лицо, сидела матушка и отрывисто всхлипывала. Вокруг были раскиданы какие-то вещи, среди которых Беата узнала отцовский фартук из потёртой кожи и старые кузнечные рукавицы. Она медленно спустилась по ступенькам и, подойдя к матери, обняла её за плечи.

– Что тут произошло? – тихо спросила Беата. – Почему ты плачешь? А где папа?

Но София Эклунд продолжала плакать, невнятно причитая сквозь безудержные слёзы. Она прижалась влажным лицом к дочери и та, пытаясь утешить сражённую горем матушку, ни о чём больше не спрашивая, жалеючи поглаживала ладошкой её спутанные ото сна волосы. Позже выяснилось, что тем ранним утром в дом Эклундов заявилась с обыском тюремная стража из трёх человек. Они изъяли весь рабочий инструмент главы семейства, перевернув вверх дном его мастерскую, а затем, зачитав приказ городского судьи, велели Ларсу Эклунду в их сопровождении проследовать на допрос. Снова прибегал Николас и пообещал обо всём разузнать. День тянулся в мучительной неопределённости. Вестей никаких не поступало. Беата пыталась убедить матушку заняться цикламенами, приготовленными на продажу одной вечно недовольной покупательнице, брюзжащей безо всякого повода. Альпийские фиалки, за которыми она должна была явиться, были такими же капризными, как и их приобретательница. Эти прихотливые цветы нуждались в частом поливе, к тому же их необходимо было держать в прохладном месте, чтобы они не впадали в спячку. Но, несмотря на уговоры дочери, матушка оставалась безучастной ко всему, что происходило вокруг. Необъяснимое оцепенение сковало её волю, и тяжкие оковы отчаяния повисли на руках и ногах. Она продолжала неподвижно сидеть на кухне возле окна и ждать, когда же отворится незапертая на засов калитка. Ситуацию попытался прояснить вездесущий Николас. Его зоркие глаза, острый слух, болтливый язык и пара быстрых ног за день умудрились побывать во всех городских подворотнях, закоулках, на общественных сборищах и помогли собрать столько сведений, сколько не смогла бы вместить в себя даже самая любопытная голова приметливой базарной сплетницы с многолетним стажем. Кроме того, приправив рассказ своими версиями и домыслами, он нагородил такой дремучий лес, что Беата окончательно запуталась, пытаясь разобраться в рассказанной им истории.

– Извини, Николас, но ты не мог бы чуть помедленнее и безо всяких догадок, – попросила его Беата.

– Да я уж и так стараюсь, как могу, – огрызнулся Николас, недовольный тем, что его перебили. – Говорю же, в замок вернулся герцог Ллойд. Он пребывает в безутешном горе с тех пор, как узнал о внезапной кончине своей супруги. Со слов кухарки, управляющий весь день не отходил от него ни на шаг и, даже когда приехал лекарь, постоянно отирался рядом. После того, как господин Тёрнер покинул замок, Готлиб вошёл в кабинет хозяина и долго не появлялся. А на утро городской судья распорядился послать стражников в ваш дом, арестовать твоего отца и держать его в тюрьме до суда.

– Какого суда? – недоумевала потрясённая услышанным Беата.

– Я уверен, это Готлиб убедил герцога Ллойда в том, что его жена погибла по вине твоего отца, который чинил лестницу у них в прихожке. После того, как стражники обыскали ваш дом, они устроили такой же погром и в городской лечебнице, а лекарю Тёрнеру предъявили обвинение в том, что он применил неверное лечение и это повлекло за собой смерть герцогини. Сейчас он тоже арестован.

– Откуда ты всё это узнал? – спросила Беата, недоверчиво посмотрев на приятеля.

– Ты, что, мне не веришь? – с оттенком обиды в голосе проговорил Николас.

– Я просто не могу в это поверить. Это же всё враньё от начала и до конца!

– Кухарка подтвердила, что так всё и было. Она там держит ухо востро. А ещё я забегал в лечебницу и миссис Бейли сказала, что около восьми часов утра за лекарем пришли стражники. С ними был этот Готлиб, который обвинил мистера Тёрнера в шалра-та… в ша-тарла… в общем, в неправильном лечении, на что лекарь в гневе прокричал: «Прочь, негодяи! Вон из моей лечебницы!» – и швырнул в них склянку с марганцовкой. Тогда стражники связали его и увезли в неизвестном направлении. Наверное, туда же, куда и твоего отца – в городскую тюрьму. Вот и всё, что мне удалось выяснить. Я и так схлопотал от матушки подзатыльник за то, что подслушивал.

– Мне сейчас не до шуток, Николас, – сказала сердито Беата.

– Какие уж там шутки, – ответил он, потирая тыльную часть черепа.

– Что же теперь делать? Как мне увидеть папу? Я должна его увидеть.

– Есть у меня одна идейка, – плутовски взглянув на подружку, произнёс неистощимый на выдумку Николас. – Но для этого придётся поскрести в винных запасах одной старой знакомой. Собирайся, я всё объясню тебе по дороге.

Спустя уже пару минут они торопливо топали по мостовой.

– Так что ты задумал? – предусмотрительно поинтересовалась Беата – она знала, что её приятель был мастером до всяческих проделок, которые нередко заканчивались для него родительской экзекуцией.

– Понимаешь, – суетливо похлопывал себя по карманам Николас, пытаясь в них что-то нащупать. – Моя матушка как-то рассказывала, что охранники в нашей городской тюрьме жуткие пьяницы и лентяи. За бутылку вина они охотно соглашаются носить передачки арестантам. Я уверен, что с ними можно договориться и о тайном свидании с твоим отцом. Или кто-то их этих увальней передаст от него хоть какую-нибудь весточку.

19
{"b":"914058","o":1}