В шесть утра началась привычная суматоха. Я же еле глаза разлепила, хотя мне казалось, что вообще не спала ни минуты. Потянулась к тумбочке за телефоном и увидела, что от Димы пришло сообщение. Буквально час назад. Значит, и у него ночь была бессонной.

Почему-то открывала его сообщение не только с волнением, но и каким-то страхом. Хотя чего бояться? Всё самое ужасное он мне уже сказал.

«Привет, Таня. Я много думал о твоих словах. Наверное, ты права. Я не должен был решать за тебя. Просто ты такая яркая, красивая, так любишь жизнь, и я считал, что не имею права связывать тебя обязательствами, лишать чего-то. А жизнь с таким инвалидом – это всегда обязательства и лишения. И я уже просто ненавидел себя за это. Но я все равно не должен был оставлять тебя вот так. Теперь я это понимаю…

Прости меня, Таня, если сможешь. Я правда очень сожалею. И меньше всего на свете хотел причинить тебе боль.

Преследовать я тебя не стану, обещаю. Всё будет так, как ты решишь. Не захочешь больше меня видеть – я пойму. Я просто хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя. Очень сильно люблю».

В палату зашла медсестра, позвала сдавать кровь из пальца, но я её не заметила и не услышала, поглощенная своими переживаниями. Неделю назад за эти строчки я бы что угодно отдала. Они мне были нужны как воздух. Да и сейчас, что уж врать, стало немного, но легче. Даже если у нас с ним всё закончилось, его признание в любви как бальзам на израненную душу.

Вчерашняя медсестра, которую подкупил Дима, снова заглянула в палату и сердито рявкнула:

– Ларионова! Одну тебя ждет лаборант! Все уже сдали кровь, а ты чего сидишь?

Я поплелась в процедурную, оттуда – сразу на завтрак. И впервые за все последние дни нормально поела.

Отвечать я Диме не стала. Не из вредности, просто не знала, что ещё сказать. Подумала: может, спустя время… но он пришёл этим же вечером. Опять.

На этот раз уже другая медсестра уловками вызвала меня из палаты, пробубнила, что надо «тихо, быстро и назад».

Я выскользнула на площадку, где меня ждал Рощин точно, как вчера. И такой же серьезный. Прямо дежавю.

Я вздохнула, привалилась спиной к двери.

– Дима, тебе не нужно было приходить. Мы же обо всем вчера поговорили, – устало произнесла я. – Мне нужно…

Мне нужно какое-то время, хотела я сказать. Время, чтобы успокоиться, остыть и всё обдумать. Потому что не умею я вот так запросто, по щелчку, переключаться. Ещё хотела сказать, что позже обязательно его наберу, и мы нормально поговорим, когда буду готова. Но ничего этого сказать я не успела, потому что по лестнице неспешно поднимался… Руслан Извеков. Ещё и с букетом роскошных белых лилий…

Зачем он появился? Ещё и цветами угадал! Больше всего я люблю лилии.

Я в немом изумлении уставилась на своего начальника, которого присутствие Димы почему-то совершенно не смутило.

– Привет, – широко улыбнувшись, поздоровался он и встал рядом с нами.

Я оторопело кивнула, потом перевела взгляд на Диму. А он будто окаменел. А как смотрел на Руслана! Мне аж нехорошо стало. Но Руслан словно ничего этого не замечал, продолжая улыбаться, всучил мне цветы.

– Долго ещё болеть собираешься? – подмигнул он мне.

– Завтра, может, выпишут, – пробормотала я, затем обратилась к Диме: – Это Руслан. С работы. Хозяин нашей клиники.

Дурацкий голос всегда меня подводит! И сейчас мои слова прозвучали почему-то так, словно я оправдываюсь. Хотя мне действительно перед Димой стало неловко. Наверное, потому что врала ему про Руслана.

Дима надменно и холодно кивнул ему в знак приветствия и не стал протягивать руку.

– Это… – повернулась я уже к Руслану, собираясь представить ему Диму, но он меня перебил.

– Твой бывший? Дмитрий, кажется?

Я в первую секунду даже не поняла, откуда Руслан в курсе наших проблем, но потом вспомнила, что он приходил на днях типа проведать. И, кажется, спросил, где Дима. А я, дура, ляпнула, что мы расстались…

Господи, мне стало так стыдно, что хоть сквозь землю. И лицо полыхнуло, будто мне в него кипятком плеснули.

