Так вот, эта гениальная женщина шила все костюмы сама, развешивая в комнатушке домика. Там были и какие-то наряды цыплят, бабочек и гномиков. Все, разумеется, детское.

Но был тут и священный грааль всей этой коллекции. Настоящая цыганская юбка хозяйки этого волшебного мира. А она высокая, стройная была, красивая и с харизмой, которая ее ярко выделила в моей памяти навсегда.

Юбка была совершенно черная снаружи, сплошняком, в пол. «Что такого?» – спросит пытливый зритель.

А вся красота начиналась, когда Земфира выпускала все свои цыганские гены в пляс. На подкладе юбки были пришиты ленты совершенно разных сочно насыщенных цветов. Представь, как эффектно это выглядело, завораживало, обездвиживало и даже гипнотизировало.

Хотелось смотреть на этот фейерверк красок, пластику изящного тела и купаться в этой мощнейшей энергетике бесконечно.

Земфира говорила, что подарит мне эту юбку, когда я вырасту.

Но выросла я уже совсем в другом районе Москвы, и что стало с тем домиком, той юбкой и ее фееричной хозяйкой так и не знаю.

Как часто мы думаем:

– Ещё успеется…

А оно пролетает вихрем событий и исчезает в бездне времени, оставив только маленький след в памяти и иногда возвращаясь лишь мелкой дрожью в сознании…

– Оно всё-таки было со мной, и этот встречный появился совершенно не просто так…

А для чего?..

Древний Египет, взвешивание фараона

Тут вижу себя крепким малышом и отдельно хочется отметить, как я сильно отличаюсь своим характером, таким безумно задиристым и даже порой нахальным. Когда иду по всем владениям, то кажется, что своим носом задеваю облака, настолько я самовлюблен и самоуверен. Осанка выгнута, грудь вперед, походка твердая и решительная, какая-то победоносная, хотя мне лет-то, ничего.

И я точно отношусь к властному сословию – на голове у меня золотая тиара, на руках большие золотые браслеты, на которых нанесены все мои данные: имя и символы защиты.

Еще у меня есть старший брат. Но он какой-то совсем другой. Его вообще не волнуют проблемы власти и земного мира. Как мы говорим, в нем течет «белая кровь». Он такой статный, высокий, с ровной осанкой, вытянутой, как струна, тонкими запястьями, как будто ему руки нужны только чтобы молиться и путь другим указывать. Его предназначение – быть высокодуховным, он жрец, и, как мы знаем, это его высший долг. А правление в наших обычаях ниже по рангу, это как надзирательный орган, так уж принято. И брат, по закону, выше всего этого. Он даже как будто немного парит над землей. Я же толстенький и маленького росточка. Я – молодое воплощение, и до духовности мне еще далеко.

Когда мне исполняется 3 года жрецы несут меня на ритуал взвешивания. Как они уверены, до этого возраста формируется предназначение человека, и сейчас пришло то самое время определить мою дальнейшую судьбу.

Они кладут меня на каменный постамент, на котором уже нанесены какие-то обозначения, круги и надсечки. Важно положить так, чтобы копчик оказался на определенной выемке и тогда можно понять, какая часть тела «перевешивает». Есть некая середина, и жрецы измеряют что тяжелее. Куда перевес, такое и предназначение. Либо ты духовный жрец и хранитель высших знаний, либо ниже, и твои задачи более приземленные, основанные на первых чакрах. Конечно, тут смотрят и ауру, и карму, и соотношение всех чакр.

Жрецы своим внутренним зрением считывают все эти данные и выносят «вердикт».

– Это будет фараон!

С этого момента начинают строить мою гробницу, и первая надпись в ней будет именно об этом взвешивании.

В наше время психологи выделяют возраст 5 лет, когда у ребенка окончательно формируется характер. Это насколько же мы отстали в развитии за века…

Кем сейчас себя чувствуешь?

Москва, конец XX в.

Жить в коммуналке – это отдельный вид суровой жизненной подготовки к дальнейшему распознаванию трэша за секунды. Соседи-то разные бывали, и курс выживания коммунального бойца тоже каждый раз удивлял и заставлял учиться напрягать свои хлебобулочные изделия смолоду.

