– Майор, разрешите им передвигаться ползком, – попросил я.

– Не разрешаю. И чтоб ни звука!

Между тем сенситив вернулся в аэромобиль и надел маску. В салоне не было места для меня, но майор позволил – если можно назвать этим словом жесткий приказ – лететь, прицепившись к машине. Мы опустились в паре миль, там сенситив снова прогулялся без маски. В этот раз он переговорил с инженером; тот кивал и рисовал на планшете.

Спецгруппа побывала в десятке мест, и везде повторилась одна и та же бессмысленная на вид процедура. Перед тем как аэромобиль отправился на позиции пятого полка, офицер, рисовавший на планшете, оторвал верхний лист и вручил мне.

– Карта подземелий на твоем участке, – пояснил он. – Широкая красная лента – главная жучиная дорога в этих местах. Входит вот здесь, спереди, на глубине около тысячи футов, а выходит в тылу, глубина четыреста пятьдесят. Примыкающая к ней синяя сеть – большая колония жуков. Те немногие места, где она поднимается до ста футов от поверхности, я отметил. Поставь там прослушку и контролируй ситуацию, пока мы сюда не доберемся.

– Этому можно верить? – спросил я, рассматривая рисунок.

Инженер покосился на сенситива и очень тихо сказал мне:

– Кретин! Ты что, обидеть его хочешь? Конечно, тут все правильно.

Они улетели, оставив меня изучать карту. Напоследок инженер-художник сделал ее копию, а его умная коробочка сдвоила рисунки – теперь у меня было стереоизображение лабиринта тысячефутовой глубины. Все это настолько изумило меня, что майору пришлось напомнить насчет «разморозки». Я поднял взвод, убрал из кратера технику, выделил по два человека из каждого отделения и разослал им координаты для прослушки жучиного шоссе и города.

О принятых мерах я доложил Блэки. Хотел назвать координаты туннеля, но он меня перебил:

– Майор Лэндри прислал мне факсимильную копию. Дай только координаты постов прослушки.

Я выполнил распоряжение, и капитан сказал:

– Неплохо, Джонни. Однако это не совсем то, чего я хочу. Слишком много приборов над их туннелями. Хватит четырех над жучиной трассой, еще четыре размести ромбом вокруг города. Из четырех оставшихся один перенеси в треугольник, образованный твоим правым задним углом и главным туннелем, а три распредели на большой территории с другой стороны туннеля.

– Ясно, сэр. – И я спросил: – Капитан, а можно ли доверять этой карте?

– Что тебя тревожит, сынок?

– Да очень уж на магию похоже… причем на черную.

– А-а-а… Вот что, юноша, на этот счет есть распоряжение небесного маршала, специально для тебя. Он сказал, что карта – официальный документ… и что тебе не нужно ни о чем заботиться, кроме твоего взвода. Ты меня понял?

– Да, капитан.

– Жуки умеют рыть чертовски быстро, так что особое внимание – постам прослушки в стороне от туннелей. Любой звук громче жужжания мухи, пойманный любым из этих четырех приборов, – и сразу докладывай, не задумываясь о его происхождении.

– Да, сэр.

– На тот случай, если ты еще не слышал: когда они роют, шум такой, будто жарится бекон. Прочесывания прекратить. Выдели одного бойца для визуального наблюдения за кратером. Половине взвода – спать, другой – слушать. Через два часа – смена.

– Ясно, сэр.

– К тебе могут опять наведаться инженеры. Вот новый план. Саперная рота подберется к главному туннелю и закупорит его. Это произойдет там, где он ближе всего к поверхности, то есть на твоем левом фланге или на участке «охотников за головами». Другая инженерная рота то же самое проделает с ответвлением туннеля в тридцати милях правее тебя, в зоне ответственности первого полка. Таким образом, будет отрезан длинный кусок жучиной трассы с прилегающей жилой территорией. Одновременно то же самое произойдет во многих других местах. Что будет дальше, увидим. Либо жуки ринутся наверх и дадут нам решительный бой, либо затаятся, и тогда мы спустимся, чтобы зачистить пещеру за пещерой.

– Все ясно, капитан.

Я не был уверен, что мне все ясно, но удовлетворился пониманием моей собственной роли: расставить по новой схеме акустические приборы, разрешить половине взвода сон. А потом нас ждет охота на жуков. Если повезет – на поверхности, если нет – под землей.

