— Такая, блядь, милая, — бормочет он. — Раздвинь ноги. Шире. Дай мне на тебя посмотреть.

Это так эротично — видеть, как он вот так смотрит на мое самое интимное место. Он прикасался ко мне в душе, его пальцы были внутри меня, но прямо сейчас я для него — настоящее пиршество.

Явно взволнованный, он отводит от меня взгляд. Он пощипывает один сосок, прежде чем подняться с кровати.

— Куда ты идешь?

Однако далеко он не уходит. Он встает на колени на полу, его глаза блестят, когда он медленно подтягивает мое тело к изножью кровати. Когда моя задница достигает конца, он обеими руками раздвигает мои бедра. Мой пульс учащается.

Он чертыхается.

— Ты не представляешь, как сильно я хотел сделать это тогда вечером. Если бы нас не прервали...

— Что же тогда?

— Мой язык был бы внутри тебя.

Этот восхитительно грязный рот опускается ниже, и оставляет долгий, томительный поцелуй у меня между ног. С грубым стоном он лижет горячую полоску вдоль моего клитора.

Мои бедра отрываются от кровати.

Это заставляет его усмехнуться. Его язык мгновение играет с моим клитором, в то время как один палец прокладывает дорожку от моей щели к моему отверстию, которое наливается желанием.

Он просовывает палец внутрь, затем поднимает голову и улыбается мне. Почти дико.

— Почему ты такая мокрая?

— Ты знаешь почему, — выдыхаю я.

— Скажи это.

— Потому что я возбуждена. Ты меня возбуждаешь.

В этой моменте есть что-то безумно эротичное. Солнце только сейчас начинает садиться, его лучи проникают сквозь прозрачные занавески. Те же самые блики играют на его великолепном лице и заставляют его голубые глаза сиять, отблеск возбуждения становится более заметным. Не думаю, что когда-либо видела более сексуальное зрелище, когда он облизывает губы, прежде чем снова опустить голову. Он одобрительно урчит, обхватывая губами мой клитор и нежно посасывая. Как будто у него есть все время в мире, он дразнит мое тело, подводя меня все ближе и ближе к краю.

Я начинаю крутиться, ерзать на матрасе.

Он поднимает голову.

— Ты кончишь, если я продолжу так делать? Или ты предпочтешь кончить, пока я тебя трахаю?

— И то, и другое.

Его губы одобрительно кривятся.

— Жадная девчонка.

На моей груди появляется румянец. Вся грудная клетка горит от жара желания. И возбуждения. Адреналина. Райдер добавляет еще один палец, а затем толкается обоими, пока его язык ласкает мой клитор. Он поддерживает этот темп, пока я не начинаю стонать, запустив одну руку в его волосы.

— Продолжай делать именно это, — умоляю я.

Когда наступает оргазм, он прокатывается по мне горячей волной. Чистое блаженство танцует по моим нервным окончаниям, и мои бедра дергаются, прижимая меня ближе к его голодному рту, удерживая его голову на месте.

Он одобрительно рычит и принимает это как чемпион. К тому времени, как я отпускаю его, он уже посмеивается.

— Это было так горячо.

Я все еще хватаю ртом воздух, обнаженная и дрожащая, когда он встает и начинает раздеваться. Он снимает рубашку. Позволяет ей упасть. Он огромен. Его рост. Его мускулистая грудь. Когда его пальцы расстегивают пуговицу на джинсах, я сажусь и ползу к нему на четвереньках.

— Срань господня, ты даже не представляешь, как хорошо ты сейчас выглядишь. — Он стонет и тянется к молнии.

— Позволь мне. — И затем я опускаюсь на колени, протягивая к нему руки. Я так сильно хотела прикоснуться к нему в душе на днях, а он мне не позволил. Теперь он в моей власти.

Я расстегиваю молнию на штанах, просовываю пальцы под пояс, а затем стягиваю джинсы и боксеры с его бедер. Секунду спустя его внушительный член подпрыгивает и устремляется к пупку. Я видела его очертания в душе, но теперь он настоящий, плотный и тяжелый в моих руках.

— Не могу поверить, что ты просто разгуливаешь с этой штукой в штанах, — говорю я, чувствуя легкое головокружение. В хорошем смысле. Он намного больше, чем я привыкла, но я не могу дождаться, когда почувствую его внутри себя.

