— Когда у тебя следующие соревнования? — интересуется невзначай, пока трётся носом о моё плечо.

— Девятого сентября, — тереблю её волосы и целую в лоб.

Сашка насмотрелась корейских дорам, и теперь такой поцелуй для неё— эталон нежности и заботы.

— Сильные есть соперники?

— Конечно, никогда не стоит их недооценивать!

— Говоришь, прям как мама! — хихикает она и щипает меня за бок. — Совсем взрослый стал. Кстати, что будем дарить маме, совсем чуть-чуть осталось до её дня рождения!

— Я уже купил, скажем, что от нас.

— Опять? Может, я тоже хотела выбрать! — фырчит.

— Можешь выбрать упаковку, — милостиво позволяю я, пытаясь пересадить Сашку со своих колен обратно на стул.

— А что дарим-то?

— Путёвку в Дубай.

Сашка от удивления присвистнула и сама пересела на стул, привычно сложив ноги в позе лотоса.

— Хорошо, что ты стал киберспортсменом, пусть и любителем! — наконец хвалит она. Впервые слышу от неё нечто подобное.

— И как давно ты так думаешь? — смеюсь я, припоминая былые её подколы.

— Ой, всё. Иди, куда шёл. — поворачивается к столу и машет рукой. — Маффину привет!

— Передам! — на прощание тереблю Сашкины волосы и отваливаю.

Маффин по-любому уже на площадке. Выест мне мозг чайной ложечкой, если опоздаю. Поэтому не жду лифта, который застрял на восьмом этаже, у соседей, решивших сделать ремонт и захвативших его в безграничное пользование.

— Чё, опять носик пудрил? — ворчит Серёга, завидев меня на подходе к площадке.

— Сашка задержала, — выкручиваю алиби, чтобы смягчить друга. Взгляд его теплеет, Сашку он любит как родную.

— Ладысь, прощён, погнали! — садится на велик и со старта врубает шестую, мать твою, скорость.

Так и гоняем весь вечер, не отвлекаясь на разговоры, пока Маффин великодушно не соглашается на привал.

— Надумал, как покорить Белову? — спрашивает, хлебнув воды и прочистив горло.

— Да, есть одна идейка.

Друг одобрительно хмыкает, уж он-то в моих способностях не сомневается.

12. Василина

Атласов сидел с нами, словно святая букашка, о чём-то спрашивал, буравил меня взглядом.

Сколько сил и терпения мне потребовалось, чтобы не обращать внимание на него. Кредит доверия был исчерпан, поэтому его внимание изрядно напрягало.

— Посмотришь со мной фильм? — предлагает невпопад, было ощущение, что хотел сказать совсем другое.

— Не хочу, извини, — отвечаю как можно увереннее, стараюсь, чтобы голос не дрогнул и не выдал шока от его непроглядной наглости.

— Почему?

— Не хочу, чтобы ты был в моей жизни! — говорю откровенно, пусть и грубо.

Если бы он сидел вот так рядом, когда Зарина показала другой ракурс фотографии, выставленной в Лампе, я бы наговорила ему всякого. Но время прошло, я подуспокоилась.

Глаза Атласова темнеют, в них плещется первородная злость, он в ярости, которую еле-еле контролирует. Смотрю в эту бездну и не чувствую ничего. Он упал в моих глазах, я не хочу иметь ничего общего с таким подлым человеком.

— Посмотрим, Белова Василина! — наконец говорит он, резко встаёт и уходит со школьного двора.

Наталья Владимировна меня ждёт, ага. Мы с Зариной видели, как она уходила со школы с кипой тетрадей. Врун несчастный!

Ещё минут десять греюсь на солнышке, потом вызываю через приложение такси и жду машину уже у школьных ворот. Приезжает серая Лада, к счастью, быстро, таксист попадается приветливый, но не болтливый.

Наверное, по мне уже можно сказать, что одиннадцатый класс проехался катком. И это только начало, первая неделя сентября, а что будет в конце мая…

Пока за окном мелькают высотки, скверы и городской пруд, в голове рисую планы на вечер. Сначала нужно будет сделать уроки, учителя уже прилично задали.

Потом, конечно, подготовка. Начну с математики, почему-то на неё хватает сил каждый день, а вот с историей дела посложнее, нужно постоянно себя пересиливать, заставлять повторить хоть какой-нибудь материал.

— Спасибо, до свидания! — прощаюсь с таксистом, когда машина остановилась прямо возле наших ворот.

