— М-м-м. Вкусно.

— Тебе лучше отдать этот пакет сейчас же. — Выражение лица Элоди восхитительно — как у маленького сердитого котенка, который закатывает истерику из-за того, что не может добиться своего.

Я достаю из пакета еще один пончик и держу его высоко над ее головой. Она пытается дотянуться до него, но не может.

— Если съешь еще один, то я больше никогда не позволю тебе прикасаться к моей груди, — предупреждает она.

— Не надо угрожать, если не сможешь выполнить. Ты любишь, когда я трогаю твою грудь, так же, как и я люблю ее трогать. Ты только накажешь себя.

— Это цена, которую я готова заплатить!

Я отрываю маленький кусочек пончика и кладу его в рот.

— Ложь.

Элоди задыхается от ярости. Она морщит нос, затем выражение ее лица меняется, когда ей явно что-то приходит в голову. Я знаю, что совершил очень серьезную ошибку, подняв обе руки над головой, когда девушка бросается вперед и щекочет меня. Все кончено в считанные секунды. Я отказываюсь от пончиков, и Элоди с удовольствием уплетает их, пока я пытаюсь прийти в себя после нападения.

— Удар ниже пояса, — рычу ей на ухо.

Она сияет, довольная собой.

— Никогда не стоит лишать девушку сладкого, когда она радуется переезду в новый дом. Каждый раз это будет плохо заканчиваться для тебя.

Элоди опускает голову, ее внимание приковано к еде, поэтому не замечает, как впереди на ее пути появляется высокий парень в черной куртке-бомбере. Я бросаюсь, чтобы схватить ее и провести мимо него, забавляясь тем, что она настолько одержима сахаром, что не замечает окружающего, но она просто недосягаема. Высокий парень в очках в роговой оправе, с внушительной бородой, берет ее за руки, пугая до смерти. Элоди чуть не роняет пончики.

— А-а-а! Черт, извини! Я тебя не заметила.

— Ничего страшного. — Он добродушно улыбается ей. — Это случается с лучшими из нас. Эй, подожди. — Парень хмурится, и мне сразу же не нравится выражение ложного узнавания на его лице. Оно выглядит неискренним и возникло из ниоткуда. — Ты… Элоди Стиллуотер, верно?

В моей голове раздается громкий, как клаксон, сигнал тревоги. За долю секунды я оказываюсь рядом с Элоди, становясь между ней и этим незнакомцем. И сжимаю челюсти, впиваясь в него убийственным взглядом.

— Кто ты такой, мать твою? Что тебе нужно?

Парень пожимает плечами, одаривая меня своей фальшивой улыбкой, и понижает голос на октаву, обращаясь ко мне, как будто меня можно успокоить несколькими умиротворяющими словами.

— Спокойно, приятель. Я просто хочу перекинуться парой слов с юной леди. Это не займет много времени, обещаю. А потом вы, голубки, можете отправляться в путь.

Приятель?

Какого хрена он называет меня приятелем?

— Отвали, блядь, прямо сейчас, приятель, или обнаружишь, что глотаешь свои собственные гребаные зубы.

Выражение лица парня меняется: он улавливает мой тон и выражение чистой жестокости, с которой я смотрю на него. Тот что, думал, что сможет запугать меня, потому что старше? Потому что выше меня? Теперь он знает лучше. Еще одно неверное слово, и парень отправится в чертову реанимацию.

— Слушай. Я не хочу никаких проблем. Мне просто нужно задать твоей подруге пару вопросов…

Низкое рычание зарождается в глубине моего горла.

— Она не моя подруга. Она моя девушка. И следит за моими хорошими манерами. Ей не нравится, когда я бью людей на публике, и это единственная причина, по которой ты все еще стоишь на ногах и дышишь одним воздухом с ней. А теперь скажи мне, кто ты такой и что тебе от нее нужно, пока я не стал менее вежливым.

Он раздражен. Засовывает руку в карман своей куртки-бомбера и достает мобильный телефон. Я, как и любой здравомыслящий человек, предполагаю, что парень собирается позвонить в полицию, он движется быстро, поднимает телефон, направляет объектив камеры на Элоди, большим пальцем быстро нажимает кнопку на экране…

— Нет, черт возьми, ублюдок! — Я выбиваю телефон у него из рук, отшвыривая его на землю. Судя по громкому треску, его экран разбивается от удара, что доставляет мне немалую радость. Еще больше я радуюсь, когда опускаю каблук ботинка на заднюю часть металлического корпуса устройства.