– Когда прибудет саперная рота, прикрой ее левым флангом. Окажи помощь, если понадобится.

– Хорошо, капитан, – обрадованно пообещал я.

Инженерные войска мало уступают пехоте, работать с ними – удовольствие. Когда припрет, они дерутся, пусть не слишком умело, зато храбро. Или упорно, сосредоточенно делают свое дело, пока вокруг бушует битва. Есть у них неофициальный девиз, столь же циничный, сколь и древний: «Сапу мы сперва копаем, а потом в ней погибаем». Это вдобавок к официальному, очень короткому: «Сможем!» Девизы саперов – не фигуры речи, а буквальная правда.

– К делу, сынок.

Двенадцать постов прослушки. Это означает, что при каждом приборе должна быть половина отделения, то есть капрал либо ланс и с ним трое рядовых. Половина группы спит, половина дежурит. Наварра и подгоняла из второй секции наблюдают за кратером и спят по очереди, а командиры секций так же поочередно управляют взводом.

Я детализировал план и сообщил сержантам координаты. Сама передислокация заняла не больше десяти минут, никому не пришлось уходить далеко. Всем было велено не зевать и ждать саперную роту. Как только секции отчитались об установлении аппаратуры, я перешел на общую волну:

– Нечетные! Лечь, приготовиться ко сну. Один… два… три… четыре… пять… Заснули!

Скафандр – не койка, но спать в нем можно. Помимо прочего, боевая психологическая подготовка хороша тем, что в редкие периоды отдыха солдата можно моментально усыпить постгипнотической формулой, и тому, кто ее произнесет, не обязательно быть гипнотизером. Проснется воин так же быстро, бодрый и боеспособный. Эта практика бережет жизни – пехотинец иной раз до того вымотается, что открывает огонь по воображаемым целям, а реальных не видит.

Сам я спать не собирался. Мне этого не приказывали, и я не просил передышки. Да и какой тут сон! Стоит подумать, что прямо подо мной, в нескольких сотнях футов, бродят тысячи жуков, и желудок сжимается в тугой ком. Возможно, сенситив ни в чем не ошибся. Возможно, жукам не подкрасться к нам незамеченными через посты прослушки.

Но не очень-то хотелось полагаться на это «возможно».

Я переключился на командирский канал:

– Сержант?

– Да, сэр.

– Ты тоже можешь вздремнуть. Я подежурю. Ложись, приготовься ко сну… Один, два…

– Прошу извинить, сэр. У меня предложение.

– Слушаю?

– Если я правильно понял новый план, в ближайшие четыре часа не ожидается никаких действий. Почему бы вам самому не отдохнуть?

– Забудь об этом, сардж. Я не собираюсь спать, я собираюсь обходить посты прослушки и ждать саперов.

– Ясно, сэр.

– Пока я здесь, проверю третий пост. Оставайся с Брамби, отдохни…

– Джонни!

– Да, капитан?

Старик что, все это время слушал меня?

– Все посты выставлены?

– Да, капитан, и нечетные номера спят. Я хочу проверить посты, а потом…

– Пусть этим займется сержант, а тебе нужно отдохнуть.

– Но, капитан…

– Отбой. Это приказ. Приготовиться ко сну… Один, два… три… Джонни!

– Капитан, я бы все-таки сначала проверил посты. С вашего разрешения. Потом можно и поспать, хотя лучше бы мне пободрствовать.

– Юноша! – хохотнул Блэки мне в ухо. – Ты продрых час и десять минут.

– Сэр?

– Глянь на часы.

Я глянул – и покраснел от стыда за свою глупость.

– Выспался, сынок?

– Похоже на то, сэр…

– Ну а у нас тут ускорился ход событий. Буди нечетных, укладывай четных. Если повезет, они часок поспят. Меняй дежурных, обходи посты и докладывай мне.

Я выполнил все распоряжения, а потом занялся своими делами, ни слова не сказав взводному сержанту. Потому что злился – и на него, и на Блэки. Ротный усыпил меня принудительно, и было стойкое подозрение, что он бы этого не сделал, не будь мой замок фактическим командиром взвода, а я – всего лишь номинальным.