Нельзя. Светлый достаточно близко, чтобы почувствовать вмешательство.

Пришлось сдержаться.

— Мне очень жаль, что так вышло, — извинения легко сорвались с моих губ. Пустые слова в которых не было ни капли искренности, — я ошиблась. Поэтому и решила вернуться домой.

— Домой? А у тебя он есть? Этот дом.

— У меня есть усадьба, доставшаяся от родителей.

Стоило только сказать об этом вслух, как маленькие глаза злобно полыхнули.

— Усадьба? — рассмеялся он, — ты разве не в курсе, что теперь она принадлежит твоему муженьку?

— Мы расстались полюбовно. И моя собственность вернулась ко мне.

У него задергался глаз.

— Слова не имеют значения! Должна быть бумага!

— Бумага?

— Да! — выплюнул он, — Заверенная старостой и печатью судьи. В которой сказано, что он возвращает тебе наследство.

Карл не знал ни о каком наследстве, как и его жадная мать. Иначе они бы уже давно примчали в эту усадьбу.

— Нет такой? Тогда можешь проваливать обратно к муженьку. Я не позволю тебе даже приблизиться к чужой собственности!

Кажется, я начинала понимать, кто тот добрый человек, который выдал Лилию за никчемного Карла. И догадывалась о причинах.

— Ах, эта бумага, — снисходительно улыбнулась, — эта есть.

Я запустила руку в пустой походный мешок, прихватила край вощеного листа в который когда-то были завернуты пироги и вытащила наружу.

— Вот, смотрите.

Глава Эберли вырвал сверток у меня из рук и поспешно его разгладил. Он таращился в пустой, промасленный лист, но видел нужные буквы, подписи и заветную печать. Все по закону.

Одутловатое лицо с трясущимся подбородком то белело, то становилось пунцово красным:

— Как…откуда…права не имел…мерзавец.

— Мой муж – прекрасный человек, но мы не сошлись характерами и решили расстаться друзьями, — я с улыбкой вспомнила, как еще совсем недавно сжимала цыплячью шею чахлого муженька, — Так что теперь я свободная. Возвращаюсь домой. В свою усадьбу.

Я забрала у него пустой лист, аккуратно свернула и убрала обратно в мешок.

Вмешательство моих сил было крохотным. На улице по-прежнему размеренно стучал молоток.

— Бред какой-то, — возмущенно выдохнул Эберли, — забирай свое барахло и катись из моего города, паршивка!

— Нет.

Его настрой изменился. Достопочтенный Глава солнечного Сандер-Вилла откинулся на спинку кресла и, скривив губы в жестокой ухмылке, легко перешел к угрозам:

— Не-е-т? Забыла, чем это может для тебя закончиться, ничтожество?

Есть вещи, которые нельзя говорить королеве.

Я все-таки переоценила свое терпение. И прежде, чем успела оценить последствия, подалась навстречу. Поймала полный ненависти взгляд и одним махом пробилась внутрь, грубо вычерпывая нужные сведения.

Глава 11

Как я и думала, это он отдал Лилию Карлу. Заплатил, чтобы тот увез ее далеко и заморил до смерти. Задумка была проста. Карл не знал о моем наследстве, поэтому не смог бы заявить на него права, и по прошествию двух лет земля бы отошла городу, как безхозная. И там бы уж Эберли беспрепятственно наложил на нее свою жадную лапу. И сынка его Лилия не травила. Он был заодно с отцом, и во время своего «лечения» прекрасно проводил время в столичных кабаках.

В этот момент на улице все затихло. Размеренный удары молотка, до этого гулко разносившиеся над площадью, оборвались.

Я отпустила главу Сандер-Вилла и снова пригасила свою сущность, загоняя ее настолько глубоко, насколько это было возможно.

Импульсивный поступок. Глупый. Зря.

Эберли покачнулся и, ухватившись побелевшими пальцами за край стола, уставился сквозь меня осоловевшим взглядом. Я же отклонилась чуть назад и сквозь занавески посмотрела на улицу.

Светлый больше не работал. Его взгляд был устремлен на наши окна.

Чуть поодаль Охотник. Тоже смотрел в нашу сторону и принюхивался, будто пытаясь взять след.

Из соседних переулков показались еще двое Светлых. Гораздо слабее, чем тот, что в центре, но и они насторожились, уловив колебания.