— Всего доброго! — отзывается он и уже принимает другой заказ на телефоне.

— Василина, привет! — зовёт меня знакомый голос, поворачиваюсь и наконец замечаю Карину.

— Привет! — улыбаюсь, — давно не виделись!

И это правда. Карина — сестра Зарины, мы с детства очень хорошо общаемся, но в последнее время Карина ударилась в учёбу, и наши встречи стали редкими.

Хотя Зарина тоже погрязла в своих подготовках и факультативах, её я вижу каждый день, Карина же учится в другой школе, отчего общаться сложнее.

Они хоть и сёстры, совсем не похожи.

У Зарины восточная внешность, большие карие глаза, обрамлённые шикарными ресницами, Карина, наоборот, светленькая, голубоглазая, как истинные поволжские татары.

Нам всегда казалось, что ей не очень подходит её имя, но все уже привыкли, и теперь Карина — олицетворение предутреннего света, когда полнеба ещё в ночи.

Сёстры как инь и ян, дополняют друг друга, хоть и ссорятся часто.

— Да, давно, — соглашается она и шагает навстречу, чтобы обнять.

— Долго ждёшь?

— Да нет, извини, что без предупреждения, просто… не знаю, с кем поговорить, — виновато говорит она, потупив взгляд.

— Что ты! Я тебе всегда рада, пойдем! — приглашаю войти, открывая калитку и пропуская Карину вперёд.

Мы заходим в дом, раздеваемся, переобуваемся каждый в тапочки, Зарина и Карина нередкие гости, поэтому у них есть свои.

— Я скучала, — поглядывая на ноги, вздыхает Карина.

— Чай будешь?

— Лучше кофе, если можно, — отвечает, следуя за мной на кухню.

— Конечно, можно, что за вопрос, а? — журю её.

Она сама на себя непохожа сегодня, даже одета так, словно схватила первое попавшееся в шкафу.

Наверное, разговор будет о чём-то серьёзном, Карина выглядит мнительной и потерянной, хотя знает в нашем доме каждый уголок.

— Как у тебя дела? Как одиннадцатый класс? — спрашиваю, размешивая сахар в чае.

— Уже пробниками запугивают, а в интернете снова обсуждают отмену ЕГЭ, живёт как на пороховой бочке, — делится актуальным.

— Ты прям наши дни описываешь, — усмехаюсь с горечью.

Выпускник выпускника всегда поймёт, даже если разные школы.

— А у тебя что нового? У вас в классе нет новеньких?

— Да всё по-старому, привычный режим усиленной подготовки. Нет, вроде и не должно быть, нас и так под тридцатник, — делаю глоток обжигающего чая. — А ты чего кофе не пьешь?

— Да, сейчас.

Карина опять замирает, глядя на кухонный гарнитур, точнее в одну какую-то точку. Не тороплю её, наберётся смелости и сама расскажет, почему пришла так внезапно.

— Василин, я узнала, что не должна была знать. Никогда! — признаётся она.

— Почему ты решила, что никогда не должна была знать? — аккуратно спрашиваю я.

— Потому что это мамина тайна, а я просто нашла документы…

В голове рой мыслей, но ни одна не якорится надолго. Сердце отчего-то колет недобрым предчувствием, хотя Карина ещё толком ничего и не рассказала.

— А ты бы хотела этого не знать? — спрашиваю шёпотом, словно нас может кто-то подслушать.

— Да! Очень!

Кажется, что Карина не расскажет всего, ей нужна просто моя поддержка. Даже немой может быть достаточно.

— Помнишь, мы всегда в детстве шутили, что аист сначала Зарину принёс, а потом почти сразу меня? — спрашивает пытливо, будто от этого воспоминания зависит что-то очень важное.

— Помню, у вас же даже года разницы нет.

— Я… — тяжело вздыхает и решается признаться до конца. — Я узнала, что мама удочерила Зарину.

13. Василина

— Белова, ты уже в воскресенье улетела? — толкает меня ручкой в бок Зарина.

Смотрю на неё затуманенным взглядом, выплывая из раздумий. В голове крутятся отголоски вчерашнего разговора с Кариной, её отчаяние, моё немыслимое удивление. Шок и общий страх.

— Что? — спрашиваю медленно.

— Словарный диктант сам себя не напишет, Василин! — шипит в ответ подруга и стучит ручкой о парту, указывая на сложенный чистый лист передо мной.