У Константина в голове мелькнуло:

– Когда Тимофеич так успел набраться. Приняли то всего детскую дозу. Его и от большего позавчера не так развзило.

Между тем Славик ехидно усмехнулся:

– Надо же? Кто бы мог подумать? А мы с Эдуардычем тоже фильмы о покойниках снимает.

Он посмотрел в лицо Константину:

– Выходит Эдуардыч ты многостаночник, как Никита Михалков, нет, как этот Спилберг, нет круче, как Стивен Кинг.

В глазах Константина блеснул холод:

– Ты это сейчас и здесь хочешь выяснить?

Решимость Славика понизилась но наглость осталась:

– А почему бы собственно и нет?

В разговор снова вмешался Тимофеич. Глядя пьяным взглядом в лицо Константина он вслепую ткнул указательным пальцем в Славика и только по счастливой случайности не попал тому в глаз:

– Это кто такой? Чего ему надо?

Взбеленился Славик и теряя последнее спокойствие заорал:

– Да ты сам кто такой? Ручонками аккуратней размахивай.

Тимофеич повернулся к Славику и резко наклонился в его сторону, чуть не заехав лбом Славику в лицо и бормотал:

– Отвали. Что ты можешь понимать кладбищенских историях?

Славик оторопело ткнул себя указательным пальцем в грудь:

– Я? Да ты чмо болотное знаешь кто я такой?

Раскачиваясь из стороны в сторону Тимофеич невнятно промычал:?

– Очень хотелось бы знать.

Славик совсем потерял выдержку, одной рукой вцепился в лацкан пиджака Тимофеича:

– Я, к твоему урод сведению, танатопрактик. Я стольких покойников к загробной жизни собственными руками подготовил, сколько ты за всю свою жизнь не видел.

Тимофеич поморщился не обращая внимание на то, что Славик его держит за отворот пиджака и пьяно забубнил:

– Покойников он видели насмотрелся. Тоже мне подвиг. Покойников все видали, а ты хоть одно приведение живьем видел? Нет, ты скажи. Ты хоть одно приведение видел? А мы с ними каждую ночь общаемся. Вот как с тобой сейчас.

Тимофеич пьяно толкнул Славика рукой в плечо:

– Так что ты паренек кончай здесь понты кидать. Кто круче? Кто круче? Ты приезжай к нам на погост, там и посмотрим кто круче.

Славик посмотрел на Константина:

– Он чего лепит? Какие к лешему приведения? Эдуардыч, ты во что переквалифицировался?

.Подошел Андрей:

– Привет Эдуардыч. Извини. Я Славика предупреждал чтобы он не выпендривался. . Да ему хоть кол на голове теши.

Андрей вцепился в руку Славика которой тот ухватил отворот пиджака Тимофеича, и отцепил ее. Похлопал Тимофеича по плечу:

– Ты извини отец. Перебрали немножко. С кем не бывает.

Андрей с силой дернул Славика за руку и прошипел:

– Пошли отсюда. Хорош буянить! Чего ты разошелся?

Славик озлобленно уставился на приятеля:

– Ты на кого руку поднял сявка?

Тот еще раз дернул Славика за руку:

– Пошли отсюда! Не позорься! Сам потом жалеть будешь

На удивление речь Андрея возымела свое действие на Славика и он уныло поплелся, надежно удерживаемый за локоть Андреем. Константин перевел взгляд с удаляющихся Славика с Андреем на своих новых сельских приятелей. Те изучающе смотрели на него. Константин растерянно буркнул:

– Хотели городских плясок с бубнами? Получите и распишитесь. Рокировка. Сначала скандал, потом пьянка.

К нему повернул совершенно трезвое лицо Тимофеич:

– Старые друзья приревновали к новой компании?

Константин вздохнул:

– Нет, коллеги по работе.

– Ты же говорил что в НИИ трудишься.

– Константин с горечью поморщился:

– Лаборанты из нашей лаборатории.

Он задорно посмотрел на Тимофеича:

– Ну ты артист. Я думал ты и вправду в хлам напился.

Подошел метрдотель:

– Все готово. Можете садиться за стол. Холодные закуски на столе. Горячее подадим чуть позже.

Под впечатлением разразившегося скандала за столом все вели себя сдержанно и покладисто. Тосты звучали тихо и кротко. В основном слышался звон вилок по тарелкам. Спустя некоторое время зал начал наполняться людьми. С появлением публики напряженность постепенно стала таять, сохранялась только врожденная тактичность сельских жителей. Когда заиграла музыка последние барьеры зажатости сельчан были сломлены. К удивлению Константина сельские жители оказались довольно коммуникабельными и раскованными людьми. Танцевали они хоть и неумело, зато энергично и задорно. Вернулись назад уже за глубоко полночь.

На следующее утро после коллективного набега на ресторан Константин проснулся поздно. Вылезать из постели не было ни малейшего желания. Воспоминания предыдущего дня его и забавляли и тяготили одновременно. Ощущение совершения доброго дела для новых друзей поднимало настроение, веселила и выходка доме одежды. Угнетало ощущение бездарно потраченного времени, на банальную городскую пьянку. Утешало то, что иначе бы не получилось праздника. Не хотелось вспоминать о бессмысленной стычке со Славиком, но сознание возвращались к этому эпизоду инстинктивно. Как ни крутись, конфликт надо было как-то улаживать. Способов разрулить ситуацию было несколько, а вернее всего три. Остальные пути решения представлялись лишь как комбинации трех основных подсказанных здравым смыслом. Первый путь представлял собой полный разрыв отношений. Так сказать, развод и девичья фамилия. Он казался Константину жестоким по отношению к Славику и Андрею. В первую очередь к Славику. Что может быть более бесчеловечным, как дать ребенку игрушку и тут же отнять. С другой стороны, что прикажете делать, если человек совсем потерял берега и обнаглел. То что Славик наглеет Константин почувствовал сразу, как только передал ему в руки финансовые рычаги. Славик тут же предпринял шаги финансового ущемления Константина как как способ самоутверждения Правда самого Костю это не волновало, а скорее забавляло. Основной источник его финансового благополучия находился совсем в ином месте. Константин равнодушно относился к тому что Славик постоянно его тестировал на прочность, урезая по чуть-чуть его долю в от их совместного дохода. Сам того до конца не осознавая последствия Славик стремился прибрать к рукам их подпольный кооператив. И это был второй путь решения проблемы. Передать все дела Славику и самому полностью устраниться. Константин без особого труда предвидел чем это все рано или поздно закончится. Дело даже было не в том что Славик был не заточен правильно обслуживать аппаратуру, хотя это было не мало важно, а в его безудержном стремлении к наживе. Константину было отлично известно, что люди подобные Славику оказываются под полным контролем либо рэкетиров, либо государственных властных структур, а в какой-то момент становятся лишними фигурами на игровом поле. Оставался третий путь вернуть финансовые рычаги полностью в свои руки. А вот эта рутина полностью претила Константину. Она для него однозначно ассоциировалась с вонючей болотной жижей. Но и оставлять ситуацию в том виде, в котором она сейчас находилась тоже было неприемлемо.