Наверняка, проходящие мимо нас адепты все прекрасно слышали. Но когда это останавливало Карлу? Она обожала подчеркивать мое незаконное происхождение и искренне наслаждалась, когда удавалось кому-нибудь об этом поведать.

Я прохладно улыбнулась:

— Вы главное не надорвитесь.

В ответ она завела свое любимое:

— Неблагодарная! Забыла, как я тебя выхаживала, когда твой папаша свалил? Я из сил выбиваюсь, а от тебя ни сочувствия, ни помощи.

Я подняла тоскливый взгляд к вечереющему небу. Как же все это надоело…

— И чем же я должна помочь на этот раз?

— Мне нужен твой хайсер, — бесцеремонно потребовала мачеха, — нужно купить платье Камилле, чтобы она попала на осенний бал.

У меня полыхнуло внутри, обжигая ядовитым пламенем.

— Бал для тех, кто учится в академии.

— И для тех, у кого есть приглашение, — парировала она.

— И что? Кто-то пригласил нашу красотку Камиллу?

— Не твое дело. Просто отдай хайсер и не задавай глупых вопросов. Времени осталось совсем мало, а нам и платьице надо подобрать и туфельки, и украшения купить…

— А Эмми ты ничего не собираешься покупать? — через зубы процедила я, старательно отгоняя картинку с предательством, — она обидится

Карла расплылась в улыбке:

— А чего ей обижаться? Они с Хеммери уже все выбрали и купили.

Вот как…

Я с трудом удержалась, чтобы не приложить руку к ребрам, за которыми заполошно металось измученное сердце.

Значит, Коул уже принарядил свою куколку? Какой молодец.

Карла улыбнулась еще шире, прекрасно понимая, что в этот раз ей удалось зацепить меня и сделать по-настоящему больно.

— Камиллочке пока не так повезло, и она чувствует обделенной, поэтому ты обязана помочь сестре с платьем.

Меня начало трясти. От злости, обиды и негодования.

— У меня нет денег. Ни единого кредита.

— Что? Как? — возмутилась Карла, — куда ты их дела? Даже если по двести в месяц, то там уже должно было накопиться четыреста.

У нее всегда очень хорошо получалось считать чужие деньги.

— Потратила на себя.

После этих слов ее перекосила:

— Мерзавка! Я там из сил выбиваюсь, чтобы девочек обеспечить, а ты транжиришь?! Да как ты посмела?

— С превеликим удовольствием.

Она еще продолжала вопить и возмущаться, но я уже не слушала. Молча развернулась и пошла обратно, решив, что обойдусь без ужина.

Мне нужно было срочно запереться в душевой и в гордом одиночестве повыть, оплакивая свою растоптанную любовь.

Глава 17

Неделя до Осеннего бала пролетела быстро, но тоскливо. Вереница занятий, полигон, госпожа Нора, адепты, обеды-ужины. Все это пестрым хороводом мелькало вокруг меня. Я будто смотрела на жизнь со стороны, сквозь мутное, затянутое пылью окно.

Кажется, внутри я замерзла. Застыла на одной точке и больше никуда не двигалась.

Хеммери не оставлял попыток о чем-то поговорить. О чем?! После того, как я увидела его утром с Эмми, после того как он купил ей платье и пригласил на бал?

Я искренне не понимала, чего он теперь от меня ждал, и зачем нужны эти виноватые взгляды и невнятное блеянье.

Все, поиграли и хватит.

Богатому мальчику пора выбрать себе новую игрушку, а мне заняться тем, зачем я сюда пришла — учебой. Доказать всем, включая Нору, что я способна дойти до конца несмотря на все препятствия, потом получить лицензию и открыть свой салон рун. Остальное — неважно

— Ты похожа на стухшую клюкву, — сказала Кайла, когда я облачилась в платье и уныло причесывала свежевымытые волосы, — такая же кислая.

— Спасибо, — монотонно ответила я, — ты тоже очень красивая

— Не кисни, Ев. Если, конечно, не хочешь напроситься на жалость и сочувствие. Если цель такая, то продолжай. Все будут шептаться у тебя за спиной, говорить какая ты бедняжечка. Может, даже погладят по головке.

— Мне не нужна жалость.

— Тогда бери себя в руки, вытаскивай на поверхность Еву-хулиганку и вперед.

