устав от жизни отдохнуть
а в понедельник снова в путь
работа будь она неладна
но деньги платят ну и ладно
ещё немножко покоптим
и все на небо улетим
так неприкаянно терпимо
жизнь быстро проходила мимо
а что стихи да так в привес
какой в них к чёрту интерес
Жил-был поэт
Жил-был поэт. Непризнанным ушёл.
Но это в целом вроде хорошо:
не знал обмана, зависть не испил,
когда безвестным в этом мире жил.
Осталась в парке старая скамья.
Поэта скрыл туман небытия.
Но строчки с перцем, горькие на вкус,
когда-нибудь сорвутся с юных уст.
Их в памяти пожизненно хранит
и вечный парк, и памятник-гранит.
А юный чтец, возможно, не простит
живущим в суете, что был забыт
поэт, сказавший правду в двух словах,
в своих никем не признанных стихах…
Кто он, поэт иль не поэт?
Кто он, поэт иль не поэт?
В ответах искренности нет.
Сарказм, ирония, порою есть обида.
Но вот про зависть нет там слов,
Хоть зависть испокон веков
Была в основе сочинительского вида.
Но о герое что сказать?
Отправил он тетрадь в печать.
Платил, и денежка пока что не отбита.
Различных отзывов не счесть.
Медаль заслуженная есть.
И напечатаны стихи в пяти изданьях.
Жаль, не читает их народ.
Чего в стихах недостаёт?
Хотя придуманы красивые названья.
А новый сборник как итог,
Как мыслей пламенных чертог,
И все высказыванья слиты воедино.
Он как философ – мысли вслух.
Ко всякой критике не глух,
Особо к той, что в большей части конструктивна.
А не писать – ну прям никак.
Вот получить бы точный знак.
Хоть от кого, пусть даже вовсе не хвалебный.
Решил бы он листочки сжечь.
Потом на тёплой печке лечь —
Поняв что труд его нетленный – не потребный…
Собственный стиль для стиха…
Чтоб выбрать свой собственный стиль для стиха —
Отсечь надо напрочь другие.
Идея, возможно, совсем не плоха,
Но чем же плохи те, другие?
Писались хореем и ямбом стихи,
И вольным, и белым без строя.
Читатели были ко многим глухи,
Не чувствуя мысли героя.
А кто-то, поставив на правилах крест,
Писал… И читают. Когда надоест
Невнятные глупости класть на бумагу?
Тогда, когда разум заменит отвагу.
Поэт, что вернулся к канонам стиха,
Увидел опять, что идея плоха.
Потрачено время бездарности в дар.
И отзывов нет – что ему гонорар.
И снова скитанья, исканья в стихах,
Пока не придёт от читателя: «Ах!»
Без денег подпитки, рецензий, рекламы
Успеха не жди – вам скажу это прямо.
Запрятав поглубже душевную боль,
Посыплю на раны немелкую соль.
И думаю, тихо листая страницы:
Наверное, стоит сегодня напиться.
Нет, не виновны ни строй, ни слова.
Глупая мыслит не так голова.
Ну а перо, что водимо рукой,
Пишет – придумано что головой.
Ночь – подходящее время для сна.
Спит голова, а не мыслит она.
Коль сочиняется что-то в ночи —
Мечутся мысли, как пламя свечи.
Распался творческий союз
Распался творческий союз,
Что создавался с Музой нежной.
Скреплял он прочность наших уз
Счастливой жизни, безмятежной.
Она ушла, забрав с собой
Любовь и радость отношений.
Поэт, мол, вовсе никакой,
Так, стихоплёт, совсем не гений.
В свободном поиске она.
Её герой пока не найден.
И в этом вновь моя вина:
Я недостаточно азартен.
В моих стихах не тот размер.
И нет мелодии для строчек.
Она сказала как пример,
Что у меня немало точек.
Зачем гадать, что скрыто ими?
Покой теряется и сон…
А зашифровано в них имя —
В кого без памяти влюблён.
Нет, не решился вслух назвать.
Подарок Музы – рифмы, строчки.
Стихи занёс в свою тетрадь.
В нём от меня всего три точки…
Так был не понят и отвержен,
Хоть не терял я ни минутки.
Я с Музой был безумно нежен.
Всю ночь, до утренней побудки.
Ласкал, стихи читая вслух.
Она же выбрала из двух
Одну себя, меня отринув.
Возможно, без неё я сгину.
Мысль мчит, как саночки с пригорка
Мысль мчит, как саночки с пригорка,
Стих сочиняет чуть спеша
И держит после на задворках
Себе, видать, для куража.
Так, выдавая небылицы,
Себя подкалывать порой:
Стих написать – воды напиться!
Но мысль не дружит с головой.
И, оставаясь непреклонной,
Не понимая удивлённо,
Что смысла нет стихи писать,
Качнув головкой забубённой,
Вновь начинает сочинять,
В тетрадке пачкая страницы…
Зачем? Да как-то вот не спится.
И, маскируясь мраком ночи,
При свете дня, поздней, хохочет
И возвышает содержанье,
Представив на медаль и званье.
Я и ЭГО
Есть огонь. Коптилки пламя
красит копотью стекло.
Электричество не с нами,
ну а с лампой повезло.
Керосин, фитиль и колба
жаропрочного стекла.
Мы сидим, поэты оба,
у накрытого стола:
чуть колбаски, в стопках водка.
За окном пуржит метель.
Есть огурчик и селёдка
От далёких от земель.
Печка греет тёплый бок.
С разговора был бы толк —
непонятны словеса,
и в глазах блестит слеза.
Где удача? Нет ответа.
Два непризнанных поэта:
я и ЭГО в полный рост.
Он – совет. Совет так прост:
плюнь на всё. Ложись-ка спать.
Смысла нет стихи писать.
Темы есть? – Да, их немало,
но чего-то не хватало.
Может, мысли, может, цвета,
чтоб быть признанным поэтом.
Дым дают в печи дрова,
и дурнеет голова.
Слов нехватка. Воздух сух. —
ЭГО снова, как петух,
в крик срываясь, голосил
и упал, лишившись сил.
То ли вечер, то ли ночь.
Я хотел ему помочь,
но не смог – свалился сам,
принял я ещё сто грамм.
Сон склонял прижаться к печи
и закончить эти речи.
По привычке я кваску,
чтоб развеяло тоску.
ЭГО, может быть, пойдёт,
взяв стихи, в простой народ,
вдаль, за тридевять земель…
Жизнь такая карусель.
Возомнив себя поэтом,
пишет ЭГО мой куплеты.
С ним, видать, мы нераздельны,
хоть порой живём отдельно:
я с лопатой в огороде,
он же в мыслях больше вроде
и дурманит мозг шальной.
Я от этого больной.
Неразумен этот ЭГО.
Много раз куда-то бегал.
Записав в тетрадь стихи,
утверждал, что неплохи.
Напечатать предлагал.
Как от ЭГО я устал!
Эх, закрыть бы под замок,
да ключей найти не смог.
Так и маемся – живём
в теле бренном мы вдвоём…
«Доживём вот до весны —
тиснем в стих цветные сны,
приходившие зимой.» —
шепчет ЭГО спящий мой.
Я молчу. Стакан мой пуст.
Огурца приятный хруст.
ЭГО спит. Пора и мне.
Сон ночной всегда в цене.
