Я тут же хлестнула по открывшейся коже.

— Хватит! — рявкнул он, но его голос потонул среди воя и рычания, — прекрати!

Один из псов ухватил его за рукав и вырвал его из поймы.

— А-а-а, — Юджин завопил и бросился наутек.

Не воин. Не мужчина. Слабая, никчемная тряпка.

— Больше не возвращайся

— Ты пожалеешь об этом! Слышишь? Пожалеешь! — он неуклюже карабкался на взволнованного жеребца.

Я шугнула его, и конь взвился на дыбы, а потом, брыкаясь и накручивая хвостом, понесся прочь

— Стой! Скотина! — сын главы города бессильно потрясал кулаками, но взбудораженный жеребец уже умчался.

Прокричав ему вслед проклятия, Юджин снова обернулся ко мне:

— А ты…ты…

— Что я? — поудобнее перехватила крапиву.

— Ты все равно будешь моей!

Оставалось лишь гадать, для чего ему так сильно потребовалась девушка, которую в прошлой жизни они с папашей чуть не извели.

Глава 30

Разделившись с гостями, я смогла спокойно заняться делами.

Теперь, когда мужчины разобрали основной завал и под навесом красовалась ровная поленница дров, мне оставалось лишь убрать опилки и мусор, оставшиеся на месте обрушившегося сарая.

Я потратила на это остаток вечера, а заодно снова жгла хлам. Куча в саду постепенно убывала, а вместе с ней отступало и ощущение запущенности. Усадьба избавлялись от старья, освобождая место для новой жизни.

К полуночи псы снова заволновались. Их звонкий лай разорвал тишину, но в нем не было ярости, как в случае с Охотником, и лютой злобы, как на Юджина.

Они звали меня, но угрозы не было.

Псы вились на пригорке, вокруг трех стройных берез, и подойдя ближе я увидела очередного гостя. Прижавшись спиной к среднему стволу, на меня таращилась та самая девчонка, которую я вчера ночью вытащила из леса.

— Опять сбежала?

Она не ответила. Уставилась на меня исподлобья, как волчонок, и упрямо поджала губы.

— Зачем пришла? Я не звала тебя.

Снова молчание. Меня оно раздражало, как и сама девчонка.

— Либо ты говоришь зачем пожаловала, либо я ухожу.

Она отвернулась.

Уговаривать кого-то не в моих правилах.

— Как хочешь.

Собакам отдала приказ, чтобы не задерживали, если юная полуночница решит уйти, а сама вернулась к дому.

Костер начал угасать. Я подкормил его сухими досками, железным прутом разрыхлила багряные угли и села на землю, вытянув перед собой ноги и провалившись спиной к бревну.

Время шло, псы лаяли все неохотнее, а потом и вовсе затихли. Маленькая проблема ушла. Оставив меня в покое.

Однако радость моя оказалась преждевременной. Спустя некоторое время до меня докатились волны чужой печали и отчаяния.

— Да чтоб тебя!

Пришлось подниматься с насиженного места и идти проверять.

Девчонка обнаружилась на том же месте, где я ее оставила. Как стояла, прижавшись спиной к березе, так и продолжала стоять, не сдвинувшись ни на шаг.

Псы сидели полукругом, перекрывая подход к усадьбе, но оставив открытым путь обратно в город. При моем появлении они закрутили хвостами и снова подняли лай.

— Тихо.

В гробовой тишине, я подошла к девчонке. Запрокинув голову, она смотрела мне в глаза и не моргала. Сущность демона непреодолимо манила непроснувшуюся темную.

— Как тебя зовут?

Я знала ее имя, но хотела услышать от нее.

Молчание.

— Зачем пришла?

Снова молчание

Мое терпение никогда не было безграничным.

— Я знаю, что ты – не немая. Поэтому либо отвечаешь на мои вопросы, либо я отвожу тебя в город.

Она набычилась и опустила упрямый взгляд.

— Выбор твой.

Трудяга Сэм отозвался на мой зов и, толкнув носом калитку, вышел к нам.

Молчунья нахохлилась еще сильнее, когда я без особых церемоний усадила ее в седло и сама уселась позади.

Путь до города был неторопливым. Сэм гулко стучал свежими подковами по засохшей дороге, луна обнимала мягким светом, и ночные цикады радостно приветствовали наше приближение.

