Когда она наклоняется вперед, чтобы вставить первый ключ в замок, ее сумочка соскальзывает с плеча и сползает по руке. Она пытается поймать ее, прежде чем она упадет, но безуспешно. Сумка падает на блестящий пол, ее содержимое рассыпается вокруг.

Огромная коробка презервативов приземляется у моих ног.

Мы с Беккетом смотрим на это, затем обмениваемся удивленными взглядами.

Щеки Джиджи приобретают оттенок красного, которого не существует в природе. Она быстро опускается на колени, чтобы собрать упавшие вещи, запихивая все обратно в сумочку.

— Вы этого не видели, — приказывает она.

Я поднимаю бровь.

— Мега упаковка, да? Большие планы на выходные?

— Это не мое, — говорит она сквозь стиснутые зубы.

— Из тебя плохая лгунья, Жизель.

— Хорошо, моя. Но мне ее всунули против моей воли.

— Чисто из любопытства, сколько резинок тебе нужно на раз? — Подхватывает Беккет, радостно ухмыляясь.

Она встает на ноги, пробует другой ключ. Этот тоже не подходит.

— Черт возьми, ключи против меня, — стонет она.

Беккет все еще работает над подсчетом презервативов.

— Так, коробка на пятьдесят штук, да? Давайте возьмем по максимуму и скажем, что мы проводим три-четыре раунда за вечер. Это три-четыре презерватива. Хотя, если это групповуха... ну, в смысле, нас же здесь трое...

— О Боже мой. Ты можешь перестать?

— ...тогда мы говорим о двух презервативах сразу, три или четыре штуки. Значит, гипотетически мы могли бы использовать от шести до восьми презервативов за ночь. Черт возьми. Мы уничтожим всю коробку меньше чем за неделю.

Джиджи вздыхает и смотрит в мою сторону.

— Он всегда такой?

— В значительной степени, — подтверждаю я.

Она находит нужный ключ, и громкий вздох облегчения, который она издает, заставляет меня усмехнуться.

— Вот. — Она открывает нам дверь. — Идите переодеваться.

— Нам надеть презервативы сейчас или после? — Спрашивает Беккет.

— Я вас ненавижу. — Она идет по коридору в сторону женской раздевалки. — Встретимся на льду, ребята. Каток Б.

В мужской раздевалке мы с Беккетом переодеваемся в тренировочную экипировку.

Я снимаю рубашку, затем бросаю на него сухой взгляд.

— Знаешь, ты не такой милый, как думаешь. И будь чертовски уверен, что не уговоришь ее на тройничок.

— Чушь собачья. Ей было интересно.

Это заставляет меня задуматься.

Правда было?

— Не-а, — наконец отвечаю я, потому что, на самом деле, Джиджи Грэхем не кажется мне девушкой, предпочитающей секс втроем.

— Это позор. Чем больше, тем веселее. Ты же знаешь, это мой девиз.

Я бы хотел сказать, что он шутит, но нет. За те два года, что мы знакомы, разврат, свидетелем которого я стал со стороны Беккета Данна, был довольно экстраординарным. А еще, я никогда не слышал ни одного плохого слова о нем ни от кого, с кем он когда-либо спал в Иствуде, так что, по крайней мере, это уже что-то. Черт, большинство этих цыпочек остались с нами в компании. Его приятная внешность и загар с Золотого побережья дают ему большую свободу действий.

— А как насчет тебя? — спрашивает он, садясь на скамейку напротив, чтобы зашнуровать коньки.

— Что насчет меня?

— Тебе интересно?

Я поднимаю голову и вижу, что он улыбается мне.

— Прости, брат. Я думаю, ты симпатяжка, но просто не чувствую этих искр.

— Я имею в виду ее. Потому что, кажется ты заинтересован.

Я опускаю голову и заканчиваю шнуровать.

— Нет.

— В самом деле.

— Правда, — говорю я, потому что по какой-то причине произнесение слов да, мне интересно заставляет чувствовать себя... неловко.

Потому что мне не интересно.

Я так думаю.

Блядь. Почему я вообще прямо сейчас на этом зациклился? Мы здесь не для этого.

Как только Замбони закончил последний круг, мы встречаемся с Джиджи на льду. Мы не одеты в полную игровую экипировку, но накладок хватит, чтобы мы могли немного поколотить друг друга, если захотим. Мы с Беком еще захватили несколько оранжевых мини конусов, которые я ставлю на выступ перед домашней скамейкой вместе с несколькими бутылками воды.

