Культ личности – это приятно. А голубую кровь еще заново растить надо. Одно знаю: портреты президента уже давно много больше почтовой марки. Интересно после окончания  правления  стыдно за  пафос не будет?

И это одна из многих примет времени. Хочется смеяться, вспоминая, как говорили Мюнхгаузену: «Присоединяйтесь, присоединяйтесь, присоединяйтесь». А он не захотел, и пришлось лететь на Луну. Ему-то хоть предлагали, а вот нам нет. И не жалею?! Уверен! А вдруг предложат! Что будешь делать!? Полетишь на Луну?

21

Должник

– Две тысячи голосов я бы собрал. Что ты! В двух таких больших общежитиях пару тысяч найдется! – хвалился Иван по телефону, притом, что за язык его никто не тянул.

– Тогда я зайду? –

– Заходи. Адрес знаешь?

– Нет.

– Тогда слушай.

Когда  пришел, Иван смутился такой оперативности. Пришлось уйти и прийти через два дня. У дверей  встретили блуждающие глаза его жены, в которых особо явно пропечаталась  усталость. В руках у меня папка с бланками приблизительно на две тысячи голосов.

– Куда столько? Дай хотя бы листов десять – удивленно произнес Иван.

По его виду стало ясно, что и десять листов для него  много и даже одного листа за глаза и на  прежние слова не стоит надеяться!

Так и вышло. Зашел еще через три дня и не получил ни одной подписи, да и бланки куда-то запропастились. С сожалением посмотрел на Ивана и его, словно закостенелую, жену и, попрощавшись, без лишних слов пошел. Он шел сзади.

У двери Иван фальшиво, совсем так же, как говорил о двух тысячах подписей, произнес, словно надеясь увидеть  подтверждение правильности своих стремлений: «Надоело это общежитие. Хочу квартиру купить! Только вот зачем она мне здесь! Заколебали холод и слякоть, да и не молод я. Пора и домой, в Краснодар собираться». Заявление прозвучало еще  бессильнее, чем даже обещание собрать данные, и еще сильнее  высветило обреченность Ивана.

«Удачи, выздоравливай!» –  произнес я, поняв, что на энтузиазме сегодня  далеко не уедешь. И, придется в крупных масштабах подделывать подписи членов партии. Так, как самих членов, еще не ведающих, что они члены, в виде распечатки на пяти листах подогнал еще один старый знакомый.

Работники одного из предприятий города со всеми паспортными данными, прописками, телефонами, но без подписей. Они не знали, что станут членами партии. Что же, и я не знал, но так получилось. Успокаивало то, что это им ничем не грозило, да и мне, собственно, тоже, так как напрямую не было связано с извлечением прибыли.

Самое тяжелое в создании и функционировании партии – это люди. Но еще главнее, конечно же, личность лидера и деньги. ЛДПР тому живой пример. Кадры, как известно, решают все, а хроническая  нехватка или их отсутствие плохо действует на моральный дух руководителей, которые в итоге могут (или не могут) собрать вокруг себя крепкую команду единомышленников. Спасает авантюризм, присущий создателям политических партий, и их колоссальная энергетика, способная увлечь за собой сотни, тысячи, а потом и миллионы.

Вот так, желая помочь своему товарищу, я взялся за создание регионального отделения. Вокруг не толпились очереди желающих, и люди не просили меня принять их в члены. Рядом был только Павел и тот набегами  подогреваемый желанием получить от партии хоть какие-то деньги.

 Павел, и еще несколько меркантильных товарищей создавали, хоть какой-то фон и иллюзию существования регионального отделения. Но как доходило до реальных дел, я оставался  один и так неспешно, пришел к началу предвыборной гонки, но это было чуть позже.

Впереди предстоял следующий этап регистрации. Пришлось много раз ездить в юстицию, утрясая разные вопросы. Там по совету Павла нашел Сергея, который занимался проверками. Этот Сергей и был тем, другом Павла, который поначалу, еще до обнаружения общего знакомого, угрожал перспективами проверок наших списков. Я тогда делал вид, что боюсь.

