Мила протягивает свою чашку и принимает очередную порцию. “ Хорошо, ” соглашается она, все еще настороженная, но готовая принять вызов. - Пойдем со мной.

Она снова берет меня за руку, увлекая еще дальше в чрево этого капиталистического выражения бунта. На третьем этаже совершенно иная атмосфера. Разноцветные огоньки раскрашивают стены и перемещаются по потолку, как в головокружительном калейдоскопе. Общая комната архитектурно идентична той, что находится ниже, но еще не тронута ремонтом. Здесь тела пульсируют в каком-то хаотичном унисоне в такт тяжелой трансовой музыке. Воздух пропитан потом и такой густой, что проникает под мою одежду. Мила сразу приободряется.

Боюсь, мне, возможно, придется танцевать до тех пор, пока она не потащит меня сквозь толпу к маленькому кожаному диванчику в углу. Она подталкивает меня к нему и устраивается у меня на коленях, закинув ноги на мои и прислонившись спиной к мягкому подлокотнику.

-Удобно? - спрашивает она, потягивая свой напиток.

Здесь немного шумновато для разговора, но если это то, что нужно, чтобы настроить ее на разговорчивый лад, прекрасно. Я легко приспосабливаюсь.

Я криво усмехаюсь. - Ты ведь не стесняешься, правда?

Она пожимает плечами. “ Не думаю, что тебе нравятся застенчивые девушки. Тебе нужен кто-то, кто время от времени будет дергать тебя за шиворот.

Неужели я такой прозрачный?

-Это то, чем ты увлекаешься? Я кладу руку ей на бедра. “ Ты производишь впечатление кусачки. Как это называется?”

Мила прикусывает нижнюю губу. “Оральная фиксация”.

Я не отрываю взгляда от ее губ. Делая это очевидным. - Да, именно так.

Ее довольная улыбка говорит мне, что я вернул эту миссию с края пропасти, и она в выигрыше. Теперь мне просто нужно вернуть нас к Гейбу, пока я не проглотила еще слишком много этой дерьмовой текилы.

-Знаешь, Слоан убила бы тебя, если бы увидела в таком виде.

Я облизываю уголок своего рта, все еще зацикленный на ее. - Хорошо, что ее здесь нет.

-Ты не боишься, что она узнает? Мила лениво теребит мою рубашку в пальцах. “Ничто не остается секретом в групповом чате частной школы”.

-Мы не женаты, и это мой выпускной год. Я намерен наслаждаться жизнью.

-Мне это нравится. ” Ее рука исследует мою грудь, кончики пальцев скользят по одной ягодице, задевая сосок на пути к ключице. “Самоопределение - это сексуально”.

-А как насчет тебя? - Спрашиваю я, прикидывая, как далеко я могу испытывать судьбу. “ Чего ты хочешь? Прямо в этот момент”.

Она облизывает губы, скользя рукой по моей шее и зарываясь в волосы. Когда она наклоняется вперед для поцелуя, я позволяю этому случиться. Это неплохой поцелуй. Даже заставляет мое сердце биться быстрее. Наши языки встречаются, и текила на ее языке намного вкуснее, чем из бутылки. Но если были какие-то сомнения, что я могу возбудиться только для Слоан, это все решает. Как сказал бы Фенн, я узнаю, что такое противоположность стояку.

Когда она прикусывает мою губу зубами, я издаю тихий стон, но в основном потому, что надеюсь, что у нее не пойдет кровь. Иначе в обозримом будущем, когда Слоан взглянет на меня, это буду я и моя правая рука.

Мы ведем светскую беседу между беспричинными прикосновениями, пока не допиваем наши напитки, и я решаю снова проверить ситуацию.

“Должна ли я беспокоиться о том, что Оливер ворвется и надерет мне задницу за то, что я целовалась с тобой?” - Спрашиваю я со смешком.

“Не-а. У нас все открыто”.

“Ладно, хорошо. А что насчет Гейба? Он собирается сбежать из тюрьмы и выследить меня? Разве ты не ходила с этим парнем на выпускной?

“Это было не так, как будто мы были вместе”. Она рассеянно проводит пальцами по моей обнаженной руке. “Но, конечно. В итоге мы тусовались всю ночь”.

-Правда? Вы были с ним все это время? Разве он не был дилером?

-Ичто?

“Так разве дилерам не приходится убегать каждые пять секунд, чтобы перевезти свой товар?”

