— Ну, что нового у нас сегодня? — спросил Смилянский, ковыряя вилкой в чём-то отдалённо напоминающем кусок рыбы.

— Всё по-старому — ответил Ар Адам.

— Что-то Давид, ты совсем скис — сказала Рива, глядя на друга одним глазом и прищурив другой

— Скиснешь тут! — проворчал Смилянский, — Работаем по двадцать часов в сутки без толку, еда непонятно из чего, эти (он кивнул в сторону профессоров) ворчат постоянно. Не могу я так. Я привык быть начальником.

— Ну-ну, разбушевался! — сказала Рива, заметив, как посмотрела на Смилянского доктор Ишимото, — Вот такой наш Давид.

— Вы меня простите Давид, — сказал Эль Раам, — но вам женщину надо. Настоящую, очень помогает.

Смилянский чуть не подавился от такой наглости, Рива прыснула в сторону, остальные земляне уставились на Эль Раама с непонимающим взглядом, только Ла Тифа опустила глаза. А Раам не собирался отступать.

— Не смотрите на меня, как на гарпия, — сказал он, подавшись вперёд, — Вашу биографию, доктор Смилянский, у нас каждый студент-психолог наизусть знает. Мы умеем уважать своих врагов, если они того достойны. Ваша супруга, насколько мне известно из вашей биографии, погибла восемнадцать лет назад, Вы поставили своих детей на ноги, добились успехов в науке, пора снять траур и подумать о себе.

Затем, он обнял на глазах у всех Ла Тифу и немного помолчав, продолжил:

— Две матери моих детей, умерли при родах. Я надеюсь, что с ней этого не случится. — и, заметив как краснеет Тифа, добавил, — Не красней Ла, мы не делаем ничего плохого, ведь мы всего лишь мужчина и женщина.

За столом воцарилась тишина. Все молча ковыряли в тарелках. Рива между делом разглядывала счастьевцев. Она приглядывалась к сидящим за столом, давая каждому характеристику. Очень быстро она пришла к выводу, что каждый из них вполне соответствовал своему имени, если перевести его на восточные языки. Например, — Ар Адам. В переводе на иврит его имя означало «гора-человек». Ар Адам вполне соответствовал этому: крупный мужчина, настоящий гигант, ростом больше двух метров, с большими руками, широкими плечами, большой головой, на которой выделялись большие заострённые, почти лишённые мочек уши и большой нос. Тонкие губы и светло-серые глаза, делали его лицо некрасивым. Разговаривал он крайне мало, всегда внимательно слушал разговоры за столом, при этом всегда о чём-то думал. Вот и сейчас было видно, что его посетила какая-то мысль, и он её основательно обдумывает. Доктор Адам был физиком и пытался воспроизвести источник питания инопланетных кораблей. Особых успехов его лаборатория пока не добилась.

Доктор Ла Тифа. В переводе на один из арабских диалектов, её имя переводилось как «красавица». Действительно, она была очень красива. Белокожая, с волосами «тициановского оттенка», большими зелёными глазами. Среднего роста, она была хорошо сложена, и даже беременность (по размеру живота Рива предполагала, что она на пятом месяце) не портила её. Доктор Тифа была специалистом в редкой области, она была энергетический биолог и пыталась по энергетическому отпечатку определить, кем были напавшие на Счастье Человечества существа. Успехи её лаборатории были, как и у большинства, то есть никакие.

Доктор Эль Раам. Его имя переводилось на иврит, как «Бог Грома». И он его оправдывал полностью. Высокий, красивый, напоминающий актёров-мачо из сериалов, он всегда говорил что думал, причём всегда громко. Его зычный бас слышала вся лаборатория. Доктор Раам был химиком и парапсихологом. Его лаборатория была единственная, которая сумела получить результаты. Им удалось воспроизвести состав металла, из которого были сделаны корабли и теперь они работали над созданием оружия, способного нанести непоправимый ущерб данной материи.

Тишину нарушила доктор Ишимото. Медленно подняв глаза от тарелки, стараясь ни на кого не смотреть, она сказала:

— Вы на меня не обижайтесь, но, по-моему, пришло время позвать их.

При этих словах, земляне скисли окончательно, а их коллеги со Счастья недоумённо посмотрели на землян.

— Не надо! — отрывисто сказал Смилянский, — Сами обойдёмся!

— Не обойдёмся, Давид. — сказала Рива,– Сам знаешь, что не обойдёмся!

