Фантастика! В его страшные диагнозы никто не верил, все думали шутка. Никому не показывал его медицинскую книжку толщиной с «Войну и мир», а он тем более молчал. Хотя поначалу был момент, и пару раз прикрылся болезнью перед ребятами из команды, удивленных тем, почему он такой маленький и хрупкий и так слабо бегает для своего возраста. Особо приятно то, что, он играл не за медали и граммоты, а за сам футбол. И вот он игрок команды мастеров! Вы не поверите, как я счастлив за него. Отличное владение мячом вывело его вперед. А сейчас он улетел, но до сих пор посылает  эсэмэски!

– Да – а, интересно. А нельзя ли взглянуть?

– Пожалуйста,  вот.

Врач посмотрела и, кроме «Билайн-инфо», ничего не нашла.

– Да- а, хорошо, действительно. – подтвердила она и записала: «Галлюцинации и устойчивый бред». – А вот скажи, насчет мнения окружающих? Как ты к нему относишься?

– Раньше был зависим, а сейчас меньше. Кому что выгодно, тот то и говорит. Раньше слушал, переживал, думал, что, вот, чем старше человек, тем мудрее, но теперь понимаю, что маразм у стариков встречается раз в двадцать чаще, чем мудрость, а может и еще чаще. Старики изношены и усталы, а мы слушаем их упаднический консерватизм.

И только потом понимаем, что жизнь прошла, а мы все слушаем,  их кряхтенье, и в результате  не там, где хотели бы быть, но и не там, конечно, куда могли бы рухнуть.

 Не люблю  общественное мнение. Оно грязно- мутное и чаще всего создано теми шустрячками, на которых уже давно печать негде поставить. И, к сожалению, сейчас намного чаще шустрячки женского рода. И так они рьяно борются за нравственные идеалы, ратуют за нравственность, в душе радуясь, что поговорка «не пойман – не вор» действует безотказно. А судьи кто? Это главное и поэтому можно поучать. А судьи – они же! Не пойман – не вор. А депутат, генерал, прокурор, мэр, чиновник тире на 99 процентов коррупционер, но не пойман же. А поэтому клеветать изволите!?

Простите, но веры почти уже никому! Пресловутое разделение властей и демократический плюрализм. Все три власти в одном, не пойманном вовремя, лице. И подождите, дайте срок и он всех замажет, а кого не сможет, того изничтожит – грех же заразен.

– И это ты тоже написал в книге?

– Не помню, чтобы я вообще писал книгу, но, наверное, что-то писал, раз вы спрашиваете. И, об этом тоже, но обо всем сразу, сами понимаете, написать невозможно: что-то забыл, что-то не успел, что-то вылетело из головы, а что-то вычеркнул потому, что не захотел.  Сейчас все очень быстро происходит, даже быстрее чем мысли приходят.

Если заниматься мелким бизнесом, то можно окончательно потерять веру в справедливость. Если, конечно, играть против их правил, а если приплачивать кому надо, то можно хорошо и спокойно жить. Дверь пробить, чтобы люди ходили. Зам. архитектора категорически против! Не вот какая «шишка», можно даже сказать, никакая, а тоже гнет свое. Так ей легче. Чтобы получить, надо сначала запретить.

Дверь пробить, это, говорит, уже не перепланировка, а реконструкция, а для этого вам столько документов надо собрать, что закачаешься. Так я устал от этих шаворушек! Они сами ничего не знают. Работать не дают. Если не платишь, под любым предлогом препятствуют. Спасибо товарищам в Кремле за то, что смастерили такую бронебойную систему, при которой самая мелкая «шишка» душит так, что не под силу дышать, и приходится делать мимо закона а, потому что если по закону, то никаких денег не хватит.

Хорошо хоть архитектор разрешил! Архитектору слава! А так повсюду притаились маленькие кровососущие твари.

Говорю зам. архитекторше, намекая на слова президента, что сейчас все говорят о помощи мелкому и среднему бизнесмену. А вы! «Где это вы слышали? – издевательски спрашивает она, скажем так, неуважаемая чиновница.

– Нигде я таких выступлений не встречала!» Хотел ей повторить, что президент в своем послании сказал, но не стал.  А чтобы качественно описать происходящее, необходимо долго и упорно работать, и еще упорней править.

