Просто… нет.
— Это дерьмовое кольцо. Мы закончили. — На этот раз мне удается обойти ее; она пытается остановить меня, но вместо того чтобы позволить ей это сделать, я грубо проталкиваюсь мимо нее. Она отшатывается назад, каблуки скользят по твердому льду, и на секунду кажется, что та падает. Я не протягиваю руку, чтобы спасти ее. Только удача не позволяет этой ужасной женщине упасть лицом на тротуар.
— Это было очень грубо! — Она обрушивает на меня залп красочных ругательств, но я не слушаю.
Я уже прошел через тяжелую дубовую дверь и скрылся внутри ресторана.
Бум. Бум. Бум. Бумбумбумбумбумбумбум.
Сердце бьется в барабанных перепонках оглушительным стуком, когда я направляюсь к столику, где меня ждет Элоди.
— Прости, я не хотела сердить тебя, — тихо говорит она.
Я протягиваю руку и беру ее за руку, осторожно поднимая со стула.
— Я не сержусь на тебя, Малышка Эль.
— Тогда почему ты тащишь меня к запасному выходу? — требует она. — Мы еще не ели десерт. Мы даже не заплатили!
Было время, когда я, возможно, попытался бы умолчать о том, что только что произошло, чтобы не рассказывать ей о случившемся или о последствиях этого взаимодействия. Но времена изменились, и я уже не тот парень, каким был раньше. Какой бы поганой ни была ситуация, я всегда буду говорить Элоди правду.
Это не значит, что она должна мне нравиться.
И не значит, что это будет весело.
Я беру себя в руки и делаю глубокий вдох, размышляя, с чего, черт возьми, мне следует начать.
Снаружи Алессии Риган, слава богу, нигде не видно. Я открываю дверцу машины для Элоди, пристегиваю ее ремнем безопасности, а затем обхожу арендованную машину и забираюсь на водительское сиденье. Я уже почти придумал, как объяснить, что только что произошло перед рестораном, но за то время, пока обходил вокруг машины, Элоди получила текстовое сообщение. Она стонет, потирая лоб кончиками пальцев и уставившись на экран своего телефона.
— Что? Что это? — Что бы это ни было, это не может быть хуже, чем моя стычка с адвокатом Фитца.
— Пресли, — выдыхает Элоди. — Ее отец сказал ей возвращаться в Маунтин-Лейкс. Утром у нее самолет в Нью-Гэмпшир.
— Черт побери. Хочешь сказать, что мы пролетели весь этот путь до гребаной Аляски, а теперь Пресли снова уезжает? Она сказала Паксу?
— Она сказала, что да. Он что-нибудь говорил тебе об этом?
У меня нет привычки читать сообщения во время свидания, поэтому я не имею ни малейшего представления о том, завалил ли меня Пакс сообщениями по этому поводу. Когда открываю свои сообщения, то обнаруживаю, что там есть одно от него.
Пакс: Она возвращается в НГ. Мне нужно будет воспользоваться домом на пару дней. Ты не против?
Я сразу же отвечаю.
Я: Конечно.
Пакс: НЕ ПРИХОДИ!
— Что он сказал? — спрашивает Элоди.
— Он сказал, что тоже собирается туда вернуться. И что хочет воспользоваться домом на пару дней. А потом очень категорично сказал, чтобы я там не появлялся.
— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы предложить нам вернуться в Кембри…
— Не волнуйся, Стиллуотер. Я усвоил урок. Мы обязательно поедем. Если я позволю Паксу остаться в доме без присмотра, он наверняка сожжет его дотла.
ГЛАВА 16
КЭРРИ
Обед проходит без проблем. Никого не пырнули ножом для масла. Чудесным образом никто не пускает в ход кулаки. Позже Дэш проводит три часа, снова и снова репетируя свою пьесу в отеле, и вот уже пора идти на ужин в честь открытия ресторана. Ресторан нельзя назвать… уютным. Освещение оставляет желать лучшего. Простые светильники и фурнитура безупречно чисты. Почти хирургически. Везде острые линии и прямые углы. Картины на стенах кажутся суровыми. Даже стулья сделаны из неотшлифованного дерева, слишком узкие, чтобы на них можно было удобно расположиться.
