— Сегодня будем тренировать восстановление энергетического баланса, — сказал он, потирая руки, — не все крутится вокруг физических сил. Иногда они есть, спрятаны где-то глубоко внутри нас, а наружу вырваться не могут, потому что заблокированы. Тогда им нужно помочь — активировать источники, направить каналы. Что ж, приступим.

Очень скоро Хейден понял, насколько сильно он нас сегодня переоценил. Какие источники? Какие каналы? В голове пусто! И все попытки активировать что-то у напарника приводили лишь к тому, что било колючим разрядом и его, и меня саму.

— Теперь моя очередь! — прошипел Оливио, потирая бок, после очередной моей попытки взбодрить его, — готовься.

У него тоже ни черта не получалось.

В итоге мы еще больше запыхались и под конец уже просто сползли на лавки, отказываясь шевелиться.

— Вот бездари, — беззлобно сокрушался магистр, а мы в ответ только мычали, — все, проваливайте, чтобы глаза мои вас больше не видели.

В этот раз даже Ник собирался медленно и вяло, а не улетел словно вихрь из кабинета, как он это делал обычно. Мы вместе вышли через порог. Потом он повернул налево, а я поплелась в столовую. Аппетита не было, но силы восстанавливать нужно, иначе завтра буду похожа на зомби. К тому же у меня дело было, важное.

Людей в зале собралось предостаточно, но я сразу заметила Стеллу в дальнем углу, и прихватив поднос с ужином, направилась к ней.

Она встретила меня хмурым взглядом и снова уткнулась в тарелку.

Я решила проявить тактичность и, кивнув на пустое место, поинтересовалась.

— У тебя свободно?

— Занято.

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

— Возражаю.

Ладно, к черту тактичность. Она никогда не была моей сильной чертой.

Я просто поставила поднос, выдвинула деревянный стул и плюхнулась на него:

— Приятного аппетита.

В ответ тишина. Стелла делала вид, что не замечает меня, но я не собиралась сдаваться.

— Как дела?

— Плохо.

— Расскажешь?

— Нет.

Диалог не клеился. Мало того, она внезапно засобиралась, намереваясь уйти.

— Погоди! Я еще не поужинала.

Снова ноль отклика. Она уходила.

Пришлось торопливо запихивать в рот еду, большими глотками пить компот, рискуя подавиться. Потом схватила поднос с полупустой тарелкой и отнесла его на стол для грязной посуды, на ходу прихватив еще пару кусочков и булку – все-таки тренировка сегодня была жуткая, все силы высосала – и ринулась за Стеллой, чья рыжая макушка уже скрылась за входными дверями.

— Да стой же ты! — я настигла ее посреди аллеи, ведущей к нашим корпусам, и схватила ее за руку, вынуждая остановиться, — давай поговорим.

— Не хочу! — она упрямо отворачивалась и пыталась высвободиться, но от меня так просто не отделаешься.

Нет шансов спастись у того, с кем Ева Найтли решила помириться!

— А придется!

Я стащила ее в сторону, к лавкам, стоящим вдоль дорожки, и силой усадила на одну из них.

— Ева, — Стелла только начала возмущаться, но я перебила:

— Прости меня!

Зеленые глаза бестолково хлопнули ресницами, потом еще раз. Она никогда не отличалась быстрой реакцией, и сейчас оставалась верна себе.

— Я знаю, что очень обидела тебя. Прости пожалуйста, — я виновато опустила голову, — просто все эти события. Растерзанные парни, черные штуки… Мне страшно, и я очень волнуюсь. Ректор сказал, чтобы я докладывала о любых мелочах, если они покажутся мне подозрительным. Я это и сделала.

— Что подозрительного в простых сердечках? — обиженно спросила она.

Я уклончиво покачала головой. У меня не было четкого ответа на вопрос, я сейчас вообще с трудом понимала, как додумалась до того, чтобы нажаловаться на Стеллу из-за такого пустяка.

— У тех парней дыры в груди были, поэтому я и привязалась к твоим сердечкам, а еще мне по секрету сказали, что на такие безделушки можно вешать наговоры.

— Кто сказал? — не поняла Стелла.

Выдавать Коула я не стала, пусть он и гад неверный, поэтому перевела тему:

— А еще эти списки у тебя в блокноте. Кстати… за то, что влезла в твою комнату отдельное извини. Я не знаю, что на меня нашло в тот момент, словно бес вселился.

