Николь сделала пометки времени записи диктофона в своей записной книжке, чтобы потом было проще отыскать нужное место.
– Так вот откуда взялась ваша ненависть к журналистам? – спросила она.
– Я их вовсе не ненавижу, – возразил Кёнинг. – Они делают работу, которую от них требуют, как мы делаем свою. Но, поконтактировав несколько раз с этим миром, я понял, что мне туда со своим мироощущением соваться не стоит. СМИ – это завод по производству заголовков. Не замечала, что большая часть происшествий в них освещается только на начальном этапе? Произошло то-то, выпустили раньше конкурентов и взялись за новое. Уже озвученные темы, как правило, никто не ведёт. Всё равно, что следствие отдавало бы на утверждение прокурору дела сразу после их заведения и без сбора доказательной базы. Причин ненавидеть такое следствие не было бы, потому что это не следствие, а клоунада.
Эванс сделала очередную пометку и записала часть слов Маркуса от руки.
– Каким же образом вы повторно вышли на Гектора? – задала новый вопрос Николь. – Уже после того, как он перестал выбирать жертв по справочнику?
Кёнинг сверился с обстановкой по зеркалам и перестроился в соседний ряд.
– Не так сложно, как кажется со стороны, но мне потребовалось слишком много времени, чтобы до этого додуматься. Может, у тебя есть какие-то предположения? – предложил он ей подумать самостоятельно.
– Я бы сказала, что выследить неизвестного маньяка, совершающего хаотичные убийства в мегаполисе, невозможно, – пожала плечами Эванс. – Но вы же это как-то сделали и явно не случайно…
Сзади посигналили. Из зеркала заднего вида по глазам ударил отблеск ярких фар дальнего света. Спешащий куда-то водитель, вместо того, чтобы совершить обгон по свободной полосе слева, подпирал, желая проехать именно по той, на которой тащился Кёнинг.
– Сейчас преступления масштаба Гектора раскрыли бы легко, – не обращая внимания на рёв двигателя позади, согласился Маркус. – Всюду камеры, сканеры, геолокация смартфонов, пеленгация мобильных сигналов… В общем, даже скромные результаты нашего Слона сегодня – уже большой успех для серийного убийцы. А тогда же и правда не имея ничего, кроме знания, что это крепкий мужчина около ста восьмидесяти пяти сантиметров ростом, искать было бессмысленно, но зато можно было попытаться заставить его прийти самостоятельно.
Огромный внедорожник, чьи колёса возвышались над капотом малолитражки Кёнинга, сигналя, подрезал его и начал оттормаживаться. Маркус спокойно выровнял автомобиль. Заднее секло джипа открылось, и наружу высунулся прыщавый подросток, принявшийся что-то злобно орать и хлопать ладонью по борту автомобиля.
– Нет, – потребовал он, заметив, как Николь потянулась к пистолету. – Было бы нравоучительно, но это не гангстеры, а просто придурки.
Маркус принялся вертеть скрипящую ручку стеклоподъёмника, опуская стекло. Рядом с первым подростком показался второй – ещё более злобный. Он даже провёл указательным пальцем у себя по горлу.
– Вот идиот, – хмыкнул детектив. – Пособие, как получить уголовку на ровном месте для чайников.
С этими словами детектив достал из-под сидения каплевидный синий проблесковый маячок на магните и прикрепил его к крыше. После чего щёлкнул кнопкой на панели. Отблеск сигнала пробежал по заднему тонированному стеклу внедорожника, а из-под капота малолитражки прозвучала трещотка сирены. Всю грозность компании моментально смело. Парни нырнули обратно в салон, и внедорожник, петляя между полосами, устремился вдаль. Кёнинг убрал мигалку и снова начал вращать ручку, закрывая окно.
– Судя по тому, как лихо Дуарте уходил с мест преступлений, даже когда патрульные приезжали на крики его жертв о помощи, он слушал полицейские переговоры, – будто ничего не произошло, продолжил Кёнинг. – И я предложил хитрость: все управления города сообща разыграли спектакль, выдумав подражателя Дуарте, который в жестокости превзошёл кумира.
