Райдер продолжает говорить мне то же самое, настаивая на том, что они разрядили обстановку и все напряжение ушло. С тех пор, как мужская команда выиграла “Замороженную четверку”, в Райдере тоже появилось что-то светлое. Его товарищи по команде поддержали его в СМИ, хотя это было унизительно для него, и они с Кейсом снова друзья. Они с моей мамой стали еще ближе, практически лучшими друзьями. Даже мой брат в команде — у этих двоих есть дурацкие прозвища друг для друга. Так что меня не удивляет, что он действительно продвинулся в отношениях с моим отцом.

Что касается меня, я прилагала все усилия, чтобы избежать всего, что связано с моим папой. Я все еще очень зла.

Только я не зла.

Я опустошена.

— Ты была права, — говорит папа. — Он хороший парень.

— Я знаю. — У меня появилась привычка, когда я на взводе, крутить свое тонкое серебряное обручальное кольцо. Как будто присутствие Райдера омывает меня, расслабляет.

Мы спускаемся по дорожке и сворачиваем к другой, пустой. Возле одного из фонтанов есть кованая скамейка. Папа показывает на нее.

Как только мы садимся, он одаривает меня грустной, искренней улыбкой.

— Прости меня, — просто говорит он.

Я ничего не говорю.

— Я знаю, что облажался. Я плохо отреагировал.

— Очень плохо, — бормочу я.

— Просто... в тот момент произошло много всего. Очевидно, я был шокирован. Совершенно не ожидал, что это произойдет. — Он смотрит с иронией. — Ты всегда была ужасна с сюрпризами, например, когда пыталась спланировать вечеринку-сюрприз для мамы и отправила ей приглашение.

Смех вырывается из меня.

— Это была ошибка.

— Ага, я просто говорю, что ты нечасто меня удивляешь. Но это произошло совершенно внезапно. Итак, это был шок. И, наверное, в тот момент я разозлился на то, что вы приняли это судьбоносное решение, даже не посоветовавшись с нами.

— Мне очень жаль. — Затем я пожимаю плечами. — Незачем было советоваться.

— Ты действительно так считаешь?

— Да. Ничто из того, что ты мог бы сказать, или любой совет, который ты мог бы дать — или мама, или Уайатт, или кто-либо из моих друзей, — не помешало бы мне выйти за него замуж. Он — это все для меня. Он тот самый. — Я снова кручу обручальное кольцо. — Как я уже сказала, я не представляю, что все будет идеальным. Я уверена, что в конце концов секс уже будет не таким хорошим...

Папа кашляет.

— Джи!

— Извини, но ты понял о чем я. Фаза медового месяца пройдет. Мы застрянем в колее и рутине и, вероятно, половину времени захотим убить друг друга. Но это не имеет значения. Я выбираю его, чтобы делать все это вместе. Как вы с мамой.

Он кивает. Я поражена выражением его глаз. Это не смирение, а принятие. Я отмечаю это различие, задаваясь вопросом, может быть, он уже додумался до этого.

— Так вот почему ты был таким придурком? — Подсказываю я. — Шок и гнев?

— Нет. Сначала я подумал, что да, а потом понял, что было что-то еще. — Его голос становится грубым. — Мне было больно.

— Больно, — эхом повторяю я и испытываю укол вины. Мне не нравится мысль, что я причинила ему боль.

— Я всегда представлял, как поведу тебя к алтарю.

Это признание захватывает мое сердце и крепко сжимает его.

Черт возьми. Теперь я знаю, почему моя мама никогда не может на него злиться. Это потому, что он постоянно говорит подобные вещи.

— Давай будем честны, — продолжает он. — Твой брат никогда не женится...

— Будет трахать все, что движется до самой смерти, — я соглашаюсь.

— Но я думал, что у меня есть шанс с тобой. Ты никогда не была супер-девченкой, но я слышал, как вы с мамой раньше говорили о свадебных платьях. Я предположил, что твое будет вот таким пушистым белым. Хотя ты была бы прекрасна в любом, что бы ни выбрала. Я с нетерпением ждал возможности увидеть тебя в нем. Вести тебя к алтарю. Танцевать с тобой на твоей свадьбе. — Он смотрит на меня с надеждой. — Я знаю, что ты уже связала себя узами брака, но тебе определенно следует подумать о свадьбе. Твоя тетя Саммер убила бы за то, чтобы спланировать ее для тебя, и ты это знаешь.

