Я крепко сжимаю ее горло, перекрывая доступ воздуха. Склонившись над ней, провожу кончиком языка по ее губам, облизывая и пробуя их на вкус.

— Позволь мне показать тебе… насколько… жестоким… я могу быть.

Мои пальцы мокрые. Я легонько провожу ими по скользкому жару Элоди, стискиваю зубы и выдыхаю себе в нос, пока она дергается и бьется в судорогах, ее бедра подрагивают от моих прикосновений.

— Уже чувствуешь головокружение? — мурлычу я.

Она кивает. Когда я провожу подушечкой указательного пальца по ее клитору, все ее тело содрогается, а пятки впиваются в матрас.

— Тебе приятно? — требую я.

Девушка снова кивает, сжимая руками простыни по бокам.

Я ослабляю давление на ее горло. Она тут же делает прерывистый вдох, задыхаясь. Я позволяю ей сделать три полных вдоха, а затем снова усиливаю хватку. Потом приступаю к работе.

Больше никаких легких, неуверенных поглаживаний между ее ног. Я тру ее клитор, маленькими, целенаправленными кругами — темп и давление, которые, как я узнал, понравились Элоди в самый первый раз, когда я трахнул ее. Девушка извивается подо мной, все ее тело раскачивается и подрагивает, реагируя на нарастающее удовольствие. Ее бедра поднимаются вверх, ища еще большего давления моей руки, и я позволяю себе дразнящую улыбку.

— Хочешь трахнуть мою руку, Элоди? — Я грубо целую ее и одобрительно рычу, когда она снова прижимается к моей ладони. — Такая чертовски нуждающаяся? Такая голодная? Так отчаянно хочешь получить от меня больше?

Ей удается издать тихий, настоятельный звук. Я даю ей еще немного кислорода, и моя прекрасная Малышка Эль снова хнычет.

— Ты сводишь меня с ума, — шипит она.

— Еще нет, не свожу. Просто подожди.

Я быстрее двигаю рукой между ее ног.

И перекрываю ей доступ воздуха.

Ее ноги смыкаются, руки цепляются за кровать, за мое бедро, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться. Она вот-вот кончит. Через мгновение. Секунды.

Я убираю руку.

Позволяю ей сделать вдох.

Два вдоха.

Три.

— Черт! — кричит она. — Черт! Пожалуйста, Рэн!

— Терпение. — Не имея своего собственного, я срываю джинсы с ее ног. С ее тела. За ними следуют трусики. — Раздвинь ноги, — приказываю я.

Снова на короткое мгновение провожу пальцами по натянутому пучку нервов на вершине ее бедер, жду, пока девушка сделает глубокий удивленный вдох, а затем снова смыкаю руку вокруг ее горла, одновременно вводя пальцы внутрь.

По лицу Элоди пробегает шок. Ее спина выгибается вверх…

— Хочешь, чтобы я трахал тебя пальцами?

Не в силах сделать ничего другого, она отчаянно кивает.

— Насколько сильно? — спрашиваю я.

Она не может ответить словесно, поэтому за нее отвечает тело. Ее бедра качаются назад, затем подаются вперед; она втирается своей киской в мою руку, стонет, когда трение между нашими телами усиливается. Она так чертовски сильно этого хочет. Я дам ей то, что ей нужно. В конце концов.

Снова убираю руку, Элоди бьется в конвульсиях, почти всхлипывая от разочарования.

— Пожалуйста. Черт, Рэн. Пожалуйста. Я не могу… это… больше… терпеть.

— Можешь, — уверяю я ее. — Ты еще не достаточно умоляла.

— Я схожу с ума. Боже, пожалуйста. Я так близко…

Удовлетворение накатывает на меня горячими волнами. Я так много всего собираюсь сделать с этой девушкой.

— Ты близка только потому, что я позволяю. Я решаю, когда достаточно дразнить тебя. Я решаю, когда ты больше не можешь этого выносить. Ты будешь ждать, потому что мне нравится заставлять тебя ждать. Ты будешь вести себя хорошо для меня?

Она издает неуверенный, отчаянный звук. Не давая мне ответа, который мне нужен. О, Элоди. Элоди, Элоди, Элоди. Она должна знать лучше. Я наматываю ее волосы на руку, откидывая ее голову назад.

— Посмотри на меня.

Я вижу, как пульс бьется во впадине ее горла. Ее глаза устремляются на мои, фиксируясь на мне. Черт, мне нужно вылезти из этих джинсов прямо сейчас, мой член такой твердый, что, блядь, больно. Моя потребность быть по самые яйца глубоко внутри нее почти перевешивает мою потребность дразнить ее. Каким бы я был мудаком, если бы так быстро удовлетворил свою потребность, когда заставил ее ждать так долго?