Ее губы изгибаются в самодовольной улыбке. “Только не тогда, когда они со мной”. Мила смеется про себя. “Вначале он продавал, но потом мы с ним начали чувствовать друг друга, понимаете? Так что магазин был закрыт до конца ночи. На самом деле все закончилось тем, что мы ушли вместе и вернулись в мою комнату ”.

-Как долго это продолжалось?

Она давится очередным смешком. - Например, как долго он продержался?

Боже, нет. “ Я имею в виду, это была полноценная вечеринка с ночевкой? Потому что это определенно звучит как совместное занятие ”. Я передразниваю ее предыдущую фразу.

“Ну, он оставался до пяти утра, но ты же знаешь, это было неважно. Я отвезла его обратно в Сандовер, когда солнце еще только вставало. Она моргает. - Я только что поняла, что видела его в последний раз. Хах. Странно”.

Да, странно.

Я хочу спросить ее, удалось ли ей каким-то образом связаться с Гейбом с тех пор, но она не дает мне такой возможности. Ее рот приближается к моему, и она снова целует меня, прежде чем я успеваю озвучить вопрос. Я закрываю глаза и напоминаю себе, что целоваться с горячей девушкой - не самая плохая работа в мире.

И дождусь подходящего момента, чтобы откланяться и потребовать свою награду у Слоан.

ГЛАВА 41

КЕЙСИ

СЛОАН СПИТ И ПРОПУСКАЕТ ЗАВТРАК, ТАК ЧТО В воскресенье утром за столом ТОЛЬКО ДиЭД И Я. Спокойно доедаю пережаренные яйца и бекон, который чуть не подгорел до хрустящей корочки, потому что не могу ни на чем сосредоточиться с той секунды, как проснулась.

Прошлой ночью я лег спать с волнением, все еще пульсирующим в кончиках моих пальцев. У меня был секрет, о котором знал только один человек во вселенной.

Я проснулся с эмоциональным похмельем, секрет теперь превратился в тугой узел внизу моего живота.

К счастью, папа ошибочно принимает мое настроение за горе. Он думает, что я расстроен из-за Сильвер. Это не так. Она все равно должна была умереть. Да, мне нравилось заботиться о ней, но пришло время перестать чрезмерно привязываться к каждому существу, которое встречается на моем пути. Мне нужно научиться отращивать толстокожесть. Ожесточи мое сердце. Иначе я буду продолжать тонуть каждый раз, когда случается что-то плохое. Каждый раз, когда я кого-то теряю.

-Я вывожу собак погулять, - говорю я, когда мы убираемся после завтрака. “Я думаю, мы прогуляемся к озеру”.

“Не позволяй Бо плавать”, - предупреждает папа. “Я знаю, что он не возражает против холодной воды, но сейчас почти зима, и ему потребуется целая вечность, чтобы высохнуть на воздухе”.

“Я сделаю все, что в моих силах”, - обещаю я, но у Бо свое мнение, когда речь заходит об этом озере.

Тридцать минут спустя Пенни и Бо тащат меня через лес по своим протоптанным тропинкам, чтобы понюхать свои любимые деревья и уговорить белок выскочить из-под кустов. Теперь, когда я снова один, я становлюсь жертвой мириадов противоречивых мыслей, роящихся в моем мозгу, как пчелы.

Прошлая ночь была...

Боже, хотел бы я сказать, что это было ужасно.

Это было не так. Это было действительно здорово. И когда это происходило, я ни на секунду не задумывался о том, что я буду чувствовать позже, только о том, что это было правильно в тот момент.

Теперь это позже. Теперь последствия начинают сказываться, и я чувствую тошноту. Потому что, как бы я ни ломал голову, я не могу избавиться от ощущения, что сделал что-то не так.

Предал Фенна.

Это глупо, ругаю я себя, отбрасывая мысль так же быстро, как она появляется. Мы не встречаемся. Он нас разлучил.

И все же это чувство сохраняется. Лоусон - его друг. Правила гражданского общества говорят нам, что эти границы священны. Их столь вопиющее пересечение является четким заявлением: Я надеюсь, что это больно.

Но я никогда не стремился к мести.

Несмотря ни на что и вопреки моему здравому смыслу, я все еще люблю Фенна. Легче сказать, чем сделать, отделить то, что он сделал, ложь, от всех способов, которыми он помог мне собраться после аварии. Месяцы, когда он был моим единственным другом. Мой лучший друг. Он видел меня так, как никто другой не мог.