— Простите! — вмешался Ар Адам, — О ком идёт речь?

— О «Белой группе» — сказала Ишимото.

— Группе профессора Пэледа? — Ар Адам был крайне удивлён, если не сказать больше.

— Вы знакомы с ними? — спросил Смилянский.

— Только понаслышке. — ответил Адам, — Читал несколько трудов.

— Звягинцеву с Гир это не понравится. — проворчал Раам.

— Понравится, или нет — не важно. — сказала молчавшая до сих пор Ла Тифа, — Мы с доктором Ишимото провели разведку боем. У нас нет выбора.

— Кстати, а почему их называют «Белой группой»? И что в них особенного? — спросил Раам.

— Они все альбиносы. — ответил Смилянский, — профессор Моше Пэлед, генетический мутант. Он альбинос с красными глазами. Когда-то он провёл анализ своей мутации и понял, что если её развить, она помогает ему видеть в самых сложных задачах то, что не видят нормальные люди. Он даже не видит решение, он его чувствует. Грубо говоря — они интуитивисты. Все члены группы Пэледа имеют ту же мутацию. Он создал систему, по которой они тренируют свои способности, а потом они все вместе создали независимую лабораторию и зарабатывают миллионы на экспертизах и анализах. Разумеется, эти люди самые лучшие специалисты. В некотором роде они уникальны, но с ними крайне неприятно работать. Поверьте на слово.

При последних словах Смилянского, остальные земляне согласно закивали.

— Не обижайтесь на меня, коллеги — сказал Раам после короткой паузы — но мне кажется, что вы им просто завидуете.

* * *

Серый включил планетарные двигатели и «Мимоза» начала снижение. За эти четыре месяца, что они обретались все вместе в качестве экипажа, работы было совсем мало. Они сделали всего несколько рейсов и те каботажные. За годы отсидки Дагвард растерял всех своих клиентов, и всё нужно было начинать с нуля. Положение усугублялось ещё и тем, что капитаном Рек оказался никаким и если бы не финансовая поддержка Конторы — они бы уже давно вылетели в трубу.

— Реверс. — скомандовал Серый Шим-Пангу.

— Включён.

— Импульсники.

— Включены.

«Мимоза» вошла в плотные слои атмосферы. Последний рейс им пришлось делать самостоятельно — капитан Дагвард ушёл в глухой и беспробудный запой. Во всех космопортах и на всех транзитных станциях повторялось одно и то же — Рек добирался до ближайшего магазина «дьюти-фри», где затаривался всевозможным горячительным и запирался в своей каюте, а Серый, На-Ла и Шим-Панг занимались клиентами и их грузами. И, надо сказать — справлялись неплохо. Они и клиента нашли сами.

— Я сводку погоды получила. — сказала На-Ла, — В Откровении туман. Остаётся Сверкающая Мечта.

— Столица. Это даже лучше. — кивнул Серый.

На сей раз экипажу «Мимозы» велели доставить на Гамму-249 группу пассажиров. Когда космолётчики впервые увидели их, то Серый, как стоял с открытым ртом — так и остался стоять. Шим-Панг тоже долго ловил челюсть. Впечатления странные пассажиры не произвели только на пьяненького Река и на На-Лу, как всегда пялившуюся в компьютер и ничего не замечавшую. А посмотреть там было на что. На борт шаттла поднялось девять человек — альбиносов. Белая, полупрозрачная кожа, белые волосы, красные глаза.

Пассажиры, однако же, оказались людьми интеллигентными и воспитанными и за время полёта беспокойства экипажу не доставляли. Они вообще почти не покидали предоставленных им кают.

* * *

В здании комплекса исследовательской лаборатории, две группы учёных встречали третью. Независимая, научно-исследовательская эксперт-группа под руководством профессора Моше Пэледа, более известная как «белая группа». Прибыла на Гамму-249 в полном составе. В группу входили пятеро мужчин и четыре женщины. Учёные с Земли уже встречались с ними и отреагировали на их внешний вид более спокойно, чем их коллеги со Счастья Человечества, на чьих лицах застыли шок и изумление. Все члены группы были ниже среднего роста, худые, белые волосы и белая, почти прозрачная кожа придавали им какую-то особенную хрупкость. Бледно розовые губы были почти не видны, кроваво-красные зрачки глаз особенно резко оттеняли какую-то бумажную бледность кожи.