— Ты собираешься ждать, как хорошая девочка? — снова требую я.

— Да, — шепчет она.

— Тогда хорошо.

Время замедляется, течет как мед. Элоди впадает в неистовый транс, пока я играю с ней, поглаживая ее киску, перекатывая влажный бутон клитора под пальцами, затем проникая ими внутрь, трахая ее пальцами до тех пор, пока она не начинает кричать.

К тому времени, когда наклоняюсь над ней, устраиваюсь между ее ног и наконец позволяю себе попробовать ее на вкус, она уже на грани истерики.

Хорошо. Я хочу, чтобы она была в исступлении. Хочу, чтобы это был самый взрывной, самый катастрофический оргазм в ее жизни…

У нее чертовски невероятный вкус. Святое, блядь, дерьмо. Я не могу сдержаться: перекатываюсь на бок, наслаждаясь ее киской, расстегиваю брюки, спускаю их вниз, по бедрам, по ногам, отпихивая их в сторону, когда они уже достаточно низко. Короткая пауза, чтобы сорвать футболку через голову. Еще одна, чтобы избавиться от нижнего белья. Менее чем через десять секунд я уже голый и снова между ее бедер, лижу ее клитор, наслаждаясь задыхающимися, дикими звуками, которые издает Элоди.

Мой член. Боже, мой член пульсирует. Чувствительный до чертиков. Каждый раз, когда я подаюсь вперед, облизывая ее сладкую на вкус киску, головка моей эрекции трется о пуховое одеяло, вызывая взрывы фейерверков в моей голове. Это чертовски приятно. Я хочу еще. Гораздо больше. Вскоре я обнаруживаю, что качаю бедрами вперед-назад, вгоняя член в постельное белье, долбясь в матрас, как какое-то развратное, бешеное животное.

Элоди пальцами перебирает мои волосы, сжимает их в кулак. Прижимает мою голову к своему влажному жару так грубо, что переносица ударяется о ее лобковую кость, обещая сломаться, если будет подвергнута еще большему воздействию. Сама мысль об этом делает меня тверже стали — если мне когда-нибудь и суждено сломать нос, то лучше бы это произошло из-за того, что Элоди Стиллуотер слишком сильно терлась киской о мое лицо.

Учащенно дыша, Элоди покачивает бедрами, ее ноги смыкаются по обе стороны от моей головы. Она близка, прямо на грани того, чтобы кончить.

Я останавливаюсь, прикусываю внутреннюю сторону ее бедра, впиваясь зубами в ее плоть, и Элоди впивается ногтями в мои плечи, издавая измученный вопль.

Боль восхитительна. Чистое гребаное блаженство. Моя дикая королева пустила мне кровь, и я чуть не кончаю на одеяло.

— Осторожно, — предупреждаю я. — Если начнешь проявлять агрессию, я могу последовать твоему примеру.

— Пожалуйста. Пожалуйста. Рэн, пожалуйста…

Музыка для моих испорченных, порочных ушей. Я ничего так не люблю, как звук этого слова на губах моей девушки. Она ведет себя так мило, что я решаю быть добрым: ее глаза закатываются, когда я ввожу пальцы внутрь, загибаю их вверх, поглаживаю маленькими кругами, одновременно провожу языком вверх длинными, томительными движениями. Элоди не издает ни единого гребаного звука. Ни единого писка. Ее глаза закрыты. Она задерживает дыхание. Пытается… пытается притвориться, что мои действия не влияют на нее, но я, блядь знаю, лучше. Ее ноги дрожат так сильно, что просто чудо, что она не перевалилась через край кровати.

Я снова прикусываю внутреннюю сторону ее бедра, верша быстрое правосудие.

— Плохая девочка.

— Блядь! — Она извивается, пытаясь перевернуться на бок, чтобы вырваться, но я хватаю ее за бедра, пригвождая к месту.

— Притворяешься, будто это тебя не трогает, чтобы проскочить мимо меня с оргазмом?

— Ты пытаешься убить меня. Мне нужно… мне нужно кончить. Пожалуйста!

— Плохо. Очень, очень плохо. — Все еще держа ее за бедра, я кручу ее, переворачивая так быстро, что девушка вскрикивает.

Она лежит на кровати лицом вниз, уткнувшись в простыни, ее тело дергается, спина выгибается так, что ее попка слегка приподнимается в воздух — как раз то, что я хочу. Я шлепаю ее с такой силой, что моя ладонь вспыхивает от боли. Элоди вскрикивает. Еще глубже зарывается лицом в матрас, ее бедра дергаются от боли.