У нас в целом сильный класс, сильнейший в параллели, потому что мы дружны и всегда придём друг к другу на помощь.

Отзывчивости и взаимовыручке нас научила как раз Наталья Юрьевна, хотя в пятый мы пришли дикарями, постоянно воюющими за свою парту и нужный нам вариант.

Поэтому, когда мы думали, что Артём зуб точит на Зарину, это нас обеих выкинуло из равновесия.

— А теперь небольшое объявление, но уже приятное, — учительница позволяет себе слегка улыбнуться. — В мае у нас будет последний звонок. В этом году обучать вальсу будет лауреат международных конкурсов, наш выпускник. Он сам предложил помощь школе, поэтому мы с вами обязательно должны отблагодарить его уважительным отношением и примерным посещением всех репетиций.

А вот и то объявление, про которое упоминал Атласов. Интересно, откуда такая осведомлённость?

Класс зажужжал, кто-то даже начал аплодировать, но быстро стих под строгим взглядом классной.

— Репетиции начнутся уже в сентябре, чтобы не делать это в спешке в апреле, когда в голове должны быть, в первую очередь, школьные знания, а танец станет привычным и лёгким делом. Поэтому нас попросили уже наметить пары.

— Наталья Юрьевна, а можно самим выбирать? — выкрикнул Рыжов, воодушевленный по самые гланды.

— Да, Егор, пока можно самим. Если Дениса Алексеевича что-то будет смущать, он вас поставит, как нужно, — миролюбиво и слегка снисходительно ответила классная.

— Василин, солнышко, ты же знаешь, что моё пламенное сердце и выносливые ноги заняты только тобой, — продолжал выкрикивать Рыжов под общий смех и неодобрительное замечание Натальи Юрьевны.

Шут он и на уроке классной шут!

— Выбор должен быть у каждого, Егор. Но первыми мы послушаем наших девушек.

— Можно я первой сделаю выбор, Наталья Юрьевна, — неожиданно спросила Зарина, не поднимая руки.

— Хорошо, давай, Зарина, — одобрительно кивнула учительница и, вооружившись ручкой и блокнотом, приготовилась записывать пары.

— Конов Артём! — в звенящей тишине голос подруги раздался, как раскат грома в июньском небе, и поразил абсолютно всех, даже Наталью Юрьевну, у которой рука застыла над страницей блокнота.

— Что скажешь, Артём? — взяв себя в руки, поинтересовалась классная.

Конов, пропустивший математику, на русский всё-таки пришёл, но даже Олимпиада, судя по их удивленным лицам, не знали, где пропадал их лидер.

Притаившись, все ждали ответа Артёма. Он знал это и как будто специально выдерживал паузу, чтобы ошарашить всех не меньше:

— С удовольствием! — отрезал решительно.

Зарина победоносно улыбнулась, но не обернулась, за неё это сделала я, чтобы увидеть Артёма.

Он выглядел расслабленным и, мне показалось, даже обрадовавшимся, хотя успешно скрывал свои эмоции. Если это начало великого примирения, то четвертое сентября нужно пометить в календаре.

— Замечательно, одна пара есть. Кто ещё знает, с кем хочет разделить волшебные моменты последнего звонка?

Таким завуалированным вопросом, Наталья Юрьевна хотела показать, что она тоже рада началу примирения Зарины и Артёма.

Как классный руководитель, она знает о нас всё и даже больше, поэтому всегда с осторожностью следит за отношениями этих двух.

— Василина? — спросила меня учительница, когда никто из девчонок не решился последовать примеру Амирхановой.

— Я не буду танцевать, — говорю твёрдо, чтобы не начали уговаривать.

— Солнышко, а как же я? — возмущенно всхлипнул Рыжов.

— Егор, — предупредительно утихомирил друга Артём, и тот сник. Слово лидера — закон.

— Хорошо, Василина, я тебя услышала, — принимая моё решение, ответила Наталья Юрьевна. — Маша?

И так через десять минут почти у всех, кто хотел танцевать, были пары из класса. Кому не хватило, классная обещалась найти либо из параллельного класса, либо из десятых.

Разболтанный приятным распределением 11 «Г» так и не сумел собраться к концу урока, поэтому Наталья Юрьевна назначила ещё урок взамен этого, который больше похож был на классный час.

