Варю готовили на удочерение… К приёмной семье было немало вопросов, потому что они уже давно живут в нашей стране, но не озадачились получением гражданства. Американцы. Её хотели отдать им. Мне пришлось бороться, требовать, чтобы процедуру притормозили, пока не будут готовы результаты ДНК. Позднее я узнал то, от чего волосы на голове дыбом встали. Они не просто так жили здесь, пытались удочерить ребёнка, потому что дома их ждала своя дочь… ровесница примерно. И она нуждается в пересадке сердца.

Я ахаю, прикрываю рот свободной ладонью и с ужасом смотрю на бывшего.

- Они хотели?..

- Скорее всего. Другого варианта я здесь не вижу. Они специально выбрали девочку со слабым иммунитетом, вроде как… такого ребёнка не жалко? Я не знаю, чем они думали, и кто провёл бы такую операцию. Возможно, они и не собирались использовать её для пересадки органов? Кто теперь скажет, как бы всё сложилось? Однако я рад, что оказался там. Варя вдохнула в меня глоток свежего воздуха. Я снова смог жить. Я хотел рассказать тебе о ней сразу, но она приболела, долго не могла отойти от обычной простуды. Мы начали копать глубже, бесконечные походы по медицинским центрам… Всё не давало результатов, пока всё-таки не обнаружилось нарушение в работе иммунитета. После этого мы искали способы поскорее начать лечение. Я знаю, это не умаляет моей вины. Я должен был сразу найти способ связаться с тобой, сообщить, что нашёл дочь, но было не до того. Я не знал, как ты отреагируешь, если расскажу об этом на расстоянии. Именно по этой причине появилось только недавно. Когда мы поняли, как можно исправить всё и вылечить Варю. Ты ненавидишь меня?

За что я должна ненавидеть его?

Внутри лишь пустота.

Я устала жить в ненависти, обидах…

Я ненавидела себя одну. Долго боролась с этим чувством, пока не сумела отпустить и двинуться дальше. Никому не пожелаю такой жизни.

- Нет, но опережу твой вопрос – я не испытываю к тебе былых чувств. Я переболела тобой и отпустила. У меня началась новая жизнь, в которой не было места для всего этого.

- Ты ничего не почувствовала, когда она обняла тебя?

Какой смысл врать?

Отвечаю честно, отрицательно помотав головой. Те крохи эмоций, что нахлынули на меня, в мгновение исчезли. И я до сих пор считаю себя бессердечным существом. Ну какая я мать? Молила Бога забрать меня с дочерью, а теперь боюсь пойти к ней и посмотреть в глаза.

- Я тебя понимаю. Тебе не следует корить себя. Это не твоя вина, Катя. Кто-то сыграл с нами злую шутку, а мы теперь даже не узнаем – кто именно?

Я дёргаюсь и смотрю на бывшего. У него красные глаза, а под ними – глубокие тени. Выглядит неважно и нуждается в отдыхе, но пока я не готова отпустить его.

- Почему не узнаем?

- Мне удалось поднять архивы… Акушерка, принимавшая у тебя роды тогда, исчезла, а врач… она погибла в автокатастрофе. Я пытаюсь найти акушерку, клянусь, но она словно канула в бездну. Где искать – не имею и малейшего представления.

Это плохо. Мы не узнаем заказчика сей оперы, и он или она останутся безнаказанными. Я рассчитывала хоть на какую-то справедливость, но похоже её нет.

- Мои люди пытаются сделать всё возможное и невозможное. Уверен, что если можно найти акушерку или хоть какую-то информацию, они сделают это.

Я только киваю.

Александр перекрывает капельницу, так как препарат в ней заканчивается.

Он садится на стул и смотрит на меня.

- Может, позовёшь медсестру, чтобы вытащила иглу? Я хотела бы пойти к Варе и поговорить с ней. Рано или поздно нам бы пришлось знакомиться.

- Да, конечно… Я уже объяснил ей, что тот мужчина рядом с тобой – твоё будущее. Так что она больше не станет задавать неудобные вопросы и говорить, что хотела бы видеть маму и папу вместе.

Какой благородный поступок! Только слова благодарности говорить не хочется. Ком стоит в горле. Они с Маратом оба сговорились поиграть в рыцарей? Или что здесь вообще происходит? Александр ведёт себя слишком странно. Возможно, он просто успокоился, поняв, что мы сможем помочь дочери? Или в его поступках кроется что-то ещё? Попытка заставить меня пожалеть, что мы расстались, и вернуться к нему?

