Адам со знаменем в руках на баррикаде. Раздаётся выстрел. Он падает.

И сердце Евы делает последний удар в его груди.

Но потом она чувствует тепло его руки. И жизнь возвращается к ней последним вздохом Адама:

– Мы встретимся.

Она верит. И слёзы блестят в её глазах, светящихся любовью и надеждой.

Нитями незримыми

Мы связаны с любимыми,

Всем земным преградам вопреки.

Умереть когда-нибудь совсем не страшно.

Знанье утешает: все умрём.

Рухнула воздвигнутая к Небу башня,

И исчез великий Вавилон.

Умереть когда-нибудь не страшно –

Страшно умирать вот здесь сейчас,

Даже если жил ты бесшабашно.

Миг – и солнца свет навек погас.

А зажжётся ль в Горнем мире новый,

Нового рожденья вечный свет,

Иль незыблем приговор суровый,

Ни поблажек, ни смягчений нет?

Исключенье только для влюблённых:

Их и смерть не может разлучить,

Негасимым светом озарённых.

Лишь любя возможно вечно жить.

И есть ли радость большая,

Возможность счастья большего,

Чем Красоту предчувствовать

В долинах невозможного.

Кальдерон

Поли была уверена, что такого подарка она ничем не заслужила. И как же она была благодарна (не зная кому: судьбе или Провидению), что в её жизни был Армавир, в котором красота и тепло юга переплелись с радостью встречи, трелями лягушек на горном озере и нежностью расставания. И в ней нет горечи от того, что что-то не сбылось, а только благодарность за то, что было.

Спустя какое-то время она предположила, что это был аванс.

Любовь, как вдохновение поэтам снисходит Свыше –

вначале как аванс, расплата – впереди –

возможность над своей подняться крышей,

поймав луч света, самому светить.

В туристическую поездку на Кавказ Поли направлялась в надежде разыскать в Ереване человека, в которого была влюблена во время учёбы в институте. Образ его занимал в её сердце всё отведённое для любви пространство. Это сводило на нет возможность влюбиться в кого-нибудь другого.

Поезд медленно двигался к югу. В Армавире он долго стоял. Поли вышла из вагона и вместе с ароматами расцветающих деревьев вдохнула предчувствие чего-то необыкновенного.

В Ереване Поли поселилась на 8-м этаже гостиницы на горе. Вечером, выйдя на балкон, она оказалась между сияющими россыпями звёзд вверху и городских огней внизу. Казалось, со всех сторон лучится счастье, и эти лучи тянутся к ней.

Утром состоялось знакомство Поли с двумя девушками и мужчиной лет тридцати. Мужчина был очень красивым. Поли делала вид, что не замечает его, чтобы скрыть почему-то появившееся волнение. Но он был так весел и дружелюбен, что скоро от её скованности не осталось и следа.

Всем им не терпелось увидеть древний, красивый город. Когда спускались по канатной дороге, один из склонов, покрытый раскидистыми деревьями, похожий на громадную голову с роскошными кудрями, напомнил Поли о том, ради кого она приехала сюда. Мысленно она называла драгоценный объект своей платонической влюблённости Зевсом. А ведь он где-то рядом… и, может, совсем недавно его кудри развевались на фоне этого склона… Но почему-то она не бросилась на его поиски, а продолжила прогулку по городу со своими спутниками.

У искусственного озера с голубой водой среди весенних цветов и зеленеющих свежей листвой кустов расположилось кафе: несколько столиков под полосатыми зонтиками. В нежный аромат цветов вливался дразнящий запах кофе. Они не смогли пройти мимо.