— Больше не приходи, — сказала я, когда мы въехали на первую улицу, — у меня нет ничего ни для тебя, ни для кого-то еще. Гости мне не нужны. Поняла?

В ответ ожидаемое молчание.

Я решила оставить ее в доме молочника. Его жена больше всех радела за поиски ребенка и дружила с Жанной из приюта. Отдам, а дальше пусть сами разбираются.

Мы ехали по пустынному городу. Большинство домов спали, но в некоторых окнах сквозь зашторенные окна пробивался свет. Пару раз нам попадались на пути стражники. Узнав меня, они кивали, но провожали подозрительными взглядами.

Уже привычно отметив, где находились Светлые, я попыталась найти Охотника, и не мало удивилась, почувствовав его совсем близко. Он сливался с темнотой, становясь почти неразличимый по фону и неимоверно этим раздражал. Я ощущала его где-то позади, но оглядываться не стала. Как ни в чем не бывало продолжала путь, легко шевеля поводьями.

По безлюдным улицам мы добрались до центральной площади, пересекли ее с запада на восток и свернули в торговый переулок.

Лавка молочника располагалась в самом конце. Сам молочник жил на втором этаже, и два его окна тускло светились. Мы остановились возле аккуратного крыльца. Старина Сэм тряхнул длинной гривой и громко фыркнул. Я же сползла на землю, стащила следом за собой девочку:

— Идем

Она не упиралась, но и руку не дала. Втянула голову в плечи и угрюмо пошла за мной, по-прежнему не проронив ни звука.

Мы поднялись на крыльцо, и я уже потянулась к дверному молотку, как в нас ударил яркий луч. Элька испуганно вздрогнула, а я, прикрыв глаза рукой, резко обернулась.

Свет был живым. Я чувствовала, как он обволакивал и окружал со всех сторон, подсвечивал то, что скрыто.

Артефакт Моренны…Один из атрибутов Охотников.

— Кто здесь?

Я знала, что именно он скрывался в тени, но спросила. Даже дрожи в испуганной голос напустила, хотя единственное чего мне хотелось – это выдрать ленточку из косы и отделать этого нахала, так чтобы места живого не осталось. Надоел. Но надо было отыгрывать до конца

— Кто здесь? — повторила еще раз.

Из тени выступил знакомый силуэт

— Райм?

— Что ты здесь делаешь, Лил? — его голос звучал тихо, но на заднем фоне перекатывались хищные ноты.

— Ребенка привезла. Она снова сбежала, — на всякий случай выдвинула испуганную девчонку вперед.

В груди клокотало. Еще немного и этот город станет последним пристанищем для наглого Охотника.

— Ты можешь отключить…фонарь.

— Фонарь? — усмехнулся он, — хочешь сказать, что не знаешь, что это?

Я молчала.

Сорвать ленточку — секундное дело. Охотник даже не поймет, что случилось. Я просто снесу его, размазав по стене. Правда Светлые почувствуют — их тоже придется снести.

А может и весь этот город сровнять с землей? И найти себе новое пристанище…

Я злилась и в какой-то момент почувствовала, как мне в ладонь скользнула худенькая потная от волнения ладошка.

Девчонка смотрела на меня, и в испуганных глазищах полыхали отблески артефакта, а я… я почувствовала, как успокаивается ярость, уступая место привычному спокойствию:

— Понятия не имею.

Свет изменился: из белого стал насыщенно желтым, почти золотым и вычертил на стене позади нас ровный полукруг, в котором темнели наши тени. Маленькая, принадлежащая девчонке, была окутана легким маревом, которое отдаленно напоминало очертания крыльев. Моя же тень была простой. Четкой, обычной.

— Я не понимаю, там должны были быть…

Он ждал, что артефакт высветит крылья, и невдомек бедолаге было, что своих я лишила давным-давно.

— Погаси! — потребовала я, — глазам больно,

Он еще раз посмотрел на наши тени и убрал камень за пазуху.

Вид у него был совершенно растерянный:

— Я был уверен…— он смотрел на меня во все глаза.

— О чем ты?

Райм выглядел совершенно обескураженным. Мне даже стало его немного жаль. Так старался, так надеялся и провал. Тяжело сглотнув, он отвел взгляд: