Я протягиваю ей три двадцатки, не обращая внимания на липкую счет-папку, которую она положила на стол. Женщина хочет, чтобы мы ушли, это ясно, и я тоже не хочу оставаться здесь, запертым в причудливом семейном ресторане, ни на минуту дольше, чем это необходимо по человеческим меркам. Чем быстрее я смогу убедить Пакса поесть и уйти со мной, тем лучше для всех.

— Оставьте сдачу себе, — говорю ей.

Женщина благодарно склоняет голову, подтверждая, что мы с ней, похоже, на одной волне, и переходит к следующему столику, чтобы принять заказ. На столе у Пакса звенит телефон. Он сразу же берет его в руки, переводя взгляд слева направо, пока читает только что пришедшее сообщение..

— Это она? — спрашиваю я, пытаясь понять, что за мрачная гримаса появилась на его лице.

— Нет. Это Кросс. Он все время пытается убедить меня поехать с ним в эту гребаную Японию. И не принимает отказа.

— Тогда это точно подождет. — Повернувшись к Паксу, беру со своей тарелки жареную картошку и направляю ее на своего друга. — Выплюнь это, — говорю я.

Его лицо искажается в недоверчивой гримасе.

— Что за чушь ты несешь?

— Говори то, что у тебя в голове. Давай. Все. Всю эту поганую, испуганную, злую, запутанную чушь, которая крутится в твоем толстом черепе. Выкладывай все как можно быстрее, иначе у тебя будет срыв.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я в полном порядке.

Это, безусловно, самая безумная и смехотворная вещь, которую когда-либо говорил Пакс Дэвис, а мой мальчик в свое время наговорил немало нелепых вещей.

— Ты не в порядке, — возражаю я. — Даже я не в порядке, а это не я только что узнал, что моя девушка беременна. Не может быть, чтобы ты был в порядке, тупица.

Пакс с вызовом смотрит на меня злобным взглядом.

— Мы даже не знаем, что он мой, не так ли? — На середине этой фразы я вижу, как он ломается. Пакс жалеет о том, что сказал это еще до того, как слова сорвались с его губ. На него опускается тень — тяжелое облако, которое, кажется, погружает все кафе во тьму.

Наклонившись к нему через стол, тыкаю пальцем в ламинированное меню, которое оставила официантка.

— Ты говоришь очень гадкие вещи, когда злишься, знаешь об этом? Пресли не спала ни с кем другим. Ты знаешь, что она влюблена в тебя. И знаешь, что в ее животе твой ребенок. Не мне указывать тебе, как реагировать в этой ситуации, но если собираешься сказать еще какую-нибудь подобную глупость, лучше выскажи все здесь и сейчас, пока мы вдали от девчонок.

— Да ну? — злобно выплевывает Пакс.

— Да. Скажи такое дерьмо при Пресли, и она никогда этого не забудет. Это навсегда останется в ее памяти. Ничего нельзя будет вернуть обратно. Ты этого хочешь? Когда остынешь и немного придешь в себя, ты уже не будешь так себя чувствовать, чувак. Но скажи что-нибудь подобное, и ущерб будет нанесен навсегда. Возврата не будет.

Он знает, что я прав. Вижу это по его лицу. Пакс хмурится, глядя в окно на зимний пейзаж по ту сторону стекла, его брови сошлись в яростную черную линию.

— Как? Как это могло случиться? — шепчет он.

— Ха! Серьезно? Я знаю, что тебе было скучно большую часть времени, проведенного в Вульф-Холле, но ты же умный парень. Ты знаешь, откуда появляются…

— Это не помогает.

Я замолкаю.

Пакс беспокойно ерзает на своем месте. Делает глоток кофе, закрывает глаза и тяжело вздыхает.

— Она принимает противозачаточные. Принимала все время, пока мы были вместе. Я не дурак, ясно? Знаю, как все это работает. И видел, как она принимала эти чертовы таблетки каждый раз, когда мы проводили ночь вместе, так что скажи мне, умник. Расскажи мне, как, блядь, это случилось.

— Ужасно не повезло? — Это не тот ответ, который он ищет. Не тот, который ему нужен. Впрочем, это единственный ответ, который он может получить. Методы контроля рождаемости в наше время очень эффективны, да, но высокая эффективность — не значит абсолютная надежность.

Пакс берет пакетик сахара и сгибает его пополам, туда-сюда, в одну сторону, потом в другую.