Стелла продолжала медленно хлопать глазами, словно силилась понять, о чем речь, потом полезла в свою сумку и достала тот самый блокнот.

— Я когда поступала, старший брат сказал, что друзей у меня никогда не будет, потому что я…странная? — она выжидающе посмотрела на меня, словно ожидая опровержения или согласия.

Я же старательно делала вид, что не понимаю, о чем речь. Потом все-таки сдалась:

— Не то, чтобы очень…но с изюминкой.

Она озадаченно нахмурилась, потом открыла блокнот:

— Я решила во что бы то ни стало доказать, что он неправ и найти друзей. Много друзей. И чтобы никого не пропустить обзавелась списками, — пролистнула исписанные страницы, — тут все, кто учатся в Весморе на данный момент.

— Знакомиться по спискам? Это же нелепо. Оно так не работает.

— А вдруг я кого-то пропущу? Просмотрю кого-то подходящего?

У, как все запущено…

— Ладно, а сердечки зачем? Столько бумаги перевела…

— Как повод познакомиться, — в ее голосе проскочило подобие гордости, но я все равно смутно понимала ее гениальную мысль.

— Повод?

— Да. Это же приятно, когда тебе при знакомстве дарят какую-то мелочь, что-то доброе и открытое? А что может быть добрее сердца, сделанного собственными руками?

— Ну…как бы… — когда она смотрела так восторженно, было очень сложно подобрать правильные слова, чтобы не обидеть еще сильнее, — не всем нравятся такие подарки.

Она беспечно отмахнулась:

— Я знаю. Вот смотри, — открыла первую попавшуюся страницу, и на ней оказался Лекс с жирным минусом напротив, — вот этот упырь. К нему вообще лучше не соваться, как глянет, так мороз по коже.

— Не могу с тобой не согласиться.

— Поэтому я поставила ему минус. Вот у этих – крестики. Это значит, что они выкинули свои сердечки сразу, как получили, но не злились, — она склонилась ближе ко мне и прошептала, — я им еще раз подарю.

— Что означают галочки?

— Галочки у тех, кто подарочек забрал и оставил себе. Ты, например, — она отыскала среди пальцев мою фамилию и гордо указала на нее, — вот, видишь. Ты мое сердечко забрала.

Я только на ее сумку покосилась, в подкладке которой это самое сердечко и было спрятано. Даже немного стыдно стало.

— А что значат сердечки?

Она внезапно покраснела:

— Их я ставлю тем, кто подаркам радуется…а еще тем, кто мне очень понравился. Чейз был такой симпатичный, я хотела сходить с ним на свидание. А он…а его, — рыжая некрасиво шмыгнула носом.

Ох ты ж, горе луковое. Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, я неуклюже пошутила:

— У тебя самой три сердечка, потому что ты всегда радуешься и самой себе нравишься?

Стелла посмотрела на меня очень серьезно:

— Нет, это потому, что я трех друзей уже нашла. Роуз, Кайлу и тебя. По крайней мере я думала, что мы — подруги.

И так мне стыдно стало, так тошно. Я сжала ее тонкие холодные, мелко подрагивающие пальцы:

— Мы подруги. Прости, что обидела.

К счастью, рыжая не умела долго дуться. Спустя минуту на ее губах уже появилась улыбка:

— Ничего. Я понимаю, что ты волнуешься и хотела, как лучше. Я прощаю тебя.

На этой возвышенной ноте нас и прервали. К нам подошел незнакомый Страж и сурово спросил:

— Ева Найтли?

— Да, — я поспешно вскочила на ноги, — что случилось?

— Письмо тебе. Велели передать, — сунул мне в руки простой серый конверт.

Я удивленно покрутила его, но не нашла ни единой пометки, кроме моего имени:

— От кого оно?

— Понятия не имею. Велено передать – я передал.

Он ушел, а я в полнейшей растерянности продолжала рассматривать конверт, но распаковывать его не спешила.

— Что там написано? — Стелла от любопытства вытягивала шею, пытаясь увидеть хоть что-то.

— Пока не знаю, — я сунула записку в сумку, решив, что посмотрю позже, когда останусь одна, — идем домой. Холодно.