Этого бы мне сильно не хотелось.

Все-таки вариант, что Марта ждет меня, голенькая и готовая к долгому, бурному страстному примирительному сексу, нравится мне гораздо больше. Нежели необходимость снова тащиться куда-то посреди ночи и долбиться дятлом в ее дверь.

Я уже как-то настроился. Сначала поговорить телами, а потом, если будут силы, ртом объяснить этой невыносимо-прекрасной женщине, что у меня на нее нынче нарисовались далеко идущие планы. Нарисовались так ярко, что ни одним ластиком теперь не стереть.

Ладно, хер с ним.

Будем действовать по ситуации.

Поднимаюсь на этаж и шарю по карманам, вытаскивая ключи от квартиры. Широким шагом пересекая коридор, вставляю ключ в замочную скважину. Кручу. Он не крутится. Зависаю.

Тут в моей голове звенит первый тревожный звоночек: дверь не заперта, а просто прикрыта. Напрягаюсь.

Второй нюанс: открыв дверь, вижу, что в квартире непроглядная темнота. Ни один светильник не работает. Есть, конечно, вариант, что Царица решила устроить интимный полумрак, но такую вероятность в зародыше душит третий тревожный “звоночек”: вокруг убийственная тишина. Ни шороха, ни вздоха, ни расслабляющей музыки на худой конец. Ничего.

Пусто, что ли?

На мгновение все падает.

Вопрос, какого лешего дверь не заперта на ключ, меня сейчас волнует не так сильно, чем вопрос, какого хера Царица опять от меня свинтила?

Невыносимая женщина!

Я успеваю расстроиться и разозлиться, прежде чем, пройдя чуть дальше по коридору, я запинаюсь о чужие обутки, нечаянно отфутболивая один из них в угол.

Опускаю взгляд: белые, аккуратные, кожаные кроссовки.

В башке щелкает. Размерчик точно не мой!

Приглядываюсь. Рядом с обувью, на полу, валяется светлая короткая курточка, очевидно, свалившаяся с крючка. И маленькая сумочка на мощной серебряной цепочке.

Улыбаюсь.

Так значит…

— Марта? — зову.

Ответной реакции ноль.

Разуваюсь и прохожу, врубая в коридоре свет. Оглядываюсь. Ощущение по-прежнему такое, будто в квартире ни души.

Бросаю связку ключей на кухонный островок и прохожу в гостиную. Осматриваюсь в полумраке. И только сейчас до моих ушей долетает тихое сопение доносящиеся откуда-то со стороны огромного дивана.

Так, варианта три: или я чокнулся, или у меня завелся домовой, или…

Огибаю мягкую мебель.

О-фи-геть.

Не уехала. Судя по всему, была не в состоянии. Это как-то само угадывается. И смех, и грех. И не знаешь, то ли радоваться, то ли расстраиваться, что не по своей она здесь воле. А по велению алкоголя в крови.

— Вот это подгон…

Вздохнув, присаживаюсь на корточки, заглядывая в безмятежно расслабленное лицо Обезьянки. Посмеиваюсь. Что это за чудовищные черные круги туши под глазами?

Царица дрыхнет без задних ног. Ах, да, пардон! Девочки не дрыхнут. Девочки спят.

Нервно растираю переносицу и достаю телефон. Строчу той самой «заботливой» Станиславе сообщение:

Арсений: «Я так понимаю, девочки сегодня хорошо отдохнули?»

Ответ прилетает с задержкой в пару минут.

Станислава: «Мы зализывали раны»

Или скорее заливали?

Арсений: «И сколько бутылок пало жертвой врачевания? Судя по тому, что твоя подруга в крепкой отключке, это были не пара бокалов».

Станислава: «После пары бокалов она ночевала бы у себя дома, Бессонов. Так что не включай моралиста, а лучше скажи нам с шампанским «спасибо».

Хмыкаю. Что ж, спасибо! Утром меня ждет тотальный армагеддец. Когда эта коза проспится и поймет, куда вчера ночью занесла ее нелегкая, долго виноватых искать не будет. Придется брать весь удар на себя.

Страшно?

Ни разу.

Поднимаю взгляд и засматриваюсь. Как никогда раньше позволяю себе зависнуть и поймать дзен, жадно ощупывая взглядом ее личико. Румяные щеки и сладкие губы: верхнюю с выразительным изгибом и пухлую нижнюю, за которую каждый раз адски хочется ее укусить! Кончик носа этот упрямый и чуть вздернутый, за который я ее легонько пальцем щелкаю. От чего Обезьянка смешно морщится.