Странное жужжание — раздражающее, напоминающее звон в ушах — пронизывает помещение, которое отличается большой площадью и сквозняком. При правильном подборе персонала в любой вечер недели здесь можно было бы разместить две-три сотни человек. Однако не думаю, что Майкл будет бороться за заказ столика. Учитывая ужасное расположение ресторана (прямо у торгового порта) и причудливую, холодную атмосферу, возникающую при входе в «Альбу», я буду очень удивлена, если первое предприятие Майкла в качестве ресторатора не окажется очень недолговечным.
— Что думаете? — Засунув руки в карманы, Майкл выглядит весьма довольным. Он с нежностью смотрит на строгий белый потолок, как будто это место напоминает ему траттории4 во Флоренции, а не тюремную камеру в Алькатрасе. — Просто высший класс, — с гордостью сообщает он.
В честь сегодняшнего знаменательного открытия Дэш одет в рваные джинсы и безразмерную черную футболку; я пыталась заставить его надеть костюм, но он наотрез отказался. Если бы не знала его лучше, то подумала бы, что он действительно пытается оскорбить Майкла. Мой парень кружится по кругу, рот слегка приоткрыт, хмурое выражение лица омрачает его красивые черты. Как только делает полный оборот, а затем еще один для пущей убедительности, он прочищает горло и говорит:
— Здесь чертовски ужасно.
— Дэш!
— Что? Я что, должен врать? Я бывал в более гостеприимных моргах.
— Я думала, что англичане должны быть вежливыми.
Дэш бросает на меня многозначительный взгляд.
— Хорошие манеры для обывателей, Стелла. Я — лорд. Чем я грубее, тем эксцентричней кажусь. Титулованным мужчинам моего положения рекомендуется быть полными придурками при любой возможности.
— Может быть, это и так, если ориентироваться на дерьмовую социальную среду в Лондоне, но это ресторан Майкла. Он член семьи. Он…
— Прав, — говорит Майкл, вмешиваясь в разговор. — Здесь чертовски ужасно. Обстановка не стандартная, на сто процентов. И подождите, пока не попробуете еду. Это самая безвкусная дрянь, которую вы когда-либо пробовали. — Он улыбается так, что можно подумать, что невкусная еда и враждебная обстановка — это именно то, чего он хотел добиться.
Дэш, кажется, совсем не удивлен отношением Майкла. А вот я?
— Прости. Тебе придется объяснить. Я не понимаю.
— У меня есть доход, который я не могу декларировать в налоговой службе, — простодушно заявляет Майкл. — Но я хочу покупать вещи, поэтому мне нужно разумное объяснение, откуда берутся эти деньги. Ресторан — отличное прикрытие для возврата наличных в оборот. Как ты думаешь, почему у всех итальянцев есть рестораны?
Я таращусь на него, разинув рот.
— Отмывание денег? Ты используешь это место для отмывания денег?
Майкл берет меня за подбородок и смотрит на меня так, как смотрит отец на четырехлетнего ребенка перед тем, как объяснить ему что-то сложное.
— Ты уже не в школе, Кэрри. А я не из тех, кто хранит секреты от важных людей в своей жизни. Я не люблю произносить этот термин вслух. Но да. Я отмываю чертову уйму денег. Большую часть времени они физически и метафорически залиты кровью. Вот так все и происходит.
— Потрясающе.
— Итак, ты делаешь это место убогим. Людям не нравится атмосфера и еда. Никто не приходит. Ты проводишь фиктивные сделки за наличные, делая вид, что ведешь бойкую торговлю, а потом сдаешь свои грязные деньги в банк. Между тем товары, которые покупаешь для кухни, используются твоими… коллегами, — размышляет Дэш.
Майкл даже не хмурится, когда кивает в сторону Дэша. Он действительно выглядит так, будто… О, боже, он улыбается ему!
— Очень проницательно.
Я встаю между двумя мужчинами, подняв руки вверх.
— Эй, эй, эй. Что бы это ни было, мы с этим разберемся.
Майкл выгибает бровь, уголок его рта приподнимается еще больше.
— Что не так?
— Ты улыбаешься. Ты только что сделал моему парню комплимент. Что-то очень не так. Ставлю на то, что ты пытаешься внушить мне ложное чувство безопасности. Ты планируешь убить его, не так ли?
Позади меня Дэш хихикает.
