Здесь же хоть ненадолго можно вернуть то, что навсегда утрачено, есть возможность слиться с природой, сбросить негативную ношу сознания. Чем не рай? Именно в такие минуты мне думалось о том, что впервые ощущаю некое единство, которое пробирает меня почти до слез, чувство обостренного понимания, которое расширяется, приобретает объем и более четкую форму, некую уверенность в собственном опыте, больше не одиноком.

Все это заиграло во мне новыми смыслами и гранями, обрел новую словесную форму в моих рассуждениях, намерениях, надеждах. Вместо с тем, если быть честным, то нам местность и аил были по-настоящему странной картиной и чистейшей архаикой. На исходе второй десяток двадцать первого века, а здесь почти средневековье.

Голые адыры, два десятка приземистых саманных домов, разбросанные то тут, то там, причем на внушительном расстоянии друг от друга, а также рядом с ними загоны для скота из жердей и прутьев колючих кустарников, произрастающих недалеко в лощинах. Маленький аил Чоюнчу растянулся на узкой террасе между подножием адыра и правым берегом реки Ак-cуу. На левом берегу возвышается живописная высокая отвесная скала высотой в несколько сот метров, протяженная долеко-долеко вниз и верх.

Практически полная аналогия с крепостной стеной. Стена, обращенный к кишлаку, абсолютно неприступна, лишь в одном месте на вершину ведет тропа, прорубленная некогда жителями для того, чтобы по нему перегонять скот туда наверх на равнинное плато с обширными пастбищами. Справа от тропы зияет темный вход в большую и глубокую пещеру, высота которой занимает почти половину высоты горной стены. Эту пещеру называют Кара-жылан-камари, то есть пещера черного змея.

В аиле нас с Расулом встретили по-настоящему сердечно. Каждый старался поздороваться за руки, высказать благославление. Мне было очень трогательно такая сердечность совершенно чуждых для меня людей. Открытость, доброжелательность, искренность, ни тени условности, лжи и наигранности в отношениях. А что еще нужно человеку на этом белом свете? Мы с Расулом чувствовали себя здесь как дома. В глазах каждого можно было прочитать искреннюю доброту, заботу и нежность. Идет неторопливый разговор о прошлом, настоящем и будущем.

Разные по возрасту, но жизнь, которую они вели, выковали из них определенный тип людей – обстоятельных, неторопливых, выносиливых с крепкими мускулами. Загорелые лица, спокойные и добрые глаза, по всем признакам довольные своей жизнью и судьбой. Вечерняя трапеза затянулась до глубокой ночи. Женщины и дети собрались домой, а мужчины, как это принято здесь, в честь гостей решили провести кадыр-тун (пер. с кырг. – ночь благодарения). Между тем, это время молитв, размышлений, откровений.

Тут я впервые услышал миф о Тегерек, а также целый ряд легенд и преданий, как ни странно, обязательно связанных с Тегереком. О них, каждой в отдельности и подробно будет сказано ниже. А в ту ночь я услышал лишь отголоски мифа о Тегерек. Было уже полночь, ярко светили луна и звезды на иссине черном небе.

– «Это было давным-давно в прошлом, измеряемом не одной сотней лет. Эту легенду прадед услышал от своего прадеда, а тот в свою очередь от своего прадеда. То есть это произошло еще тогда, когда саки лишь осваивали эти края, – начал свой сказ Курбанбай. – Так вот слушай. Тегерек – это мифическая гора-саркофаг, это своеобразный тотем нашего рода – кара-кулов».

Перед глазами у меня стоял образ этой горы, имеющей форму почти правильного круга и усеченной широкой пирамиды, в виде сферы. По внешнему виду гора напоминает огромную по размеру непреступную крепость. Сама эта гора-крепость находится в труднодоступной местности. Это было видно с дороги, откуда открывается обзор Тегерек.

Гора высится за грядой высоких утесов и была сложена из множества горизонтальных ступенчатых слоёв, чем-то напоминающих пирамиды. Верхушка горы закруглена в виде яйца. Восточная стена горы прорезана сверху вниз изогнутой трещиной-расщелиной. Точно такая же расщелина прорезает и южную стену.

