— Нет, всё хорошо, задумалась о своём. Не бери в голову! Пошли лучше дальше решать.

— Пошли… — в голосе его сразу пропал запал.

Когда возвращаемся на веранду, лицезреем феноменальную картину. Карина с кулаками летит на Родиона, в глазах её полыхает такая злость, что нас с Егором даже откатывает на шаг назад.

— Да это мой телефон! — кричит Карина, пока Зарина пытается поймать её руки.

— Чёрт, извини, перепутал… — растерянно отвечает ей Атласов, хотя по глазам вижу, что всё-то он знал.

Неужели уже начал воплощать свой секретный план?

Только подумав это, прослеживаю за взглядом Карины, и замечаю её телефон, точнее его край, в высоком стакане с лимонадом.

— Он же был новый… — кажется, гнев Амирхановой начал постепенно угасать, сменившись на досаду.

— Да сейчас я его подсушу. Ну, такие вот у меня руки-крюки, прости, Карин! — стараясь засыпать в голос как можно больше сочувствия и сожаления, говорит Родион.

А сам аккуратно вытаскивает телефон из стакана, заворачивает его краями своей рубашки, вытирает.

— Он у меня, кажется, не водостойкий…

— Норм, Карин, не переживай. Он водостойкий, мой такой же, вон рядом лежит. Атлас просто перепутал, — вступается Юра, третий в Олимпиаде, тоже профессиональный спортсмен, только пловец, призёр многих соревнований, суперспокойный и уравновешенный парень, которого не вывести из себя вот такими пустяками.

Кажется, он бы и за свой телефон не полез выяснять.

— Тогда вообще улёт, — говорит Атласов, но осекается под злым взглядом Карины. — К концу вечера он уже почти высохнет! Сейчас отнесу только в норм место, где теплее.

Родион разворачивается и подмигивает мне, силясь скрыть улыбку, но его победный взгляд говорит сам за себя.

— Он не специально, Карин, — успокаивает Зарина сестру, приобнимая её за плечи и удерживая от глупостей. — А если что, купит новый!

— Ага, конечно… — голос Карины подрагивает, словно она вот-вот расплачется. — Где он возьмёт такие деньги?!

— А ты их где взяла? — мой вопрос оглушает пространство и всех на веранде.

Я сама успеваю удивиться, что он всё-таки сорвался с моих губ, но, встретившись глазами с Кариной, замечаю отблеск надменности, который он тут же старательно прячет. И из глаз её, наконец, капают слёзы.

— Мне пода…подарили… — сквозь густые завывания, доносится до меня.

И я отчетливо понимаю, что это неправда, ведь даже заплаканная Карина искоса поглядывает на реакцию других. В первую очередь — Зарины.

— Пойду, проверю, что с ним! — подрывается с места, чтобы отправиться на поиски своего телефона.

— Да всё-всё, он уже даже включился! — возвращаясь на веранду, радостно сообщает Родион, незаметно для других кивая мне. — Держи, плакса!

Не удержавшись от подкола, Атласов отдаёт телефон Карине. А мне так не терпится узнать, смог ли он что-нибудь найти, поэтому судорожно ищу весомый и неподозрительный повод улизнуть с веранды.

— А вы что, морсом только сами угостились что ли? — обвинительно спрашивает Родион, переводя взгляд с меня на Егора. — Единоличники!

— Ты не просил вообще-то! — отбривает Рыжов, уже успевший занять за столом место Зарины, потеснив её от Артёма, чем заслужил уничижительный взгляд Амирхановой, не сулящий ничего хорошего. — Сам теперь иди!

Это хорошо, это очень-очень хорошо, что Егор не подорвался привычно помогать мне.

— Я сейчас налью. Кому ещё принести морса? — интересуюсь и считаю поднявшиеся в воздух руки одноклассников, не захотевших отвлекаться от решения стереометрии. — Оки, Карин, может тебе пустырник или валерьянку накапать?

— Нет, всё хорошо, спасибо! — погруженная в телефон, проверяя все ли его приложения работают, отозвалась младшая Амирханова, пока старшая с интересом поглядывала на меня.

Что, мои возбуждение и нетерпение так заметны? Нужно будет умыться холодной водой, чтобы не будить подозрительность подруги. Поэтому я быстро разворачиваюсь, чтобы ускользнуть на кухню.

