— Ага, в перерывах между посещением родственников, — ехидно замечаю я и сажусь на заднее сидение за водителем. — Здравствуйте!

А водитель у Титовых всё тот же добродушный мужчина, который умеет улыбаться одними глазами, оставаясь серьёзным и исполнительным. Он кивает мне в ответ, не нарушая правила, заведённые работодателем.

Обойдя машину, Дима садится рядом со мной и сразу пристёгивается. Привычка очень полезная и выдрессированная в нашем городе, ведь камеры на каждом шагу. А сейчас повесили ещё и умные, которые могут распознавать лицо нарушителя.

— Всегда-то ты чувствуешь подвох, Пума! — после всех манипуляций, необходимых для безопасности, говорит Димка.

— Ты научил меня, что все случайности не случайны, — отзываюсь я, поглядывая в окно, стараясь запомнить, как всё осталось. Вдруг тот странный человек снова вернётся к нашему дому.

— Да. Наша встреча в лабиринте — случайность, но я бы всё равно появился, Василин! — вдруг без напускной манерности признаётся Титов, и я резко оборачиваюсь, чтобы заглянуть ему в лицо.

— И на это есть причины? — непроизвольно хмурюсь, гадая про себя.

— Есть, — соглашается и поджимает губы, потом кивком показывает на водителя, и я сразу понимаю, что сейчас Дима ничего не озвучит. — Как погуляли? Укротила ухажёра?

— Это был только приятель, — отмахиваюсь, отворачиваясь к окну.

— Приятели, Пума, не ревнуют! — говорит даже не как маленькой, а как умалишенной, ласково с невероятными зигзагами в интонациях.

— Не то ты разглядел, Титов! — в ответ хмыкаю я.

У Родиона сердце болит из-за другой и душа горит не за мою душу. Уязвленное самолюбие легко спутать с ревностью, парни не особо в этом разбираются. Вот пусть и оставят это нам, девушкам. А-то знатоки такие, прям пятки чешутся.

— Уже думала, с кем будешь танцевать на последнем звонке? — интересуется Дима, не больно меняя русло вопросов.

— Ни с кем не буду.

— Настолько допекли танцы? — Димка понимает меня лучше всех в этом плане.

— Запретила себе снова ввязываться в это…

Легко сознаюсь я, отмечая, что он первый, кому я назвала настоящую причину, ведь никакая подготовка меня не пугает, мне не потребуются тренировки, на которые уйдёт много времени.

Он сам долго отказывался выступать на последнем звонке, но его ближе к маю всё-таки уговорили, пообещав в пару королеву выпуска: невероятно красивую и статную девушку, которая, однако, на дух не переносила Титова. Между ними был такой накал страстей, что каждая вторая запись в Лампе была посвящена им и их неземному притяжению.

Да, несмотря на связи и возможности семьи, Димка окончил школу, в которой учусь и я.

За ничего не значащей болтовней мы доезжаем до школы, и Титов просит водителя ненадолго выйти. Только когда мы остаёмся в машине одни, он меняется в лице и рассказывает о тех самых причинах.

— Моему отца многие предлагают контракты, но он ценит связи, которые уже налажены…

Начинает издалека Дима, а я вспоминаю, что старший Титов и с моим отцом дела ведёт, ведь в его руках артерии грузоперевозок, транзитов, доставок, в какой-то мере он даже монополист нашего города.

— Ещё до нашей встречи я подслушал преинтересный разговор. К нам пришёл один солидный портфель и стал предлагать те же условия, по которым мой отец работает с твоим.

— Прям те же? — удивляюсь, ведь куда логичнее, когда приходят с более выгодными предложениями.

— Да, Василин, отца тоже это напрягло. Он выслушал, не подав виду, бизнес не любит эмоции. Но потом спросил у гостя, почему должен выбрать его, ведь уже сотрудничает на таких же условиях.

Сердце заходится, как ненормальное, а пальцы сами собираются в кулак. Не так много причин, когда человек уверен, что его условия примут.

— Он сказал всего одну фразу: «Белова скоро не будет!», и я запомнил её, потому что сказано было так, словно вопрос уже давно решенный.

— У папы появились проблемы на работе… — говорю я шёпотом, прикрывая глаза.

