— Прекратите… Я не хочу ничего знать об этом…

— А зря, — смеется, — тут такие страсти были. И твоя мама так хотела власти…

— Она не такая…

— Была такой. Талантливая Чародейка Гриза или Свечная Ведьма, — Вестар недобро щурится. — Травила зверя моего брата волшебными свечками. У нее со зверем не задалась дружба. Тебя ведь тоже чуть не покусали, когда в рассвете запахло Истинной?

По ногам бежит холодный сквозняк.

— Ты не обижайся на мальчиков, — Вестар щурится. — Сейчас они не в себе. Их даже мать родная не остановит. Их за лунную цепь сейчас тянут, и от любвеобильных Анрея и Эрвина сейчас в их волчьих головах ничего нет. Когда столкнут лбами с Истинными, тогда немного отпустит, но их звери все равно будут к тебе враждебны, если они вздумают…

— Мне это неинтересно! — повышаю голос. — К черту их! Их самих, и их зверей!

— Бесишься, да?

— Нет!

— Бессовестные Альфы, забрали невинность, — Вестар расплывается в улыбке. — И сзади, и спереди! И бросили! Бросили и побежали к блохастым сучкам! И даже не поцеловали на прощание!

— Хватит! Это несмешно!

— Смешно, — Вестар пожимает плечами. — С высоты моего жизненного опыта очень даже смешно. И думаю, дальше будет куда смешнее, — его глаза загораются серебряным огнем. — Там где Верховный Жрец, можно умереть со смеху. И его шутки охренеть, Тинара, какие долгоиграющие.

Поджимаю губы, глубже кутаюсь в простыню и настороженно щурюсь. Мне не нравится зловещий тон Вестара.

— Что он задумал? — наконец шепчу я.

— Не знаю, — Вестар скалится в улыбке. — В этом и прелесть его игры. Никому ни черта непонятно, но очень увлекательно, но одно могу сказать точно. Он не просто так тебя кинул в лес Анрею и Эрвину. А еще ты дочь своей матери, пусть и не по крови, милая.

— О чем вы?

— Я не думаю, что она учила тебя своим чародейским хитростям, ведь она якобы завязала с темными делишками, — он окидывает меня оценивающим взглядом и внимательно всматривается в глаза, — но в тебе есть то неуловимое очарование и обаяние, что присуще всем этим коварным ведьмам, как твоя мать.

— Она не ведьма!

— Ты унаследовала ее дар, Тина. Поверь, — делает ко мне шаг, — опытному оборотню, у которого особая тяга к таким милашкам. Хотя… у всех оборотней тяга к ним… ведь в их силах успокоить и обмануть зверя…

— Отойди от нее, сучий ты потрох! — раздается громкий и разъяренный голос мамы, которая летит к нам по лестнице, подхватит юбки. — Ублюдок!

— А вот и матушка, — с ехидной улыбкой шепчет Вестар мне в губы, хватает за плечи, резко разворачивает и с тихим смехом толкает в объятия мамы. — И она, кажется, не в настроении. Точно покусает.

Глава 15. Ты и так в плену

— Тинара, — мама с шепотом и слезами обнимает меня, а после отстраняется и заглядывает в глаза.

Вкладываю в ее теплые ладони флакончик с кровью и отвожу взор. Я не чувствую стыда. В груди пусто, и я не хочу ничего говорить. И так все ясно, почему я в одной простыни и, вероятно, от меня смердит Эрвином и Анреем.

— Что это? — спрашивает мама.

— Ой не прикидывайся, — смеется Вестар.

— Закрой свою пасть!

На мгновение в маме прорывается разъяренная и истеричная женщина.

— Нам надо к отцу, мам, — устало шепчу я.

— А у тебя прелестная дочурка, Гриза. Такой миленький добрый цветочек…

Мама замахивается в желании разбить о каменную стену флакон и замирает. По ее бледному лицу пробегает едва заметная судорога и она закрывает глаза:

— Что ты наделала, Тина…

— Я хотела спасти отца, — опускаю взгляд и смотрю на пальцы ног.

— Мы бы что-нибудь другое придумали…

Я слышу в ее тихом голосе отчаяние. Нет, не нашли бы. Если она учуяла в отце запах смерти, то не было у нас варианта на “что-нибудь другое”.

— Мое сердце отпетого негодяя сейчас дрогнет, девочки, — Вестар манерно прижимает ладонь к груди. — А, может, я даже слезу пущу.