Он улыбается мне.

— Это миленько с твоей стороны.

— О, ты использовал слово миленько в предложении.

Я начинаю поглаживать его, вызывая вспышку тепла в его глазах.

— Я думаю, может быть, тебе нужно найти лучшее применение для своего умного рта, — предлагает он.

— Действительно. Потому что мне нравится использовать его, чтобы подшучвать над тобой.

— Тебе могло бы больше понравиться отсасывать у меня.

Мой пульс учащается.

— Знаешь, наверное, ты никогда не был таким разговорчивым.

— Да. Эта часть проста, — говорит он, пожимая плечами.

— Какая часть?

— Говорить, как я хочу заставить тебя почувствовать себя хорошо. Говорить, как хорошо ты заставляешь чувствовать меня. Это тот вид разговоров, в которых я прилично разбираюсь.

— Тогда, я думаю, нам нужно делать это намного чаще, — тихо говорю я. — Если я захочу поддержать твой разговор.

Я соскальзываю с кровати на пол. Я беру его в рот, наполняясь его первым настоящим вкусом. Мне нравится. И мне нравятся звуки, которые он издает. Каждый звук — музыка для моих ушей. Иногда он ругается. Шипит. Стонет. В какой-то момент он назвал меня хорошей девочкой. И это оказалось моим фетишем, о котором я даже не подозревала.

Я смотрю на него снизу вверх и глубоко всасываю.

Он смотрит в ответ и говорит:

— Я хочу тебя трахнуть. Ты позволишь мне трахнуть тебя, Джиджи?

Я хнычу в ответ. Моя киска снова пульсирует. Набухшая и нуждающаяся.

— Пожалуйста.

Он поднимает меня с ног и ведет обратно на кровать. Его тело теплое, сильное, когда он осторожно опускается на меня. Его губы находят меня в поцелуе, и я чувствую, как он тянется к верхнему ящику тумбочки. Затем он останавливается.

— О черт. Я не знаю, есть ли у меня презервативы. — Он задумчиво смотрит на меня. — Могу я взять один из твоей коробки, в которой пятьсот штук?

— Отвали. — Я начинаю смеяться.

Он ухмыляется.

— У тебя действительно нет презерватива?

— Есть. Просто хотел сделать акцент на твоих массовых закупках презервативов.

— Я же говорила, они не...

Он заставляет меня замолчать поцелуем. Затем хватает презерватив. Из упаковки нормального размера. Он надевает его и направляется между моих ног, и я ахаю, когда его кончик касается моего отверстия.

— Ты в порядке? — грубо спрашивает он.

— Ага, просто давно этим не занималась.

— Я буду нежен, — говорит он тоном, в котором нет ничего нежного. Его голос — чистый гравий. А его тело — это чистая сила, но он остается верен своему слову. Он входит в меня так нежно, что я начинаю потеть от предвкушения.

— Господи, — выдыхает он. — Да. Ты ощущаешься потрясающе.

Очень медленно он продвигается все глубже. Сантиметр за сантиметром, пока полностью не погружается внутрь меня. Его размеры устрашают. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя такой наполненной. Я чувствую его контроль, осторожность, с которой он входит на всю длину, стараясь не причинить мне боль. Я чувствую, как дрожат его плечи.

Я провожу ногтями по его жилистой плоти.

— Я почти уверена, что мне пообещали лучший трах в моей жизни, — напоминаю я ему, и он давится смехом.

Затем его губы оказываются у моего уха, когда он шепчет:

— Все, что пожелаешь, Жизель.

Он начинает медленно. Растянутый темп — настоящая пытка. Скользит внутрь и наружу, в то время как мои внутренние мышцы сокращаются, пытаясь поймать его в ловушку внутри.

— Жадная, — снова шепчет он.

— Очень жадная, — бормочу я, затем издаю стон, когда он снова входит в меня.

Это тот вид секса, от которого перехватывает дыхание в мучительном ожидании, потому что темп мучительный.

— Ты можешь кончить только от этого? — Его бедра двигаются. Рот занят. Губы исследуют мою шею. Зубы впиваются в мое плечо, пока он обхватывает мою грудь, разминая, играя с напрягшимся соском.

— Наверное, нет, — признаю я. — Мне нужно прикоснуться к клитору.