За соседним с ними столиком сидели четверо армян. Как-то незаметно они завязали общую беседу, заказали вино, один из них ушёл и вернулся с гвоздиками. Когда начали знакомиться, Леонид – так звали сопровождающего девушек красивого мужчину (Поли к тому времени ещё не знала его имени) – представил её как свою жену. Это было так неожиданно, что она долго не могла прийти в себя. Её оторопелость, видимо, несколько стесняла гостеприимных армян. Один из них даже сказал, пытаясь приобщить Поли к веселью, что у неё превосходный муж. Ей и самой он нравился: нравилась непринуждённость, с которой он общался со всеми, нравилось его ненавязчиво заботливое отношение к ней. Впервые Поли почувствовала себя под чьим-то крылом, и это оказалось неожиданно приятно.

Она забыла, зачем так рвалась в Ереван. Предчувствие её не обмануло – только счастье пришло не оттуда, откуда она его ждала.

Они переезжали с места на место. Леонид догонял Поли через день, а спустя несколько дней, проведённых вместе, они снова расставались. Он ухаживал за не так по-рыцарски, что, ей казалось, будто она попала, по крайней мере, в девятнадцатый век, когда мужчины ещё умели это делать. Его сдержанность по отношению к ней – казавшаяся удивительной, оттого что временами в нём ощущалась веками разогреваемая южным солнцем кровь осетина (правда, продолжительная жизнь в Сибири должна была охладить её) – при явном неравнодушии сделали Поли, несмотря на овеновскую строптивость, доверчивым ягнёнком, преданно смотрящим на своего пастуха. Он, видимо, опасался обмануть это доверие.

Где-то в середине поездки по Кавказу в Тбилиси Поли и Леонид пили шампанское в уютном ресторанчике, расположенном высоко в горах. А за окнами звучал гимн любви в исполнении многоголосого хора лягушек, облюбовавших горное озеро поблизости. Когда, вернувшись в гостиницу, они прощались, Поли заметила какое-то порывистое движение со стороны своего не проявлявшего ранее явно свои чувства рыцаря. Но, наверное, не уловив встречного движения, он застыл… потом улыбнулся как-то нежно-понимающе и пожелал ей спокойной ночи.

В Батуми, за день до её отъезда на далёкий запад и за два дня до его отъезда на ещё более дальний восток, они загорали, лёжа рядом, не касаясь друг друга, но было ощущение единения до самозабвения и растворения в прозрачном, пропитанном солнцем, безбрежном море счастья.

Когда Леонид ушёл, Поли охватила тревога: ведь завтра они должны расстаться. В надежде ослабить её, она пошла на свидание с местным мальчишкой. Накануне, когда Поли пыталась открыть неподдающиеся ворота ботанического сада, он подошёл и предложил пойти на кладбище, оказавшееся очень живописным. Оно спускалось по склону горы, памятники были скрыты зеленью и цветами. Буйство жизни во владеньях смерти. Они тоже не оказывали смерти почтения, бегая по узким извивающимся по горизонтали и вертикали тропинкам. От мальчишки не просто было отделаться, пришлось согласиться на свидание на следующий день. Встретились они в парке, где росли древние неохватные платаны. Под одним из них стремительный кавалер Поли пытался поцеловать её. Она убежала.

Возвратилась в состоянии ещё большего волнения, чем уходила. На веранде столкнулась с Леонидом. Они долго смотрели друг на друга…

И два потока встретились…

И, растворясь друг в друге, заполнили любовью мирозданье.

С оплетённой виноградной лозой веранды они сходят в сад. Каким-то чудом Поли оказывается на высокой ограде сада. Он простирает руки, и она летит в его объятья.

Они кружаться…

Летят сквозь листья…

И звёзды к ним летят…

И они к звёздам…

О, если ты – иллюзия, Любовь?

То в мире наших радужных иллюзий ты самая прекрасная!

С иллюзией бессмертия ты рядом!

Как странно, ведь бессмертие и смерть – понятья одного порядка: в них неподвижность царствует. Идея неподвижности и в счастье – попытка задержать судьбу, остановить мгновение блаженства.

Но…

На миг лишь миг могу остановить!

И как же бездну счастья за миг испить?!