Незнакомец, кем бы он ни был, пытается схватить телефон, но я отталкиваю его достаточно сильно, чтобы он тяжело рухнул на землю.

— Придурок! Ты за это заплатишь, — шипит он. — Эти штуки недешевые.

— Я ни за что не собираюсь платить, ты, больной урод. Фотографировать людей без их разрешения запрещено законом.

— Нет, не запрещено. Мы на публике. Это на сто процентов законно. Я имею полное право фотографировать ее, если захочу… — Парень видит выражение моего лица, и у него хватает здравого смысла прекратить говорить. Если бы он был достаточно глуп, чтобы закончить это предложение, я бы не стал отвечать за свои действия. Все еще сидя на заднице на тротуаре, парень поднимает руки вверх, тяжело выдыхая через нос. — Слушай. Просто остановись, ладно? Очевидно, мы не с того начали. Меня зовут Арчер Макинтайр. Я работаю в «Нью-Йорк Газетт». В связи с новостью о том, что приговор Уэсли Фитцпатрику в Техасе может быть отменен, в прессе скоро появятся самые разные материалы. Я хотел дать девушке возможность высказаться по поводу предстоящего освобождения Фитцпатрика и того, что это может означать для нее…

В моих ушах раздается пронзительный звон, заглушающий слова этого ублюдка. О чем, черт возьми, тот говорит? Приговор Фитцу отменяется? Не может быть. Это невозможно. Впрочем, я нечасто смотрю новости. И легко мог это пропустить, если это только сейчас стало известно. Элоди тоже понятия не имела. Повернувшись к ней, я вижу, что ее бледность превратилась в пепел; сейчас она еще бледнее, чем на похоронах Джейсона, а это о чем-то говорит.

Я беру ее за руку и притягиваю к себе, прикрывая своим телом. Арчеру Макинтайру я говорю:

— Держись от нее на хрен подальше. Если знаешь, что для тебя хорошо, ты бросишь эту затею прямо сейчас и забудешь ее имя.

Позади меня Элоди стоит, застывшая, ее руки холодны как лед, когда она цепляется за меня.

— Я хочу уйти, — шепчет она. — Пожалуйста, Рэн. Давай просто уйдем.

Это все, что ей нужно было сказать. Мы начинаем двигаться, как только она произносит эти слова.

— Возможно, я был первым, — кричит Арчер позади нас. — Но не будьте настолько глупы, чтобы думать, что я буду последним. Давайте разберемся с этим профессионально! Вы устанете от людей, преследующих вас на улице. Рассказать свою версию — единственный способ прекратить это. Когда будете готовы к тишине и покою, позвоните мне в «Газетт». Тогда и поговорим!

ГЛАВА 4

КЭРРИ

Сиэтл очень похож на Лондон, или, по крайней мере, погода имеет поразительное сходство. Когда самолет приземляется в международном аэропорту «Сиэтл/Такома», колеса с грохотом ударяются об асфальт, в крошечное окошко справа от меня бьет дождь, стекая по армированному пластику, огни города вдали превращаются в калейдоскоп желтых, белых и красных цветов.

Уже поздно. Я устала до изнеможения, но мне никогда не удавалось заснуть во время полета. Раньше думала, что это из-за неудобных кресел и тесного пространства для ног, но недавно узнала, что даже в первом классе, где есть полностью раскладывающаяся кровать, на которой можно прилечь, я все равно не могу отдохнуть. У Дэша, напротив, такой проблемы нет. Наоборот. Мой парень сел в самолет, поужинал, выпил бокал шампанского, переоделся в треники и тут же вырубился нафиг. Я пыталась разбудить его несколько раз за последние шесть часов, но лорду Дэшилу Ловетту не нравилось, что его тревожили. И вот, наконец, мы добрались до места назначения ближе к полуночи, и парень выспался как следует. Ему придется винить только себя, как только начнутся последствия смены часовых поясов.

Стюардесса разбудила его час назад, чтобы сказать, что к посадке нужно быть в вертикальном положении, и с тех пор Дэш мысленно составляет список всего, что собирается сделать, как только мы доберемся до отеля.