Почуяли, стервятники.

Я оскалилась и еще сильнее натянула на себя щит.

Лишние эмоции – непростительная роскошь для сбежавшей королевы. Я забыла об этом.

Тем временем глава города очнулся. Тряхнул головой, пытаясь справиться с туманом в голове и собрать мысли воедино, вдохнул сипло и через силу.

— О чем это я? — в голосе недоумение.

— О том, что вы рады моему возвращению в город. И желаете мне счастливого пути до моей усадьбы.

— Твоя усадьба? — осклабился он, окончательно придя в себя, — Думаешь она все это время ждала тебя? Да ты будешь умолять, чтобы я купил ее у тебя за гроши.

— Вам настолько хочется ее заполучить? — спросила я, равнодушно выслушав его крики. — Я не собираюсь ни отдавать ее, ни продавать. Она моя. Моей и останется.

— Да кому она нужна! — завопил он, не догадываясь, что мне все известно о его алчных планах.

Пожалуй, мне здесь нравится. Место неплохое, интересное. Много речного песка и забавных людишек.

— До свидания, глава Эберли, — я едва заметно склонила голову, обозначая поклон, — передавайте пламенный привет вашему сыну и заходите в гости.

Он покраснел еще больше. Затряс жирным подбородком и заорал:

— Вон отсюда! Вон! И только посмей еще раз попасться мне на глаза!

Я покинула его кабинет с легкой улыбкой на губах. Прошла мимо стражников, больше похожих на головорезов, и спустилась вниз.

Стоило только выйти на крыльцо, как ко мне прилипли чужие взгляды. Пристальные, въедливые, пытающиеся увидеть суть, но ни у кого из них не было ни малейшего шанса.

Сколько бы они не смотрели, сколько бы ни принюхивались – перед ними стояла простая девчонка с длинной русой косой. Я же получила возможность воочию полюбоваться на толпу обескураженных Светлых и сбитого с толку Охотника.

Высшего Демона тут никогда не видели, и уж точно не ждали.

Молодой конюх, подвел Сэма.

— Ваш скакун.

В простой рубахе и широких штанах, белокурый с голубыми глазами – он тоже был светлым. Улыбался искренне, но я чувствовала, как его взгляд скользит по коже, настойчиво пытаясь пробиться внутрь.

Какой милый малыш…

Я смущенно улыбнулась:

— Спасибо. Поможете?

Он с готовностью подставил сложенные одна на другую ладони и подсадил, помогая забраться в седло. Даже бережно придерживал за голень, пока я усаживалась поудобнее.

Пытался считать ауру через прикосновение. И ничего не видел.

Между широких бровей на миг залегла хмурая складка. Не понимал.

— Все в порядке? — ласково поинтересовалась я, — могу я ехать?

— Да, конечно, — он отпустил поводья, — Счастливого пути.

— Спасибо.

— Берегите себя.

— Непременно.

По диагонали, никуда не торопясь, я проехала через площадь, все еще ощущая, что на меня неотрывно смотрят. Для видимости потрепала Сэма по гриве и спросила:

— Ну что, хороший? Устал? Едем домой. Я ужасно соскучилась.

Меня ждало знакомство со своими новыми владениями, но по дороге предстояло еще кое-что сделать.

‍

Глава 12

Выбравшись за пределы Сандер-Вилла, я снова очутилась на грунтовой дороге. Сэм плавно вышагивал между раскатанными колеями и время от времени натягивал поводья, пытаясь ухватить пучок сочной зелени.

Я не торопила его. Мне нужно было подумать.

Из города за нами никто не увязался, да и по дороге не попалось ни одной живой души. До усадьбы оставалось немного – по узкому мосту переехать через небольшой приток, подняться на покатый холм, а там уж рукой подать.

Однако, добравшись до моста, я остановилась, а потом и вовсе свернула налево. По мягкому прибрежному клеверу добралась до песчаной заводи и спешилась.

— Стой тут.

Сэм послушно прял ушами, и стоило мне отойти, принялся безмятежно щипать траву, отгоняя хвостом назойливых слепней.

Кругом тишина. Лишь полевые жаворонки выводили звонкие трели, да стрекотали жирные кузнечики, радуясь жаркому полудню.