– Беатрис! – вдруг послышался знакомый женский голос. – Я тебя повсюду ищу. Стоило мне ненадолго отлучиться, а ты уже снова ухватилась за лейку.

Из-за розовых кустов показалась стройная фигурка герцогини в элегантном летнем платье. Своей скользящей походкой она подошла к воспитаннице.

– Ты сейчас поливаешь вербены и флоксы.

– Я что-то не так сделала? – застенчиво спросила Беата.

– Ты всё сделала правильно. Но эта лейка – она же огромна! Да ещё поди полная воды. – Миссис Ллойд заглянула в овальное отверстие пухлой лейки. – Так я и думала.

– Она вовсе не тяжёлая, – возразила Беата. – И воды в ней не больше половины.

– И всё же, милая, оставь эту заботу садовнику. Поверь, наш старый ворчун очень не любит, когда кто-то за него выполняет его работу, – сказала герцогиня и, приложив ребром ладонь к краю губ, тихонько добавила: – Лучше, чем он сам.

Внезапно цветы и лейка растаяли, и вот уже воспоминания перенесли Беату в беседку, увитую плющом, где когда-то они с хозяйкой завели добрую традицию пить чай со сладостями из пекарни Макбет Досон, которые доставляли в замок с посыльным для маленькой воспитанницы «по личному распоряжению герцогини Ллойд».

– Знаешь, моя девочка, – сказала как-то она, – очень важно, чтобы в твоей жизни была любовь. Любовь взаимная. Что проку, если ты любима человеком, но твоё сердце безмолвствует и по-прежнему бьётся ровно. А душа остаётся безучастной и немой к проявлению чьей-то сердечной привязанности. Заполнить эту пустоту ничем уж не получится. Огромное счастье – быть любимой, но ещё большее – любить самой. В жизни людей так мало любви взаимной. Наверное, поэтому так мало и счастливых. Последние слова она произнесла с какой-то отрешённой задумчивостью, пристально вглядываясь в пустоту…

– А вы когда-нибудь любили по-настоящему? – нерешительно спросила Беата, сама не зная зачем, от того и раскраснелась, как спелый помидор. Она вдруг почувствовала неловкость от такой доверительной и откровенной беседы со взрослой женщиной.

– Да, милая. Но это было очень давно, – печально улыбнувшись, ответила миссис Ллойд.

Память Беаты отчётливо запечатлела тот коротенький эпизод и удивительно точно воспроизвела ту грустинку в голосе герцогини, с которой были сказаны эти слова. И снова воспоминания перенесли нашу героиню в иное место, а именно, в просторную бальную залу, где строгая наставница под аккомпанемент приглашённого маэстро Теодора Гримса обучала её танцам. Вот миссис Ллойд делает изящный реверанс, и внимательная ученица точь-в-точь повторяет за ней этот приветственный жест. Затем, расположив перед собой согнутые в локтях руки, как бы держась за воображаемого партнера, Глория, кружась и пархая, словно невесомая бабочка, скользящими и плавными движениями устремляется в танце по паркетному полу вдоль залы.

– Смотри внимательно на мои ступни, – приговаривает она на ходу. – Видишь, как я переставляю их в такт музыке: раз-два-три, раз-два-три…

И Беата пристально следила за каждым шагом наставницы, а потом, переставляя свои носочки под её ровный счёт, так же кружилась по бальной зале, чувствуя, как в груди бьётся сердце в такт удивительной мелодии, которую виртуозно извлекал из своего инструмента маэстро, неуловимо перебирая пальцами струны и безжалостно терзая их смычком.

– У тебя получается! – радостно подбадривает Глория ученицу. – Не останавливайся! Тео, посмотри, как чудесно она танцует.

Теодор, улыбаясь, кивает головой и играет ещё громче. А Беата так увлеклась, что не заметила, как у неё закружилась голова и, внезапно потеряв равновесие, приземлилась на паркет. Миссис Ллойд от всей души рассмеялась:

– Ничего, девочка моя, со всеми это случается. Просто я вспомнила себя. Когда я впервые пыталась освоить эти повороты, то так шандарахнулась затылком о подоконник, что услышала пение канареек в своих ушах.

И они обе закатились звонким смехом…

Беата очнулась от милых сердцу воспоминаний. Она посмотрела на запертые изнутри двустворчатые дубовые ворота, обитые железом. Сколько раз добрая госпожа провожала свою подопечную до этих самых ворот, где её дожидался экипаж со сладкими угощениями внутри. Хозяйка всегда нежно прощалась с воспитанницей, и под честное слово, что та непременно посетит её дом завтра, благословляла кучера в дорогу… Что же было дальше? Что случилось потом? Почему всё в одночасье изменилось? Подул сильный ветер, принеся с собою ненастье. На небе сгустились свинцовые тучи. По окнам звонко застучали крупные капли дождя, а ещё через мгновение хлынул косой ливень, скрыв плотной завесой от взора Беаты калитку, на которую она смотрела с надеждой вот уже битый час, сидя за кухонным столом, подперев ладошками подбородок. Проливной дождь стеной прошёлся по улицам города и его окрестностям, прибив дорожную пыль, омыв зелёные луга и остудив раскалённые крыши домов. В воздухе повеяло прохладой и свежестью. В кухню вошёл отец, от которого пахло смолой, древесной стружкой и дымом – он только-что вернулся из своей мастерской.