Вдохновение где-то под кожей! В крови, а не в рюмке как многие ошибочно думают. Вот в данный момент, кажется, во мне переизбыток вазопрессина. Всем не доволен. Вам не нравятся мои ответы?

– Нет, что ты, мне  нравится. Это как раз в контексте твоего расстройства.

– Ваши вопросы меня не раздражают.

– Но я их почти не задаю!

– И необязательно задавать. Главное – задать вектор, а уж дальше само льется и открывается. Вот только, что со мной?

– Невроз!

– Ясно.

– Ты счастлив?

– Грех, знаете, жаловаться. Единственное, что, не будучи врачом по образованию, всю жизнь кого-то спасал: то бабушку-сердечницу с ишемией, то маму с пробитой головой или разорванной губой перебинтовывал, а то нес ее на себе в травмпункт, когда у нее перебитая нога болталась, как сломанная хоккейная клюшка на изоленте. Смотреть жутко, а не то, что руками трогать. Потом ей за две тысячи  аппарат Елизарова поставили.

А если б не дал, то загипсовали  по самое немогу,  в июльскую то жару. Всегда есть выбор. Врач так и сказал две тысячи и аппарат, а бесплатно только гипс.  И Ангел не отстает: уже один раз ручку и один раз ножку ломал. Кальция в нем мало и фосфора. Местечковый «Красный крест» – это Ленка. А в последний раз, когда Ангел упал с велосипеда и воткнулся щекой в руль, она чуть в штаны не наложила.

Вот уж воистину, кому-то суждено всю жизнь брать, а кому-то отдавать. И надо признать, она делала для Ангела все. Она изначально по-матерински теплая и добрая для него. Для него – да, но не для меня. Хотя иногда перепадает!

«Гамлет, это все хорошо, но ты понимаешь, в чем тебя обвиняют?» – хотела спросить врач, но не стала раньше времени спугивать поющую птичку.

– Гамлет, а нельзя ли поподробнее остановиться на том, что Ангел дан тебе Богом за грехи.

– ну, это и Лена всегда говорила. Мы даже одно время успокаивали друг друга, перетаскивая одеяло вины на себя. Говорил, что мне в наказание, она говорила, что ей. До полного перечня и ревизии грехов, слава Богу, не дошло!

Хватило ума остановиться. Тогда не понимал: как ей, за что ей. Самой чистоте! Неужели за Андрея? А исповедоваться  не хочет и не верит она в эти дела.

А водочный бизнес? Времена такие. И уже говорил, что все приходящее  спиртное, хоть по глоточку, да хоть просто на язык, на себе проверял, а от этих нескончаемых проб  поджелудочная дрожала, как будто ее поджаривали. Что-то устал, – тяжело вздохнул Гамлет, переполненный воспоминаниями. – Сейчас бы пивка, а то во рту пересохло.

«А ты знаешь, как я устала с тобой здесь. У меня же сейчас красно-зеленый период, из меня кусками хлещет. Все достало! А ты говоришь, ген любви и паленая водяра, озарение и сдвиг по фазе.

Спать не с кем! Никто не любит и не хочет! Вот и приходится, где попало, добирать на стороне, а это так тяжело – убеждать себя в своих достоинствах перед встречей с желанным, но таким холодным человеком» – мысленно причитала врач.

А Гамлет уже не слышал ее: он погрузился в свой мир. И это означало, что на сегодня сеанс закончен. А продлится ли он завтра – он не знает, оттого что от него это не зависит, а зависит от того, будет ли у него болеть шея или вспыхнет потница, пронзит мигрень и обострится эрозия желудка, вперемежку с простатитом. В конце концов, выглянет ли Солнце из-за туч.

«О Боже! – думал он. – Как же мы уязвимы! А еще что-то загадываем, планируем то, что и в 300 лет не свершить. Икры им севрюжьей подавай.

И зачем ты, Господи, делаешь так, что у людей складывается мнение, будто ты жуткий ревнивец и наказываешь за то, к чему сам и призываешь – за любовь! Но я знаю, ты скажешь, что это только поверхностное; знаю, что за любовь ты не наказываешь, а наказываешь, скорее, за греховную страсть и насилие, за разврат, короче, за все, чем сам и напичкал  нас под завязку».

Ту-ту-ту. Опять эсэмэсочка от Ангела: «Папа, не волнуйся. Тебя скоро отпустят. Спи спокойно. Твой сын Ангел».