От полученной информации становится страшнее вдвойне.

— Кто-то решил отжать у него бизнес, Василин. Проблем будет всё больше и больше, раз они рискнули прийти к одному из самых верных партнёров твоего отца. Понимали, что инфу донесут, но уже не боятся они этого! — Дима продолжает безжалостно хлестать словами, словно я не в состоянии понять, что такое «отжать бизнес».

— Есть что-то ещё, что я должна знать? — спрашиваю напрямую.

Ведь всё, о чём успел рассказать Титов, решить могут только взрослые, мы же только носители информации, которым она, так уж и быть, перепала. Не более.

— Семья для многих слабое место. Теть Света, наверное, рядом с твоим папой, а вот ты…

— А я дома одна… — продолжаю очевидное.

— И законная наследница в случае чего!

Хочется спрятаться, зажать уши, чтобы не слышать то, что холодит кровь, заставляя окунуться в мир взрослых: беспощадный, несправедливый, жестокий.

— Думаю, твои родители расскажут тебе больше, но ты должна беречь себя, Василин, как никогда. Тем более… — делает паузу, словно решает, говорить или нет.

Смотрю на Диму с немой мольбой.

— Тем более, что важные документы и деньги хранятся у вас дома…

Хватаюсь за голову, сгибаюсь пополам, упираясь лбом в колени. Вот почему меня до сих пор заставляют запираться на все замки, проверять все окна, форточки и ставить у калитки лопату на всякий случай…

— Не может быть, — качаю головой, не в силах поверить, что Дима может знать правду, о которой никогда не догадывалась я.

Но у меня нет причин не доверять ему.

— Знаю, как ты любишь беззвучный режим, но постарайся всегда быть на связи, — касаясь моего плеча, говорит он.

— Да, конечно… — судорожно вздохнув, заверяю я.

— Василин, скоро звонок, тебе пора. И помни наш разговор. Ты должна беречь себя! — привлекая внимание ко времени, напоминает Дима.

— Спасибо тебе! Я постараюсь… — сажусь прямо, делаю глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться.

Поддеваю рукой рюкзак, что лежал рядом на сидении. Открываю дверь и, взглянув ещё раз на серьёзного Титова, прощаюсь.

Когда после третьего урока приходит сообщение от мамы, что им срочно пришлось уехать в другой город и я снова ночую одна, вздрагиваю, словно от удара молнией.

Как быть? Может, напроситься с ночевкой к Зарине? Нет, дом нельзя оставлять.

Позвать её? И подвергнуть опасности?!

Что же делать…

44. Василина

— К доске пойдёт…Белова Василина! — просканировав список класса в электронном дневнике, физичка выбирает меня.

Принципиальная и требовательная Александра Николаевна не даёт спуску даже тем, кто точно не будет сдавать физику.

Школьный материал — это общие знания, которыми должен после выпуска обладать каждый, «доживший до ЕГЭ». Тем более во многих вузах этот предмет будет в курсе естествознания, где как раз пригодятся наши уроки.

— Василин, тебя вызвали! — тянет меня за руку Зарина, вынуждая подняться на автопилоте.

Задумалась…

— Поделись решением второй задачи, — указывая на доску, говорит учительница.

Пока протираю доску и беру мел, ловлю нужную волну, чтобы вклиниться в урок. Физика даётся мне не так легко, как подруге, но в неуспевающих по ней я точно никогда не числилась, поэтому объяснением заковыристой задачки Александра Николаевна довольна.

— Молодец! Все поняли, почему такой ход решения? Здесь, — показывая на одну из моих записей, говорит физичка. — можно было уйти не в ту степь.

Дождавшись, пока класс ответит утвердительно, она меня отпускает.

— Что с тобой? — спрашивает Амирханова, как только я приземляюсь на свой стул.

— Не хочешь сегодня позаниматься после уроков? — отвечаю вопросом на вопрос, уводя внимание от моей задумчивости и заторможенности.

— Позаниматься хочу, но не уроками, — подмигивает, но под пристальным взглядом физички, замолкает.

Склонив голову над тетрадкой, Зарина делает вид, что погружена в решение задачи, которую дали на самостоятельный разбор, а сама карандашом пишет мне послание на полях.