Вот на этом пути потоков воды как бы встает Тегерек – могущественный природный монумент, напоминающий знаменитую пирамиду Хеопса. А вот и тот самый феномен реки, описанный в книге. Река Ак-суу, собирает свои воды в одно русло и делает довольно резкий изгиб влево, огибая основание Тегерек.
Действительно, в этом было нечто противоестественное. Как это, вдруг, на ровном месте река делает причудливый крюк. Мне подумалось, что в природе ведь тысячалетиями исчисляется противостояние рек и гор, как мягкого и твердого. Причем, как говорил китайский философ Конфуций, мягкое, то есть вода, всегда выходит победителем твердого, то есть камня. А здесь река, как будто бы по своей своей доброй воле огибает гору, а далее течет по-прежнему россыпью, разливаясь по всему саю.
Кто знает, возможно, потому эту реку и назвали Ак-суу, имея ввиду не только чистоту ее вод, но и вероятную справедливость намерений самой реки – не подтапливать и не разрушать основание горы Тегерек. Какая-то невероятная сакральность – река, как одущевленный объект.
Если честно, у меня было странное ощущение. Все вокруг казалось по-настоящему материальным, вещественным. Вот, вокруг меня местный народ – представители немногочисленного, но загадочного своим прошлым и настоящим рода кара-кулов, я их вижу, слышу, разговариваю с ними. Немногословные, но очень сердечные, отзывчивые и добрые и по-своему мудрый народ. Было ощущение того, что здесь время застыло в прошлом. Вот так мне довелось увидеть малую частичку большого мира этих людей.
Солнце уже совершило половину своего земного пути, но тем не менее даже в полдень отбрасывало на Тегерек яркие лучи. Мне показалось несколько странноватым, что даже в такие часы Тегерек отбрасывала тень. На восточной стене уже появлялись косые полосы невероятно желто-оранжевого света. Вокруг царило безмолвие, как будто природа замерла. Казалось ее неподвижность таит в себе какое-то непонятное ожидание.
Существует много легенд относительно этих каньонов. Местность, безусловно, диковатая, но исключительно живописная и если бы мне задали вопрос о том, в чем же заключается живописность этого края, я, наверняка, ответил бы, в том, что ландшафты здесь в двух плоскостях – горизонтальном и вертикальном. Обширные плато на самом верху, а долины рек и каньонов внизу. Все остальное вертикальный мир. Причем, везде тени, тени, тени…. Высокие горные хребты по обе стороны реки протянулись с юга, где высятся горы с белоснежными пиками, на север, где смыкается горизонт, а это оказываются сотни километров.
Слева от дороги за рекой Ак-cуу тянулись высокие горы слабо-оранжевого цвета, испещренные, как кажется издалека, сетью мелких и длинных вертикальных трещин. На самом деле, эти склоны таят в себе многочисленные, большие и малые, промытые в толще глины и песка, углублений. Стекая по склону горы, дождевые воды проложили себе путь и оставили неизгладимый, но очень красивый след. Справа от дороги такие же горы. Одним словом, вокруг все безумно красиво. Я поймал себя на мысли о том, что именно здесь расцветает вся политра теней – от слабого до черного.
Под яркими лучами солнца гора горела кроваво-красным пламенем. От того она выглядела еще более необычной и величественней. Гора действительно величественная и загадочная. Оказывается, секреты, скрытые в этой горе упрятаны и в генной памяти и сердцах жителей его окрестностей. А также … глубоко в земле под его основанием. Немало был удивлен убеждениям местных жителей о том, что гора – рукотворная. Как, когда, почему, отчего? Жители отвечали: – «Было так или не было – кроме его величества Природы, свидетелей нет. Прошли века с тех пор как свидетели и строители этого каменного саркофага покинули этот бренный мир, а большинство же смертных даже в этих окрестностях в настоящее время совершенно забыли об истинной природе и сути этой мифической горы и представляли их лишь по искаженным былинам дедов и прадедов».