Оставшиеся уроки проходят в таком же приподнятом настроении, словно вальсировать начинаем уже завтра.

— Дала ты стране угля, Амирханова! — восхищенно говорю Зарине, когда мы с ней сидим на лавочке после уроков и допов.

Всё это время я переваривала и не решалась удивиться открыто, показывая всем остальным, что я, как лучшая подруга, конечно, узнала об авантюре заранее!

— По-другому не умеем, — улыбаясь лучам сентябрьского солнца довольно ответила она.

— Чем тебе помочь?

— Научи меня хотя бы азам! — обернувшись, чтобы заглянуть мне в глаза, попросила Зарина.

— Ты хочешь его поразить? — весело поинтересовалась я.

— Ещё чего! — фыркнула подруга. — Я хочу уделать его по всем фронтам. Ещё и на олимпиаду подамся!

Вот это месть!

Зарина никогда не участвовала в олимпиадах по физике, которые являются отборочными на всеросс. Она брала места в вузовских, становилась абсолютным победителем, но муниципальные и республиканские словно уступала Артёму.

А теперь…

Интересно соревноваться с достойным и умным соперником, но не когда он выскакивает как чёрт из табакерки прямо в одиннадцатом классе и грозится обыграть и раздавить.

А Зарине это по силам. Это знают все, особенно Александра Николаевна, которая давно ждёт момента стать наставником одаренной Амирхановой.

— Это мелочно! — пытаюсь защитить Конова, перед которым отчего-то испытываю лёгкое чувство вины.

Мы так долго проклинали его, что теперь по-хорошему должны выкурить трубку мира и поддерживать друг друга. Но у Зарины, как оказалось, другой план.

— Плевать, сердце просит! — махнула рукой Амирханова и вдруг поменялась в лице.

Проследив за её взглядом, вижу Атласова, который идёт к нашей лавочке.

10. Родион

Телефон вибрирует несколько раз, беру его, чтобы посмотреть сообщения.

Заказчик: «Неплохое взаимодействие, она согласилась танцевать?»

Родион: «Нет. Пока нет».

Заказчик: «Ладно, придумай, как уломать её. А фотка в Лампе мне понравилась, молодец!»

Родион: «Жду аванса».

Заказчик: «Сейчас отправлю. Но дело только начато, мне нужен результат!»

— Да будет тебе результат! — шиплю я, порядком вымотанный общением с анонимом.

Если б не хороший кэш, давно бы послал.

Заказчик: «Чек».

В подтверждение прислал файл, открываю, чтобы перепроверить. Жизнь научила сомневаться в каждом, даже в своём собственном отражении.

Родион: «Принято. Дело будет окончено, как договаривались».

Заказчик: «Я рассчитываю. Есть фотография вашего танца?»

Вот же настырный, зубы сводит от маньячной щепетильности и педантичной дотошности. Мышьяк, а не заказчик.

Высылаю нашу с Беловой фотографию, её лицо, освещенное солнцем, и пронзительные глаза до сих пор мерещатся мне. Что, блин, это такое?!

Заказчик: «Красиво смотритесь! Сделай всё, чтобы она не устояла!»

Родион: «Принято!»

Раздражаюсь сильнее и от души матерюсь.

Детали были согласованы ещё летом, с фига ли сейчас нутро рвать мне каждый божий день. Не выполню, тогда посмотрим, выплачу штраф.

Даже крепости от одного удара тарана не падают, а тут Великая Китайская стена, измором не взять. Добить-то добью, но вот срок… Маловато взял себе, придётся ускориться.

Но как?

Вспоминаю сегодняшний день.

С вальсом, хоть и отшила, получилось эпично, хороший такой крючок. Колкость в сторону Амирхановой — чуть похуже. Беседа после уроков — форменный провал. Провалище!

Шёл на расслабоне, ушёл на прицепе, называется.

Это Амирханова начала меня расчленять взглядом, сыпать всякие дерзости в ответ, язвить. Василина же сидела между нами, как повелительница.

Откинув голову на спинку дивана, углубляюсь в воспоминания.

***

— Иди мимо! — рыкнула Амирханова, когда я присел справа от Беловой.

Взглядом готова была убить прямо здесь, на школьном дворе. Господи, её реально можно вывести парочкой постов в Лампе, чего тут ломать.