Из того, что помню я.

В самом начале жила молодая семейная пара, их очень смутно представляю, и то, только с рассказов мамы, ибо меня только родили на тот момент.

Когда я научилась ходить, в соседскую комнату заехала теть Малина, к которой я наведывалась с раннего утра, сгребала всё содержимое прикроватного столика на пол и ледяными руками залезала ей под одеяло, чтобы пощекотать ноги. Понимаешь уровень ее терпения, принятия и безграничной любви к любопытному, недавно рожденному будильнику. Они до сих пор дружат с моей мамой, кстати.

Но это всё были спокойные тихие времена перед бурей под названием Вера.

Эта женщина была немного моложе мамы, но выглядела… гораздо старше, скажем так.

Приехала она из деревни, поэтому свой уникальный колорит с нотками колхоза и навоза прихватила с собой. Чтобы вы понимали, одним летом у нас даже цыплята живые жили в коробке на кухне под ее столом, штук 15 их пищало, наверное. И ладно вначале, но потом они уже подросли и пытались выпорхнуть своими недокрылышками из этого бумажного квадратного заточения. А кухня общая, между прочим. И мы там тоже еду готовим, посуду моем и иногда кушаем.

С этой кухней много трэшовых историй связано.

Во-первых, для полноты картинки, скажу, как выглядело это коммунальное безумие. Помещение одно, а хозяина два. Соответственно, у всех своё отдельное добро: холодильника 2 штуки, столы обеденные 2 штуки, полки у всех свои, плита одна, но поделена пополам.

Второе, убираемся мы только на своих территориях, ванная и туалет не в счет, тут все старались, как могли. А вот на кухне, из-за чистоплотности моей мамы и полной противоположности по соседству, на полу в какой-то момент стала просматриваться четкая грань наших отдельных миров, как инь и янь. Хотя, с другой стороны, удобно, не посягнёшь.

Третье, Вера отличалась умением выводить нас из душевного психического равновесия в секунды. Это я сейчас понимаю что, кому и для чего, но об этом позже. На том этапе моей детской жизни это были суровые испытания для психики.

Помню, один раз сижу я на кухне, что-то доедаю, а мама в комнату ушла. Заходит на кухню Вера, она еще любила по квартире в нижнем белье расхаживать, тоже отдельный вид каторги для глаз. Ну так вот, открывает она холодильник, копошится что-то и громко так, театрально говорит:

– Вот, опять у меня Римка картошку украла.

А у меня в тот момент детство кончилось. Мне 4 года, сижу и понимаю, что сейчас маму посадят за эти дурацкие овощи, а мне тут одной с этой Верой придется вывозить весь быт, пока маму не выпустят.

Конечно, ничего мама у нее не брала, и я это прекрасно знала, но поиграть на наших нервах – это было первостепенным правилом нашей великолепной соседки.

Помню, как мы с мамой вдвоём забегали в комнату, падали на диван и навзрыд рыдали от каких-то очередных колких замечаний этой Веры.

Конечно, мама мечтала оттуда уехать. Мы во сне и наяву отпускали молитвы в небо с просьбой великого чуда и невероятного волшебства.

Собственно, оно и произошло. Когда на горизонте появился достойный кавалер, мамины пятки сверкали наравне с чемоданами и моими пожитками.

Хэппи-энд.

Вера идеально исполнила свою роль в этом театре трэша и сюрреализма. Несколько лет она лепила из моей мамы настоящего полководца своей жизни. Там такой стержень пророс, любой вековой баобаб позавидует. Как до сих пор говорит мама:

– Благодаря Вере я научилась очень тщательно подбирать каждое слово, потому что любой промах рикошетил в меня, точнее, против меня в тысячекратном размере.

Только вот имя мы теперь это слышать спокойно уже не можем, потряхивает с той же силой, как и 30 лет назад…

Пазл постепенно складывается чётко выраженными нитями событий, сплетаясь в одну плотную косичку. Но не спеши делать выводы, не всегда мы видим всю картину происходящего. Очень часто нас сопровождают те, кого мы не можем наблюдать взглядом, но мы можем почувствовать, они рядом…