— Она мне не сказала, — говорит он. — Она не позвонила мне, чтобы сказать, что происходит.

— Да. Бог знает почему, — говорю я, и в моих словах звучит сарказм. — Не то чтобы ты плохо отреагировал или что-то в этом роде.

— Ты, блядь, хочешь умереть, Джейкоби?

— Я просто говорю…

— Ну, не надо.

Он прав. Я знаю, что мне не следует сейчас его дерьмом поливать, но невозможно игнорировать тот факт, что Пакс увидел живот Пресли Марии Уиттон Чейз и мгновенно потерял всякий здравый смысл. Если бы был на ее месте, я бы тоже не сказал ему об этом. Я бы сходил с ума от страха каждый раз, когда, черт возьми, даже думал о том, чтобы признаться ему в этом прискорбном положении дел.

— Я не говорю, что справился бы с этим лучше, чем ты, — говорю я.

Он закатывает глаза.

— Да, блядь, ты бы справился.

— Нет. Вряд ли.

— Тогда что ты хочешь сказать? Потому что с того места, где я сижу, кажется, что ты осуждаешь меня по полной программе.

— Я хочу сказать, будь лучше. Ты ведь любишь Чейз, не так ли?

Пакс складывает пакетик с сахаром еще более агрессивно. Судя по тому, как раздуваются его ноздри, признание в этом причиняет ему физический дискомфорт, но он кивает головой.

— Да. Я люблю ее.

— Тогда разберись со своим дерьмом и сделай это быстро. Следующие несколько часов имеют решающее значение. Если ты будешь размышлять об этом слишком долго и позволишь Пресли думать, что ты считаешь это худшим из того, что с тобой когда-либо случалось, это изменит отношения между вами безвозвратно. Подумай о том, что будешь чувствовать через шесть месяцев. Каким человеком ты собираешься стать? Будешь ли ты тем мужчиной, который поддерживает любимую девушку? Содержит ее и своего новорожденного ребенка? Или будешь тем парнем, который бросает все и сбегает при первом же признаке проблемы?

Пакс с такой силой сжимает пакетик с сахаром, что тот разрывается, и сахарные гранулы разлетаются по столу.

— Я, блядь, не убегаю, — рычит он. — Я бы никогда так с ней не поступил. И никогда бы не поступил так со своим ребенком!

— Я знаю это. Я знаю, какой ты парень. Но о чем, по-твоему, думает Чейз в данный момент? Думаешь, тебе страшно? Представь, что чувствует она. Пакс Дэвис только что узнал, что станет отцом, и первое, что он сделал, это сбежал. У вас есть небольшой промежуток времени, чтобы все исправить, и этот промежуток закрывается с каждой секундой. Я советую тебе сделать это очень быстро, если…

Внезапно Пакс вскакивает с места. Кофе забыт. Бургер тоже. Он устремляется к двери.

Я делаю еще один большой глоток из своей чашки с кофе и ставлю ее на стол, медленно хватаю свою куртку вместе с пальто Пакса.

— Так-то лучше, — бормочу я себе под нос, направляясь к выходу вслед за ним. — Так бы, блядь, сразу.

ГЛАВА

11

ПАКС

Джейкоби пытается преследовать меня, но я ускользаю от него в двух кварталах от кафе. Без пальто ночной воздух словно режет меня ножом, холод кусает легкие, но я ничего не чувствую. Иду около часа, и вскоре в воздухе начинает кружить снег. Улицы пустынны. Мир безмолвен, все приглушено и неподвижно. Через некоторое время я натыкаюсь на круглосуточную аптеку и, спотыкаясь, захожу внутрь, бросая товары в корзину без единой мысли в голове.

Когда подхожу к кассе, кассирша настороженно смотрит на меня, просматривая товары, которые я только что выложил на ленту. Она не выглядит впечатленной.

— Другие люди тоже делают здесь покупки, знаете ли, — говорит она.

Я оглядываюсь, приподнимая бровь в сторону других покупателей, стоящих в очереди позади меня, чтобы расплатиться.

— Очевидно.

— Точно.

— И что вы хотите сказать?

— Вы купили все имеющиеся у нас тесты на беременность. Вам действительно нужно купить их все?

— Я не знаю, Линда. Что вы думаете? Я похож на парня, который купил бы пятнадцать тестов на беременность, чтобы поразвлечься?