После нескольких предварительных звонков мы договорились о встрече. При встрече непонимание быстро развеялось и с его слов стало ясно, что Павел не передавал ему никаких денег за регистрацию, которые, я ему дал, а до сих пор так и кормит обещаниями. Взгрустнулось: «Выходит, Павел украл! Вот пройдоха, если не сказать крыса. И как же  с ним работать? И кто возглавит отделение, если уйду? На кого рассчитывать?» Ситуация складывалась непонятная. В результате, оправдывал Павла только его непростым семейным положением.

Начиналась предвыборная гонка, и приходилось, в прямом смысле, бегать и разъяснять линию партии. Павел периодически исчезал из поля зрения, а когда появлялся, то начинал заниматься маниловщиной. Иногда он, плутовато бегая глазами, настойчиво предлагал поставить его первым в списке. Московские товарищи все также напористо хотели, поиметь всех бесплатно, и я для них был идеальным типом, охваченным энтузиазмом, и уже заранее не надеющимся ни на какую компенсацию. Это наверно было видно по мне. И действительно, сжигал по 25 литров в день 92-го и наговаривал по 10-20 долларов по сотовому – и все это для Партии.

Поэтому или еще почему  не питал никаких амбиций, но на всякий случай поставил себя первым номером от регионального отделения и первым же кандидатом в депутаты от региона. Все равно пашу я, а так хоть необидно. А тут еще человек из юстиции заосторожничал и при встрече говорил тихо, так и не давая четкого совета, как поступить по спискам, которые, как он говорил, были уж слишком, разнобойные,  из села, из деревни, из города.

Чиновник на все смотрел скептически, объясняя, что начальство настроено решительно и проверять будет серьезно. Я, как заклинание, проговаривал одну и ту же сумму  пять тысяч рублей, выделенную партией на регистрацию. Он как будто не реагировал. Только потом, после его ухода,  понял, что он боится. И, в свою очередь, начал переживать. Стал припоминать, не предлагал ли взятку, но ничего похожего не вспомнил. Через несколько дней при встрече он все же решился, и партийные деньги нашли обладателя.

Через некоторое время он позвонил и сообщил, что проверка прошла успешно. Москвичи же чуть ли не ежедневно звонили с ценными указаниями. Павел и другие изредка все же помогали то принять факс, то собрать подписи. Несколько раз, собравшись в кулак, порывался и, преодолевая врожденную стеснительность, раздавал у тоннеля партийные газеты, оставшиеся еще со времен Гурда. Объясняя для себя, что занимаюсь  из «спортивного интереса», а так как я бывший спортсмен, то мне нужен результат. Мысленно же для себя уже поставил сроки своего пребывания в партии – после выборов выхожу.

Надоело вранье и искажения, которых за время работы узрел немало. Фактически, не одного честного слова! Сплошная ложь! Чего только стоит невыполненное обещание создать штатное расписание для региональных отделений, из-за чего, собственно, и ушел друг. Через какое-то время из Москвы приехали Александр и Игорь. Отношения у нас ровные, но из разговоров чувствуется расхождение в понимании целей и задач.

Им все хочется быстро – без шума и пыли, как говорится, и еще, желательно, бесплатно. А ситуация проста. Я совсем как в той пословице: имею желание развить это дело, но не имею возможности. Меж нами сквозит позиционирование. Мне кажется, что москвичи высокомерны и поверхностны в отношениях. Пьем чай, разговариваем.

В городе проходит Всероссийский форум, в гостиницах нет мест. Говорю: «Какие проблемы? Приходите!» Не приходят, где-то на окраине находят места. Ложусь спать. Утром просыпаюсь от их звонка. Они уже ждут у дома.

Разговариваем, я дарю им книжецу своих стихов. Получив ее, они как-то развеселились. Сомневаюсь, что им понравится. Стоило ли? На следующий день звонок. Чувствую по голосу, стихи задели. Только не пойму, в какую сторону. Не вышло бы конфуза. Представляю, как они возвращают книжку со словами: «На забери, и больше такого не пиши!» Готов спорить.

 При встрече оказывается, нормально. Не следа высокомерия и прежней хитрости. Наивно считаю, что наконец-то они меня приняли, хоть и через поэзию.