Что мог Дима подумать? Что я не просто его быстренько в бывшие записала, но ещё и обсуждаю это с другим мужчиной.

Замирая от страха, я взглянула на Диму. Но он на меня не смотрел, и лицо его сделалось совершенно непроницаемым и чужим. Точно таким же, как тогда, когда он рвал со мной.

Глядя куда-то поверх моей головы, он протянул мне пакет, из которого выглядывала упаковка сока.

– Это тебе. Выздоравливай, – произнес он с пугающим равнодушием и, обогнув Руслана, стал спускаться по лестнице.

– Дима, подожди… – окликнула я его.

Он обернулся, но я уже знала это его выражение лица, от которого у меня стыла кровь.

– Мы не договорили… – выпалила я первое, что пришло на ум, лишь бы его задержать.

– Да нет, договорили. Извини, мне надо идти. Потом созвонимся, – все так же ровно и без малейших эмоций произнес он.

– Он что, расстроился? Из-за меня? – усмехнулся Руслан, когда Дима ушёл.

– Из-за меня, – буркнула я. – Руслан, спасибо, конечно, за цветы и вообще, но зачем вы назвали его бывшим? Ну кто вас просил?

– А мы уже на «вы»?

– На «вы», на «ты» – да какая разница? – чуть не плача ответила я. – Зачем?

– Ну извини, – беспечно пожал он плечами. – Ты ведь сама сказала, что у вас всё кончено. Да и что тут такого?

Он как будто и правда не понимал. И я даже не нашлась, что сказать на такую его незамутненность.

– Значит, тебя выпишут как раз под Новый год? Может, за тобой машину прислать? Или даже сам смогу заехать… наверное…

Я покачала головой.

– Нет, не надо, – выдавила из себя я, потом вернула ему букет. – Мне пора назад, в палату. Спасибо за цветы, но у меня на лилии аллергия.

Я всегда ненавидела праздники. Любые – дни рождения, Новый год, восьмое марта. Не знаю, почему так выпадало, но именно в праздники случалось со мной всякое плохое.

Этот же Новый год и так не сулил радости. Я ведь понимала, что встречу его совсем-совсем одна – с Веркой мы поссорились, у отца теперь своя жизнь, с тётей Валей прекратили всякое общение, а Дима… он после встречи с Русланом за минувшие четыре дня мне больше не звонил, не писал, ну и не приходил.

Если честно, я его всё-таки набрала сама, хотя потом на себя за эту слабость страшно злилась. Просто после слов Руслана о бывшем вся моя решимость больше не общаться с Димой сразу сошла на нет. И так плохо было, что вот я и позвонила ему.

Хотела… ой, не знаю на самом деле, чего я хотела. Может быть, даже помириться и вместе отметить праздник. А, может, просто меня слишком тяготил этот эпизод.

Дима ответил, конечно, но говорил со мной… ну реально как бывший. Сухо так. Я даже не смогла ему сказать, что сильно жалею и соскучилась. Объяснила только, что вообще-то не обсуждаю с Русланом свою личную жизнь, просто так вышло. На что Дима даже ничего не ответил. Точнее спросил: «Это всё? Или что-то ещё?».

«Всё», – промямлила я разочарованно и попрощалась.

С Русланом тоже получилось, наверное, как-то по-хамски. Тридцатого, когда меня выписали, он прислал за мной какого-то мужика на машине, ну а я его просто послала. То есть сначала сказала: не надо, спасибо, сама как-нибудь доберусь. Но тот настаивал, пакеты мои с вещами стал хватать, и я сорвалась. Мужик разозлился, сказал мне: дура. И уехал.

А дома меня ждало одиночество. В обычные дни оно не так заметно и даже иногда комфортно. Но в праздники… В праздники лично мне на луну выть хочется. Тем более в Новый год, когда гуляют и веселятся вообще все вокруг.

А я решила, что не буду отмечать. Куплю торт, включу кино и буду просто отдыхать.

В полночь начались залпы салютов, и ночное небо за окном расцвело красными, желтыми, зелеными огнями. Жутковато немного, но красиво. Минут десять я любовалась у окна фейерверками, потом вернулась к столу. С тоской посмотрела на темный экран телефон. И тут он вспыхнул, и у меня чуть сердце не выскочило из груди от радости. Я торопливо схватила сотовый, но это оказался папа. Позвонил просто поздравить и еще раз напомнить, что сразу после праздников вышлет мне деньги. А от Димы – ни звонка, ни даже самой простенькой открытки.