Я тихо хихикаю.

— Тебе нужно обсудить это с Райдером. У мужчины проблема с тем, чтобы рассказать о том, что он ел на ужин — ты думаешь, он собирается стоять перед сотнями людей и произносить свою клятву? Потому что мы оба знаем, что ты не составишь список приглашенных на свадьбу меньше пятиста человек.

— Я ничего не могу поделать с тем, что у меня есть друзья. Боже. — Его юмористическое выражение лица быстро становится серьезным. — И ты ошибаешься на его счет. Я думаю, ты была бы удивлена, узнав, что этот человек готов сделать для тебя.

Мы замолкаем.

Затем я поворачиваюсь к нему и кладу голову ему на плечо.

— Извини, что разочаровала тебя, — говорю я.

— Ты этого не делала. Я разочаровал сам себя. — Он делает паузу. — Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, верно?

— Конечно. — Я делаю паузу. — Я тоже тебя люблю.

Между нами снова повисает тишина.

— Меня включили в Зал славы.

— Я знаю. — Я сама не поздравила его, но попросила маму сделать это за меня, потому что я не бессердечная задница.

— В следующие выходные состоится церемония и вечеринка. Я был бы рад, если бы вы с мужем присутствовали.

После паузы я киваю и сжимаю его руку.

— Для нас было бы честью.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ДЖИДЖИ

Всего лишь мгновение во времени

Райдер в костюме выглядит как чистый секс и мне требуется вся сила воли, чтобы не трахнуть его в туалете на церемонии в Зале Славы. Я не представляла, как это будет сложно — иметь горячего мужа-хоккеиста ростом сто девяносто пять сантиметров. Я хочу трахаться с ним все время, и это настоящая проблема.

Но сегодняшний вечер посвящен моему отцу, поэтому я держу свои мозги подальше от канавы, целомудренно держу своего мужа за руку и считаю часы до того, как мы окажемся в постели.

Церемония была более эмоциональной, чем я ожидала. Я плакала во время нее, гордость наполняла мою грудь, когда бывший главный тренер Бостона почтил моего отца прекрасной речью. Сейчас вечеринка, и мы, к сожалению, застряли на том, что я ненавижу больше всего: общаться. К счастью, у меня есть Райдер и Уайатт, с которыми я могу разделить эту пытку. Мама, похоже, не возражает против общения. Или, может быть, ей просто приходилось так много заниматься этим на протяжении многих лет, как для своей карьеры, так и для его, что она хорошо умеет притворяться.

— Грег, я бы хотел познакомить тебя с моими детьми, Джиджи и Уайаттом. — Папа появляется с пожилым седовласым мужчиной.

Мужчина кажется смутно знакомым, а потом папа представляет его, и оказывается, что они играли вместе один сезон двадцать лет назад, когда папа был новичком, а Грег — опытным ветераном.

— А это мой зять, Люк.

Меня поражает, как меньше чем за месяц папа научился произносить слово зять с такой легкостью, как будто Райдер был частью семьи много лет.

— О, этот парень не нуждается в представлении, — с усмешкой говорит Грег, протягивая Райдеру руку. — Люк Райдер! Чувак, я слежу за твоей карьерой со времен Чемпионата мира среди юниоров. Не могу дождаться, когда ты отправишься в Даллас и посмотрим, что ты там будешь делать.

— Я тоже, — говорит Райдер.

Они болтают несколько минут, а затем наша группа переходит к новому собеседнику.

На этот раз это тренер из Детройта. Один из номинантов этого года — бывший игрок Ред Уингз.

Папа снова представляет Райдера, хотя на этот раз он добавляет неожиданную реплику, которая заставляет меня приподнять бровь.

— Люк будет тренировать “Хоккейных королей” в августе, — говорит он парню. Он бросает взгляд на Райдера. — Тренер Белов будет помогать нам в один из дней на семинаре по броскам. Так что вы двое поработаете вместе, узнаете друг друга по лучше.