— Ты не изменился, — шипит мама и переводит на него взгляд, полный ненависти, которую я раньше в ней не видела.

Мама утробно рычит и в любой момент готова кинуться на Вестара с когтями и клыками. Сколько в ней клокочущей неприязни к нему.

— Мам…

Рык мамы нарастает, а уши вытягиваются и покрываются черной шерстью. Я касаюсь ее руки:

— Мам, нам надо вернутся к отцу, — увлекаю ее к лестнице. — Пойдем.

— Он в лесу, со Жрецом, — мама прижимает ладонь ко лбу.

— Ты его с собой взяла?!

— Он увязался за мной, — мама всхлипывает, закрывает глаза. — До леса доехали на лошади, дальше она взбеленилась… Я совсем забыла, что им в гривы надо вплести зачарованные обереги, чтобы они не боялись… А пешком… Твой отец не осилил бы. Меня Лес по короткому пути пустил, а его не принял. И Жрец , старый козел, — она зло выдыхает, — отказался его провести.

— Да помер бы он на коротком пути, — цыкает позади нас Вестар. — Если он больной весь… Ты ведь как оборотень это должна понимать, нет? А как чародейка? Ты сама по Лесу ходила только после того, как обвешаешься побрякушками и зельями закинешься.

— Она больше не чародейка, — оборачиваюсь я. — Хватит. Прошлое в прошлом.

— Сколько мудрости в твоих словах, юное дитя, — ехидно улыбается. — Запомни ее на будущее.

— Папа не одобрит твоего решения, — блекло шепчет мама. — И не примет… — на третьей ступени останавливается, глядя на флакончик в пальцах, — эту проклятую кровь. Он не поймет, Тина, — переводит взгляд на меня. — Будет зол.

— Милостивая Луна, — вздыхает Вестар. — Будто ему надо знать правду.

— Он же не идиот! — рявкает мама.

— Запудри ему мозги своими чародейскими штучками, — разводит руками в стороны, будто хвастается струящимися широкими рукавами халата. — Не смотри на меня так! Он смертный! Сожрет любую ложь, если ты ее правильно приправишь! Уж ради живого мужа-оборотня можно пойти на хитрость?

Мама медленно выдыхает и зло щурится.

— В твоих руках кровь двух Альф, — Вестар спускается на одну ступень. — Пусть твой муженек возмущается, скандалит и бесится, но уже с хвостом и ушами. Не будь идиоткой. В этой блаженной курице-наседке еще осталась эгоистичная сука, которая не позволит сдохнуть мужу? — спускается ко мне и бессовестно приобнимает меня за плечи. — И как можно оставить без отца? Дочь не простит тебя, если ты сейчас пойдешь на поводу своей гордости.

Я выворачиваюсь из его мягкого захвата и торопливо спускаюсь на несколько ступеней.

— Идем, мама.

— А я могу взять и не позволить покинуть замок, — тихо воркует Вестар.

В отчаянии оглядываюсь, и мама рычит:

— У тебя совесть есть?!

— Нет, — скалится в самодовольной улыбке. — У Советника нет ни стыда, ни совести. Альфы ее не отпускали. Не было приказа выпнуть ее замка восвояси.

— Но ведь наша сделка… — сипло отвечаю я.

— А обещание с пирожными не сдержала, — Вестар затягивает пояс халата, — с другой стороны, то что ты выйдешь из Замка, не означает твоей свободы. Вряд ли Лес тебя отпустит, поэтому не буду я играть жестокого мерзавца, — спускается по лестнице, кинув на меня беглый взгляд, — который возьмет милую девочку в плен. Ты уже в плену, Тинара.

— Нет, — судорожно выдыхаю.

— Вот и проверим, — оглядывается, — что вы стоите такие злые? Мы идем спасать рыжего пекаря из лап смерти и Верховного Жреца? Я бы не оставлял его надолго в обществе этого старого беса. Ну же, — недовольно фыркает, — девочки!

— Во что же втянул тебя Жрец, Тинара… — сипит мама, и у меня между лопаток бежит холодный и колючий озноб.

Глава 16. Им больно

Вестар скидывает халат, разминает плечи поигрывая мышцами спины и оглядывается с улыбкой, а затем подмигивает. Мама рычит на него, а я стойко и упрямо не опускаю взгляд на его голые ягодицы.

— Она тебе в дочери годится, мерзкий ты урод, — шипит мама.

— Я же не человек, чтобы меня возрастом стыдить, — Вестар усмехается и в следующую секунду кидается к кустам жимолости ловким и пушистым волком.