Слоистые террасы образуют на стенах волнообразную каменную лестницу, идущую от основания горы к её вершине. Как мне сказали, на восходе и закате солнца, эти каменные террасы образуют узорчатые тени в виде бахромы, от чего гора выглядит еще более громадной и нарядно украшенной.

Из отрывочных рассказов я понял, что Тегерек особенно великолепно выглядит с восточной стороны, с высокого и крутого перевала Кара-Даван (пер. с кырг. – крутая высота). Это действительно громадина. Никто не знает истинной ее высоты. Никто и никогда не поднимался на ее вершину. По преданию, гора является неким саркофагом, созданным далекими предками этого рода-племени в виде насыпи. Под этим насыпом в былые времена, как сказывали предки, был захоронен ажыдар.

Слушая рассказ мне не раз хотел уточнить то одно, то другое, но не решался. Разумеется, я сразу же понял рассказчик многое опускал, то ли нарочито, то ли случайно, то ли от того, что не умел или не был готов рассказывать такие вещи. Одним словом, он был рассказчиком не ахти. Его повествование, если сказать честно, был крайне непоследовательным. Чем больше я слушал рассказ, тем больше было мое удивление особому разумению этих простых и бесхитростных людей. Тем не менее, я почувствовал и их непомерную сложность, когда каждое простое чувство или мысль приобретает у них десятки тончайших нюанса.

Как я заметил жизнь этих людей само по себе составляют интересную загадку. Мне показалось, что живут они по своим неписанным законам, в этом все чаще я находил некую прелесть. Неторопливая жизнь, наивные, но очень колоритные по стили и содержанию, мысли. Мне, как иностранцу и горожанину, жизнь всегда кажется стремительной и непредсказуемой – весна, лето, осень и зима сменяются, как солнечные лучи сквозь пролеты моста. А здесь время и жизнь казались застывшими.

Меня по-настоящему заинтересовала традиция кара-кулов совершать ритуальный обход горы. Мне подумалось, что ритуальный обход вокруг горы, безусловно, символизирует их причастность к легенде о саркофаге Зла, это для кара-кулов, наверное, символ круговорота их судеб и времени, а, следовательно сакральный объект поклонения!?

Теперь мне становилось в какой-то мере понятным откуда у людей, в особенности приезжих, суеверия и страх. Глубокие и темные каньоны и пещеры не могли не разыграть у них больное воображение о существовании там неведомой страны с невидимыми на глаз существами. Им казалось, что жуткое безмолвие в этой мрачной теснине скрывает не что ужасное, имеют свою непостижимую и страшную тайну. Пока же охватить мыслью, выразить словами все, что услышал и увидел мне пока не удалось, но ощущение того, что попал на другую планету было почти осязаемым.

Здесь я хочу пересказать лишь то, что составляют сюжетную основу целого ряда мифов и легенд. Итак, давняя легенда гласит о том, что когда-то в этих краях обитал кровожадный ажыдар. Согласно легенде, людям удалось убить того самого злобного ажыдара, который долгие годы терроризировал их, принося бесчисленные беды, убивая людей, пожирая скот, уничтожая посевы. То есть людям удалось заманить его в ловушку, ранить и закидать камнями, после чего навсегда замуровать останки ажыдара в каменную насыпь.

– Вот она та самая тайна этого края, – подумалось мне. – Призрак ажыдара, прикованный к этому краю на долгие десятки и сотни лет. Жизнь среди его тени, подавленный сознанием порабощения слепой властью призрака ажыдара, вечное и навязчивое ожидание опасности, навязанная этим призраком. Эти опасения и этот страх превратились в манию, от которой они не могли или может быть не хотели избавится.

Многие месяцы и годы люди сооружали эту насып, зная, что ажыдар может ожить и освободится из каменного плена. Когда, наконец, был завершен громадный каменный насыпь, мудрецы поручили людям не спускать глаза с той горы, понимая, что Зло, когда-нибудь и как-нибудь может вырваться на волю. Такой чести охранителя Тегерек удостоился маленький, но очень ровный и трудолюбивый клан.