— Хорошо, — говорит Джиджи, сияя. Она делает несколько кругов перед нами. — Я ваша покорная ученица.

Беккет тихо стонет.

— Не говори таких вещей. Я не могу кататься со стояком.

Ее улыбка становится еще шире.

— Кажется, я тебя раскусила, — сообщает она ему.

— Правда?

— Да. Ты — парень, который располагает к себе разговорами о сексе. — Она показывает на меня большим пальцем. — А он сварливый молчаливый парень. — Она пожимает плечами. — Мне нравится знать, какие люди меня окружают.

Мне тоже. Полагаю, у нас это общее. Еще кое-что у нас общее, — это полная самоотдача нашему виду спорта. Как только мы начинаем, Джиджи полностью сосредотачивается на текущей задаче. Полностью и непримиримо.

— Хорошо, итак, это первое упражнение, — хрипло начинаю я. — Все дело в моментах. Профессиональные игроки знают, как создавать голевые моменты.

Беккет хватает конусы и катается вокруг, чтобы расставить их. Он выбирает несколько стратегических точек: одна перед воротами, две по бокам.

Некоторые люди ворчат и жалуются на тренировки. Они думают, что ничто и никогда не сможет по-настоящему подготовить их к принятию решений за доли секунды и непредвиденным сценариям, возникающим во время реальной игры. Лично я считаю, что это чушь собачья. Да, инстинкт очень много значит. Но практика всегда приводит к совершенству.

— Бек будет лезть в твое личное пространство, — предупреждаю я ее.

Собственно, именно поэтому я и попросил его помочь. Данн — один из самых агрессивных защитников в команде, и он знает, как сделать жизнь другого игрока клаустрофобной.

— Но в этой ситуации он не единственный, кто наседает на тебя. У тебя есть еще два парня, или, скорее, девушки, поправляю я, пока Беккет бросает еще один конус за ворота. — Так что, если ты развернешься и решишь, что сможешь так просто сбежать — не-а. Не сможешь. Твоя цель не в том, чтобы вырваться и забить самой. Отдай пас мне или кому-нибудь из наших товарищей по команде, — говорю я, указывая на различные оранжевые маркеры.

— Поняла.

— Готова? — Я откатываюсь в случайное место между воротами и синей линией.

Она постукивает клюшкой по льду.

— Давай сделаем это.

Улыбаясь ей, я бросаю шайбу и бросаю ее в сторону борта.

Джиджи мчится к цели как ракета. Беккет следует за ней по пятам, практически дыша ей в затылок. Ее клюшка соприкасается с шайбой как раз в тот момент, когда он толкает ее локтем и пытается завладеть шайбой.

На мгновение я задумываюсь, может это была плохая идея. Мой рост сто девяносто пять сантиметров. Бека — сто восемьдесят восемь. Мы превосходим ее силой и размерами до пугающей степени. Но Джиджи держится, толкается плечом, и я слышу ответное ворчание Бека. Пока они борются за контроль, я остаюсь на своей позиции, ожидая, когда она что-нибудь предпримет.

Наконец ей удается завладеть шайбой, но далеко от меня или какого-либо из конусов. Блестящий черный диск упускает все потенциальные клюшки и покрывается льдом по пути к бортам.

— И тут бы твои соперники вышли вперед, — говорю я ей, когда они с Беком подъезжают на коньках.

Щеки Джиджи за козырьком шлема раскраснелись.

— Не обязательно.

— Мой левый нападающий уже стоял бы прямо там, в углу, пуская слюнки. Ты только сделала ему отличную передачу. Ты не хочешь туда пасовать.

— Эй, я пытаюсь. Этот зверь наседал на меня.

— Оуу, спасибо, — говорит Беккет, выглядя довольным.

Я закатываю глаза.

— Хорошо, давай еще раз.

Мы повторяем одно и то же упражнение почти десять раз, и каждый раз Джиджи не может добиться нужного ей контроля. Однако, когда прорывается на каток — она абсурдна. Одна из элитных игроков, от которых у тренеров текут слюнки. Ее работа на грани безумия. И я видел запись ее игры — она умеет находить возможности для бросков или передач буквально из воздуха.