Сейчас. Мне еще пять минуточек, чтобы собраться духом и я буду готова. И плевать мне на всяких там бывших парней и дорогих сестриц.

Платье было прекрасным, и мне не захотелось мудрить с прической. Я оставила волосы распущенными, только забрала верхние пряди назад и из-под них выпустила несколько косичек. Кайла всучила мне заколку с красными камнями и жемчугом. И хотя мне было неудобно, и я всеми силами сопротивлялась, она приколола ее с правой стороны, завершая образ.

Я посмотрела на себя в зеркало. Красивая, но грустная. Попыталась растянуть губы в улыбке, получился оскал. Ну и ладно. До меня все равно никому нет дела. Встану где-нибудь в уголке, повздыхаю и при первой возможности уйду домой.

— Пора, — Кайла отложила в сторону учебник.

Даже будучи собранной, за десять минут до начала бала она умудрялась что-то учить.

Из комнаты соседка выходила бодрым уверенным шагом, я же, как вареная калоша, плелась следом, не испытывая ни малейшего желания веселиться. И только на выходе из общежития мне удалось расправить плечи и выдавить из себя подобие улыбки.

Кайлу встречал Юджин. Рослый детина из Боевых. При ее появлении он вытянулся по стойке смирно и покраснел.

— Я готова. Идем.

Кайла вела себя как ледяная королева. Такая холодная и непреступная, что мне даже стало жалко этого бедолагу. Он так переживал, так нервничал… не то, что мой спутник.

Ник стоял на крыльце мужского общежития и, облокотившись на перила, болтал с кем-то из парней, при этом старательно игнорируя меня.

Я немного потопталась, испытывая дикое желание повернуть обратно и запереться в комнате. Потом подумала, что от этого будет хорошо всем, кроме меня самой.

Да какого черта!

— Эй, — звонко окликнула Оливио, — поторапливайся, копуша. Ждать не буду.

И, не оглядываясь, пошагала к главному корпусу.

Помимо меня туда со всех сторон стекались адепты. В основном парни. И судя по заинтересованным взглядам и внезапному желанию поздороваться, выглядела я достойно.

Я даже немного засмущалась, но продолжала уверенно шагать, делая вид, что никого не замечаю.

Доминик нагнал меня почти у входа.

— Как же ты меня бесишь, Найтли!

— Как же мне плевать, Оливио. Руку давай…кавалер.

Он громко втянул воздух сквозь зубы, но локоть все-таки подставил.

— Вы так любезны, — я вцепилась в него, плотно сжав пальцы.

— Дамы из Хайса так не виснут

— Зато нахалки из Муравейника схватят так, что мало не покажется.

— Ты не нахалка. Ты — ходячая проблема

— А ты…

Хотела сказать, что он глист белобрысый, но не стала, потому что вспомнила кому принадлежала эта фраза.

— А я?

— А ты прекрасен, как никогда. Мил, очарователен и воспитан. Просто мечта.

Ник глухо зарычал, я сильнее сдавила его локоть, жалея, что через парадный китель он не почувствует моих когтей.

Так и шли. Улыбались, переругиваясь через стиснутые зубы, и всеми силами пытались друг друга не прибить.

Когда попали в зал, я опешила. В моей жизни еще не было балов. Ни осенних, ни зимних, ни каких-нибудь еще. Поэтому я остановилась на пороге с открытым ртом, потерявшись от обилия огней, музыки и ярких нарядов. И если бы не Оливио, то так бы и стояла, мешаясь на пути у остальных.

***

Доминик сам подхватил меня под руку и оттащил в сторону:

— Найтли! Ты можешь не пялиться по сторонам?! Ведешь себя как посмешище.

— Ну и что, — я с трудом выдохнула, чувствуя, как от всей этой круговерти начинает кружиться голова

— Ну и стой тут, как пугало.

Он попытался уйти, но я не отпустила:

— Куда собрался? Забыл, что мы на этот вечер пара?

— Слушай… отстань от меня.

— Э, нет, дорогой. Мне одной мучаться что ли? Будешь развлекать меня весь вечер. А то я заскучаю и уйду, и тебе тоже придется уйти. А все почему? Правильно! Потому что мы пара.

— Это несправедливо!

— А мне плевать, — я отмахнулась от белобрысого, в очередной раз жалея, что пошла с ним, — смотри.