Подложив одну ладошку себе под щеку, второй Марта обнимает декоративную подушку в виде кактуса, которую она же сюда и притаранила. Свернувшись калачиком, такая маленькая и хрупкая, теряется среди огромных диванных подушек. Вот в таком положении — настоящий ангел во плоти. Ни шипов тебе, ни зубов, ни колючек.

Спускаюсь взглядом к шее. Осторожно откидываю волосы с ее плеча. Едва касаясь, прохожусь кончиками пальцев по местечку за ушком, где красуется мой засос. Радость какая-то животная внутри просыпается. Заклеймил.

Ну моя ведь уже!

Совсем моя!

Прохожусь глазами по острым ключицам и тону в ложбинке между грудей, выглядывающей в V-образном вырезе футболки. Еще бы чуть откровеннее, и было бы видно маленькую родинку рядом с ареолой. Которую я до дури обожаю целовать. А еще на заднице у нее классная родинка. Если приглядеться — на сердечко похожа. Жаль этой «богатой на выдумки» части ее тела мне не видно.

Эх, вот за какие грехи ты мне такая «эксклюзивная» досталась, а? Не договориться, не переупрямить. Всю жизнь теперь только «прогибаться» под тебя.

С сексом опять обломала.

Попадос, конечно, конкретный…

Окей, мужик, давай мыслить позитивно? Пусть она и пьяненькая, но зато под боком. Это уже немало греет душу.

Хотя, нет, пока не под боком. Надо переложить ее на кровать. Каким бы удобным диван не казался, к утру спине приходит пиздец. Знаю. Проверено. Отключался на нем пару раз. Ощущения при пробуждении — фантастические.

Поднимаюсь и скидываю пальто. Закатываю рукава пуловера и, долго не приноравливаясь, подхватываю Царицу на руки. Легкая, как пушинка.

Она что-то миленько сонно бубнит. Разбираю только: «на место» и «хоккеюга».

Собственник во мне радостно отбивает чечетку. Да ты ж моя прелесть хвостатая! Даже во сне я ей покоя не даю. Что это, если не чувства? Как минимум, глубочайшей привязанности. А там и до любви недалеко. Главное, вектор направления этому чувству правильный задать. И пинка. Для разгона.

Утаскиваю Царицу в спальню, осторожно укладывая на кровать. Врубаю ночник на прикроватной тумбе. По спальне разливается легкий желтоватый свет. Торможу, упираясь одним коленом в матрас. Переодеть, наверное, ее надо? Не будет же она спать в джинсах и футболке?

Во-первых, это неудобно.

Во-вторых, это слишком много одежды на ее теле, которое я планирую всю ночь тискать. Не в смысле приставать к пьяной женщине в отключке. Я же не извращуга какой. А в смысле: обнимать там, целовать, щупать, гладить…

Но, разумеется, главным аргументом тут является ее комфорт!

Короче, с совестью своей я договариваться умею. Главное, в процессе Царицу не разбудить. А то получу потом «удушающий» и по совести своей и по другим частям тела. Вряд ли ее в гневе остановит особая предрасположенность к некоторым из них.

От футболки Обезьянку избавляю быстро. Она даже не сопротивляется. А вот с джинсами приходится повозиться, потому что девчонка начинает активно брыкаться, отбиваясь от моих рук. Бурчит сквозь дрему:

— Я не хочу-у-у…

— А я вот очень, но ты явно не в состоянии.

— Так спать хочется…

— Так кто ж тебе не дает? Сейчас я тебя раздену, и спи, сколько влезет.

В ответ слышу «хнык» и «устрашающее»:

— У меня парень есть!

Опа, козыри в ход пошли? Миленько. И кто это у нас «парень», интересно?

Улыбаюсь. Хочется навалить кучу вопросов, пока у этой пьяной дамы развязан язык, но я сдерживаюсь. Не по-мужски это как-то. Захмелевшую фею мучить. Она же, считай, как под сывороткой правды. Мать родную за гроши продаст. Бросаю только:

— Есть, конечно. Как иначе? Такая красивая Обезьянка не может быть без парня. И что, сильно тебя любит?

— Сильно! — надув губы, не открывая глаз, выстреливает. — Убери! — хлопает своими ладошками по моим. — Не трогай…

— М-м, — мычу, отодвигая за запястья руки Обезьянки от пуговицы на поясе джинсов. — Ну, а ты его любишь?