Потихонечку вхожу в палату и смотрю на улыбающуюся девочку. Варвара смотрела в окно, а теперь переводит взгляд на меня и улыбается.

Умом я понимаю, что это моя дочь, но что-то глубоко внутри противится, отказывается принять правду.

- Привет, - говорю негромко, потому что боюсь испугать её. Вообще не знаю, как вести себя правильно с ребёнком в текущей ситуации.

- Привет! – отвечает Варя, продолжая заинтересованно рассматривать меня. – Когда я вылечусь, ты уедешь?

- Не так должно было начаться наше знакомство, - произношу растерянно и пожимаю плечами. – Откровенно говоря, я не знаю, что ответить на твой вопрос, потому что… всё слишком сложно. Понимаешь? Ты ещё маленькая, но уже столько всего пережила.

- В детском доме было холодно и одиноко, но я верила, что мама с папой найдут меня, - говорит Варя с радостью в голосе. – Видишь! Мы встретились. Никогда нельзя переставать верить в чудо. Даже если очень плохо. Так говорила мне нянечка, но её уволили, и я больше не видела её.

Какой полный оптимизма ребёнок!..

Присаживаюсь на стул, не решаясь занять место на кровати рядом с девочкой. Я всё ещё боюсь её… или того, что она полностью может перевернуть такую привычную жизнь. Вряд ли в наших отношениях с Маратом что-то изменится, но всё-таки… сердце заранее сжимается от его слов, сказанных на прощание, от просьбы сказать, если пойму, что не готова продолжать отношения с ним.

Не понимаю, за что судьба так жестоко посмеялась над всеми нами.

Столько оплакивать ребёнка, а теперь бояться подойти к ней.

- Ты меня боишься?

- Что? – Вопрос девочки возвращает в реальность. – Нет… нет, конечно. Дело не в этом, просто… я не знаю, о чём можно поговорить и как правильно вести себя. Тебя отняли у меня сразу после рождения. Я была уверена, что моя дочь погибла, а теперь… Александр рассказал, что нашёл тебя, и я не знаю, как повести себя правильно, - честно признаюсь я.

- Просто будь собой. Папа сказал, что ты очень хорошая. Жаль, что ты не сможешь остаться с нами и у тебя есть другой муж. Папа сказал, что ты вместе с тем дядей, который сидел с тобой в коридоре.

Папа постарался. Мне как раз не хватало такой щепетильной темы для обсуждения с ребёнком!..

- Мы с Маратом встречаемся, но он пока мне не муж.

- А папа? Он может стать твоим мужем?

- Я очень сомневаюсь… Наши отношения с ним закончились ещё до того, как меня обманули, убедив, что мой ребёнок погиб. Прости. Ты ещё такая маленькая, и я не знаю, как объяснить тебе всё.

- Я не глупая и всё понимаю. Вы с папой больше не любите друг друга… Жаль, что всё так. Я смогу встречаться с тобой после того, как вылечусь?

Почему она ведёт такие разговоры? Я думала, что будет проще, но ком сдавливает горло, и с каждой секундой выдавить из себя слово становится всё труднее.

- С чего ты взяла, что мы разлучимся? Ты можешь поехать со мной, если захочешь…

А захочу ли я сама?

Даже сейчас ничего не чувствую кроме сильнейшего стыда и непонятных даже мне самой ощущений.

– Я хотела бы остаться с папой. Ему очень одиноко. Я видела его взгляд тогда, в день нашей первой встречи. Со мной ему лучше. Мне не хочется оставлять его. Ты выглядишь счастливее, чем он. Наверное, всё из-за того, что у папы нет другой невесты?

Просто прекрасно.

Вот и поговорили.

Сказать мне больше нечего, поэтому мы с Варей просто сидим в тишине, и с каждой секундой я ненавижу себя всё сильнее, потому что понимаю, что могла бы повести себя иначе, не так. Смелее? Наверное, я могла бы стать смелее, но что-то не позволяет этого сделать.

- Давай мы подумаем об этом всём потом? После того, как ты вылечишься?

- Мне уже лучше, но папа не верит мне и говорит, что нужно сделать операцию.