Николь разом забыла про дорожный конфликт и, раскрыв блокнот, начала записывать слова Кёнинга, попутно делая заметки по временной шкале диктофона. Несмотря на то, что с момента поимки Дуарте прошло уже почти двадцать лет, причастные к ней полицейские до сих пор не распространялись о том, как именно сумели выйти на след убийцы.
– Мы прозвали вымышленного убийцу Инквизитором, чтобы звучало по-газетному, – продолжал Кёнинг. – Поскольку мы не знали психотипа Дуарте, то расчёт был сделан сразу и на тщеславие, и на личный интерес к чужим виртуозным методам убийств. В переговорах о расправах Инквизитора звучали фразы о том, что люди этого видеть не должны, пусть думают, что Алый Жнец – самый главный страх, фото останков не должны утечь в прессу и подобные.
– А откуда вы знали, что он купится? – спросила Эванс.
– Мы не знали – просто раз в пару дней методично в радиопереговорах двигались по сценарию, с которым нам помогли киношники, – ответил Маркус. – В финале мы якобы случайно озвучили место преступления, где в настоящий момент Инквизитор убивал очередную жертву. Заранее подстроенные по всему городу сбои в системе дорожного управления позволили пустить Гектору пыль в глаза и убедить его в том, что из-за взбесившихся светофоров группа захвата не успеет добраться по назначению вовремя. Дуарте, как и предполагалось, прибыл на крышу строящегося нового цеха стекольной фабрики Бозли, где его уже и ждал я.
Помощник детектива остановила запись и повернулась в кресле к Маркусу. Кёнинг сбавил скорость, перестраиваясь к съезду с автострады.
– Я об этом не напишу, но мне нужно знать, только честно, – попросила она. – Ты ведь на самом деле столкнул его с крыши?
После спуска на второстепенную дорогу Кёнинг повернул ещё раз почти сразу и вывел автомобиль на грунтовую просёлочную дорогу. Растущая между колеями трава заскребла по днищу машины.
– То обвинение было эхом предшествующей волны, которую против меня подняли в СМИ, – проговорил детектив. – Я его не сталкивал, он спрыгнул сам, чему нашёлся свидетель.
Лейтенант снова запустила запись диктофона.
– Просто взял и сиганул? – удивилась Эванс.
– О, далеко не просто. Он картинно расставил руки и упал спиной вперёд с высоты третьего этажа, сказав перед этим, что мне всё равно его не перехитрить. Там внизу были паллеты с остатками кирпичей, перепад высот оказался значительным, так что переломанного Гектора пришлось вынимать оттуда точно комок желе. Подобных криков боли я в жизни никогда не слышал и надеюсь, больше не доведётся. Уж не знаю, как он не то, что не потерял сознание, а вообще выжил.
– Жизнью это можно назвать лишь с натяжкой, – сказала Николь. – Но видно судьба умеет шутить – он так сильно любил мучить других, а теперь собственного тела не ощущает и страдает от этого куда дольше своих жертв.
2. Запись из личного блокнота детектива Маркуса Йенса Кёнинга
Заметка за период с 14.06.2010 по 21.06.2010
Пояснение:
Запись содержит косвенное указание на то, что Николь К. Эванс могла быть причастной к посланиям убийцы по уголовному делу №MR-631//g#//25-05-2010, позже вошедшим в серию №SR-451//ke//10-06-2010.
Книга, которую читал Энрике Федерико Мартинес Перез, – сборник Редьярда Киплинга о джунглях. Фигурка слона стояла на первой странице рассказа «Маленький Тумаи».
Рассказ повествует о живущем в Индии мальчике, сыне загонщика диких слонов, который мечтает стать настоящим загонщиком. Отец желает ему более спокойной работы. Однажды мальчик падает под ноги слонам, но его, удерживая хоботом, спасает семейный слон Кала Наг, которому уже почти семьдесят лет. Опытные загонщики шутят над Тумаи, что тот станет таким, как они, только когда увидит танцы слонов. При этом их никто никогда не видел. Ночью Кала Наг берёт малыша с собой в джунгли, где танцует с другими слонами. Наутро они возвращаются в лагерь, и взрослые по следам животного находят вытоптанную ими площадку. Тумаи провозглашают будущим лучшим охотником в джунглях, ведь он видел то, чего не видел ни один живой человек.