– Смотри-ка, – сказал он, кивая на распахнутое после дождя окно, – вроде и не предвещало ничего. Дороги, поди, размыло – никакая повозка не проедет.

– А это надолго? – спросила его Беата.

– На ветру-то быстро просохнет.

Дождь ещё немного покапал, опорожнив до дна свои опустевшие лейки, а затем и вовсе перестал. Быстрый ветерок подхватил рваные тучи и унёс их куда-то за горизонт. Небо снова прояснилось. А Беата всё сидела возле окна в ожидании экипажа, который непременно должен был заехать за ней. Но время шло, а экипажа всё не было. «Может и правда карета застряла в пути? Или миссис Ллойд решила дождаться, когда просохнет дорога, чтобы не подвергать меня опасности, – терзала себя догадками Беата. – Противный дождь, нарушил все планы!» А ведь именно сегодня настал тот долгожданный день, когда она должна была, наконец, увидеть своё бальное платье, которое герцогиня заказала для своей воспитанницы в швальне портного Томаса Майера. Он снял с клиентки мерку и теперь только оставалось дождаться, когда заказ будет готов. Маленькая танцовщица буквально грезила новым нарядом. В ночь перед примеркой он даже привиделся ей во сне. На утро Беата вся извелась, глядя на стрелки настенных часов. Время до полудня тянулось невыносимо долго. А когда капризная погода отодвинула час грядущего свидания, её охватило отчаяние. Спрыгнув с подоконника во двор, потерявшая терпение Беатрис босиком пробежала по мокрой траве к калитке и распахнула её настежь. Улица была пуста. В дорожных впадинах дождевая вода собралась в лужицы, и торопливый ветерок своим прикосновением будоражил их мутную гладь мелкой рябью. В этих лужицах плавали сбитые дождём розовощёкие ранетки. Беата захлопнула калитку и вернулась в дом. Нацепив свои домашние чоботы, она зашла в цветочную оранжерею, где матушка протирала насухо полы от натёкшей сквозь потолочные щели воды. Увидев дочь, она отжала тряпку, и, повесив на крюк сушиться, тихо сказала:

– Надо же… И лил-то всего с полчаса, а сколько дел натворил.

Она почему-то всегда в своём цветнике разговаривала тихо.

– Да-а, – печально протянула Беата, – и дороги, наверное, развезло. Ни пройти, ни проехать.

– Думаешь, миссис Ллойд из-за дождя отменит очередной урок? – глядя на расстроенную дочь, спросила матушка.

– Не знаю, – пожала в ответ плечами Беата. – Она должна была прислать за мною экипаж, но его всё нет и нет. Сегодня же примерка.

– Ах, да. Я и забыла. Может и впрямь погода виновата? Ливень-то нынче какой. Не захотела подвергать тебя опасности…

Беата отвернулась, скрывая дрожащие на глазах слёзы.

– Вот и славно, что ты заглянула, – подхватила матушка, видя, что её дочь вот-вот разразится водопадом обиды на свою наставницу, на коварную погоду и вообще на весь белый свет. – Заодно поможешь мне подрезать стебельки. Ведь завтра базарный день, надо бы успеть к утру всё приготовить. Одна я не управлюсь. Поможешь мне?

Беата согласно покивала головой и без особого усердия принялась за работу. Сперва она наискосок подрезала стебли всех цветов, приготовленных на продажу, и привычно расставила их по вазам. Затем прорыхлила лопаткой грунт в длинных глиняных горшках и полила его водой. В мастерской отца она подмела деревянную стружку и утромбовала её в большую корзину. Так завершился этот долгий день томительных ожиданий и неисполненных обещаний. За ужином матушка заметила, что Беата ела вяло и неохотно, лениво помешивая ложкой пшённый кулеш с курятиной. Родители украдкой поглядывали на то на дочь, то на тарелку, понимая, что в такой ситуации любые слова будут лишними. Нет ничего более оскорбительного, чем обмануть пустым обещанием наивное сердце ребёнка, свято верящего в каждое слово, оставленное взрослым человеком. Беата всегда с восторгом делилась с родителями подробностями своего пребывания в замке и с удовольствием показывала новые танцевальные приёмы, разученные на очередном уроке. Но в этот вечер, не обронив ни слова, она поднялась по крутой деревянной лестнице в свою комнатку и больше уж из неё не выходила. А на следующий день снова лил дождь, но теперь уже долгий и нудный. Беата сидела на кухне, облокотившись на стол, и безотрывно смотрела в окно. Вода, как и прежде, монотонно отбивала барабанную дробь по стеклу, размывая очертания двора. Дождик перестал только под вечер, когда тучи были выжиты до последней капли. Унылую хмарь понемногу развеяло и небосклон окрасился в багровые тона, что по местным приметам сулило на завтрашний день ясную погоду. Примерно через час Беата услышала скрип калитки. Она накинула на босую ногу свои шлёпки и выбежала во двор, где встретила матушку, только что вернувшуюся с базара.