Но, что интересно, среди людей, проживающих здесь, в окрестностях Тегерек – приветливых, простых и добрых, но почему-то скрытных и замкнутых в себе людей, когда речь идет о Тегерек, во все времена были и те, которые смотрели на эту гору с некоторой боязнью и предосторожностью. До сих пор? Почему? Что их пугает? Я, вообще переставал понимать услышанное. Оказывается, что есть очень длинная и запутанная история рода-племени сродни легенды или предания – Миф о Тегерек.
Если признаться, впервые услышав, я верил и не верил этому мифу. Я понимал, что иногда бывает достаточным то, что «в жизни так бывает», что «такое иногда случается». А если мы будем слишком докапываться до сути различных мифов и историй, то мы рискуем потерять чудесную веру в то, что принято называть целесообразностью сущего. – «Предания и есть предания, отношение к ним, наверное, и должно быть соответствующим», – подумал я.
Если признаться, мне не раз и не два доводилось слышать небылицы, связанные с этим необычным краем. Поговаривали о том, что у чужаков прибавляется новое страдание – страх темных каньонов и пещер. Рассказывали о том, что страх – неразлучный спутник в этих краях, что страх связан с безмолвием в глубинах каньонов и пещер, в особенности в ночи, когда солнце скрывается за горной кряжей на востоке. Этот страх действовал на чужаков по-разному, но главным образом, они поподали под власть суеверий и мистификаций, им мерешились какие-то невнятные существа и звуки в темных закаулках каньонов.
Странные места, странные люди. Лишь потом уже я понял то, что разумы нынешних людей, живущих на низинах горной кряжи, за которым высился Тегерек, – чутких, добрых, даже сегодня почти не тронуты логикой. Когда речь заходила о горе Тегерек, которую они рассматривали, как тотем своего рода – «кара-кулы», мысли их всегда воспламенялись, как маяки, захлестываемые волнами эмоций от незримого присутствия в их сознании исторической памяти об истинной природе этой горы.
Я вновь взглянул на Тегерек, но уже совсем другим взглядом. Вот она та самая огромная гора, которая возвышается перед нашим взором. И вправду, в отличие от своих соседей эта гора взмывала вверх, как голова закопанного в землю гиганта, с короной из крупных глыб камней по краям вершины. Громадная, устремленная ввысь и вширь гора, стены которой за многие века побиты непогодой, гордо возвышается над остальными горами и над Ак-суу, что протекает неподалеку от ее основания.
Гора Тегерек особенно восхитительна в свете заходящегося солнца, когда его неровный свет расцвечивает гору полосами. Когда мне говорили о том, что, когда люди проезжают или проходят по дороге Замборуч – Чоюнчу, создается впечатление, что Тегерек поворачивается вокруг своей оси, глядя им вслед, я неверил. Но на этот раз я убедился раз и навсегда в правоте такого высказывания. И вправду, гора выгядит как голова закопанного в землю гиганта с эффектом 3D.
Я невольно предавался размышлениям о том, что мною много лет прожито, а разгадка вот такой, как Тегерек, сакральная тайна до сих пор неведомы многим людям, меня по настоящему заинтересовало. Мною овладело какое-то непонятное беспокойство. – «Нет! Нужно сделать так, чтобы миф о Тегерек стал бы известным и поучительным для людей в целом». Мне захотелось в полной мере уяснить скрытую сущность тайны Тегерек.
Рассказывали о том, что кому удавалось подойти вплотную к стенам горы, удивлялись тому, что здесь воздух был насыщен тревожным ощущением какой-то непонятной настороженности, что время от времени тишину нарушает трель невидимой птицы, чей голос был мрачноватым и нерешительным, как у детей, которые шепчутся в зале с высоким потолком.
Рассказывали и о том, что за версту от горы человеком вновь овладевал покой, умиротворение и медленная продуманность. А в самом аиле время и места казались оставшимся в прошлом, здесь уже хотелось укрыться даже от медленного течения жизни. Казалось, что здесь можно было укрыться даже тогда, когда обрушивается окружающий мир. Такой вот контраст, такой вот колорит.
Но самая большая тайна заключалось в том, что Тегерек считали и считают такой же рукотворный, как и чернобыльский саркофаг. Разумеется, есть между ними сходство – та же величивая монументальность, та же таинственность и функциональная предначертанность. И я не первый, кто осознает сходство Тегерек и чернобыльский саркофаг.