— Одна не унесёшь, — с напускной насмешливостью летит мне в спину, и вот мы оказываемся с Родионом одни на кухне, впервые за вечер оставшись один на один.

— Нужно сначала освободить графин, потом откроем другую банку. У нас много ещё морса, на несколько недель безвылазного математического марафона хватит! — щебечу я, набирая в телеграме совсем другое сообщение Атласову.

Василина: «Это и был твой план? Получить доступ к телефону Карины?»

— Хорошо, ты достань бокалы на четверых, я пока буду наливать. А подноса случайно нет, чтобы разом отнести? — спрашивает Родион, доставая из кармана свой телефон и читая моё сообщение.

Любимый: «А чем он плох? Я, например, узнал, о чём она мило беседовала с моим папашкой…»

— О чём? — не удержавшись, спрашиваю я вслух вместо того, чтобы напечатать ответ.

Пока Родион, соблюдая осторожность, печатает ответ, я разливаю оставшийся в графине морс по приготовленным бокалам. А сама поглядываю на телефон.

Любимый: «Искала контакты людей, кто хочет купить фотографию. У отца ведь связи хорошие, он всё-таки пока ещё пластический хирург».

— И это всё? — берёт некоторое разочарование, ведь мне, в отличие от Родиона, интереснее было всё же другое.

Но он вместо ответа машет головой.

— Какое интересное у вас общение? Телепатическую связь тренируете? — внезапно на кухне появляется сама Карина.

49. Родион

— Боже, ну какое счастье, что хоть в некоторых девчонках просыпается хозяйка. Каринка, спасибо, что пришла помочь! — не даю ей опомниться, беру в руки инициативу и два стакана с морсом, буквально вручаю их ей и увожу с кухни.

Мой план сработал на «ура», поэтому разузнать удалось если не всё, то многое.

И мои подозрения подтвердились, интереснее правда узнать, отчего она в одиннадцатом классе решила херней пострадать и попортить жизнь двум своим близким подругам.

Девчонки вроде как нормально всегда общались, а тут прям даже не кошка должна была пробежать, судя по маниакальной зависимости Карины на них.

Богдан, конечно, программку интересную своей девушке установил, но не успел видать протестить. Либо не рассчитывал, что у кого-то руки дотянутся до её телефона.

— Всё работает? — спрашиваю у неё, пока ещё не дошли до веранды.

Хорошо, что Василина предусмотрительно закопошилась на кухне, оставив нам с Кариной время для разговора. Белова на редкость чуткий человек, не удивительно, что она не замечала за Амирхановой ничего дурного. Как до такого дойти логически, если на ум приходят одни хорошие воспоминания…

— Ты ведь так постарался, чтобы работало, — ядовито жалит Карина, явно намекая на второе дно безобидной фразы.

— Ничего, ты б на мои деньги пять таких купила, — не собираюсь скрывать то, что узнал и в чём уверен, чтобы проверить реакцию «подруги детства».

И снова угадываю. Карина так резко тормозит у дверей на веранду и разворачивается ко мне, что наши стаканы, звякнув, встречаются, и часть морса выплескивается на пол.

— С чего ты взял? — спрашивает, зыркая исподлобья, а костяшки белеют от того, как сильно она сжимает стаканы.

— Не тому ты заказ делала, Карин, — глумливо хмыкаю. — Слишком взрослой себя возомнила или кто подсказал?

Последнее бросаю наугад, как мысль-стрела выскочила. Но именно она пробивает остатки невозмутимости Амирхановой.

— Ну да, Богдашка никогда не отличался чистотой методов, — рассуждая в слух, продолжаю я, искоса наблюдая, как багровеет лицо Карины, не ожидавшей услышать милое сердцу имя. — Не боись, Карин, он тебе отменно телефон затюнил, не пробил я защиту.

А вот тут лукавлю, не играть же открытой колодой.

— Откуда тогда знаешь про Богдана? — севшим голосом спрашивает она, подтверждая многое.

— А перевод штрафа на чью карту-то был? Да и знаешь, неудивительно, что вы спелись. Как он? Отошёл от проигрыша девятого числа? — продолжаю бить по больному и хрупкому.

Карина всегда была эмоциональнее сестры. Они, конечно, обе больше огонь, чем вода, но младшая взрывается быстрее, пороха в ней поболее будет.