— Будь нашей любимой, нашей женой и нашей волчицей, — Эрвин тоже протягивает руку, и я сжимаю его пальцы.

— И я буду одной единственной? — шепчу я. Одной единственной на всю жизнь.

— Одной единственной, — отвечают Анрей и Эрвин.

— Я, как ведьма, принимаю и свидетельствую ваши слова, зайчики, — с угрозой отзывается мама. — И важно уточнение, свидетельствую до согласия или отказа моей дочери. И если откажет, то не будет у вас других. Ни женщин, ни волчиц.

Потолок над головой потрескивает, а тени по углам кухни вздрагивают от слов мамы.

— Да к черту их, — Эрвин не спускает с меня взгляда. — Тина, ты станешь нашей женой? Позволишь любить тебя? Неправильно, возмутительно, но длиною в вечность?

— Я стану вашей женой, — шепотом отвечаю, — потому что вы обещали мне еще и дочку.

— А теперь не дергаемся, — мама выхватывает из складок своей юбки клубок белой шерсти.

Отрывает четыре нитки. Две завязывает на моих запястьях, и по одной на руках Эрвина и Анрея.

Я чувствую, как от ниток идет теплая вибрация, к рукам Эрвина и Анрея.

— Это любовь, — мама поливает папе настойку, — раз не вспыхнули огнем, то все серьезно. Ну что, — поднимает стакан, — за неправильную любовь.

Эпилог

— Давай, — слышу сквозь сон голос Адира, — лезь.

— Сына, — сонно ворчу я и накрываю голову одеялом, развернувшись к Анрею. — Тссс-сссс…

— Да, сына, — Эрвин сзади закидывает на меня ногу. — Слушай маму.

— Атака! — рявкает Адир, и по нам скачет Мира на четырех лапах.

Лезет под одеяло, лижет лица и опять скачет под хохот брата, который сам прыгает на кровать неуклюжим волчонком.

—Так! — Анрей откидывает одеяло, хватает взвизгнувшую Миру, прижимает к себе и ворчит. — Спим.

— Да, спим! — Эрвин ловит рыкнувшего Адира и затаскивает его под одеяло. — Баю-баюшки баю… Спим… Сладенько спим…

— Но мы не хотим! Мы хотим в лес! — со смехом отзывается Мира.

— Вчера же были, — сонно вздыхаю я. — До ночи за вами бегали. А вы к бабушке Илине и дедушке Ивару не хотите?

Прошлую неделю наши детки выносили мозг моим маме и папе, которые перебрались из города в простую хижину в лесу, чтобы внуки бегали по кустам, а не по грязным закоулкам. И бегают они много, и выматывают до состояния “помогите хоть кто-нибудь” за несколько дней.

Вот теперь очередь Леди Илины и ее мужа просить о пощаде, а то они там, наверное, заскучали в своем тихом поместье без криков, визгов рыка и разбитых ваз.

— И да, у них там тоже много леса, — вздыхает сквозь сон Эрвин.

— Хотим! — Адир выползает из объятий Эрвина.

— Отлично, — тот переворачивается на спину.

— Но дядя Вестар обещал нас на охоту завтра утром отвести, — бурчит Адир.

— Когда он успел? — с отчаянным стоном вопрошает Анрей.

— Сегодня, — шепчет в его лицо Мира. — Мы и его разбудили. А еще он сказал, что ему пора прятаться, — замолкает и зловеще тянет, — от нас. Мы же его не отпустим?

Наш дядя Вестар уже не в первый раз угрожает, что покинет замок и забаррикадируется у себя в поместье на несколько месяцев. Говорит устал, и ему пора вспомнить себя молодого и дерзкого, а то сейчас и вина не выпить без страха, что ворвутся мелкие и испортят его томный вечер.

Странно, но между нами нет неловкости после всего произошедшего, и после наших клятв с Анреем и Эрвином он не кинул в меня ни одного сомнительного намека. Я чувствую к нему родственную привязанность, тепло и надеюсь, что однажды ему встретиться женщина или волчица, которая скрутит его в бараний рог, но пока горизонт чист, и намека нет внезапную любовь для хитрого Советника.

Может, он из тех, кто счастлив и самодостаточен с бокалом вина и с разными женщинами в постели. По крайней мере, я ни разу не видела его тоскливым или рыдающим.

— Я думаю, что дядя Вестар не обидится, если охоту вы пропустите, — шепчу я.

— Мы с него слово взяли, — вздыхает Мира и продолжает с тихой угрозой. — Так что, без охоты мы его не оставим.

— А потом можно к бабушке и дедушке, — кивает Адир. — И с ними пойдем на охоту, а потом вернемся и с вами на охоту.

— А потом к бабушке Гризе и дедушке Саймону… — тихо и с предвкушением отзывается Мира.

— Дай угадаю, — Эрвин смеется, — и тоже на охоту?

— Да! — Адир вскидывает руки над головой и сдувает белокурый завиток со лба.

У него и у Миры мои глаза. И горят солнечным золотом.

— У нас какие-то очень кровожадные детки, — Анрей чмокает Миру, и та звонко смеется.

— Кстати, — голос Эрвина становится тихими и заговорщическим, — можно сегодня устроить охоту на дедушку Жреца.

Да, мои дети и мужья придумали себе удивительное развлечение гонять по лесу Верховного Жреца, которому, кажется, эта игра тоже нравится.

Поговаривают, что он вытряс из шаманки Восточных Лесов секрет того, как разорвать истинную связь без вреда для одной из сторон, но он и его старые друзья все отрицают.

Кстати, за тех волчиц Вестар выбил у их потенциальных женихов неплохую сумму золота. Девочки оказались из обедневшей семьи, но с чистой кровью. Никаких обращенных в семи поколениях.

— Дедушка Жрец опять будет ворчать, — фыркает Мира.

— Он всегда ворчит, — потягиваюсь и сажусь.

Тру глаза, и Адир с Мирой лезут через Анрей и Эрвина ко мне с объятиями и поцелуями. Взъерошиваю их волосы и шепчу:

— Хотите на завтрак пирожные?

Глаза загораются, но с ответом Адира и Миру опережают их отцы:

— Хотим. Что за вопрос?

Стук в дверь, и обеспокоенный голос Лиды:

— Они у вас?

— У нас, — чмокаю бархатные щечки, которые обрастают шерстью.

— Я задремала, а они ускакали! — Лида приоткрывает дверь. — Вы умылись?

Адир и Мира спрыгивают с кровати, просачиваются между дверью и косяком, и Лида повышает голос:

— Бегом умываться!

— Я думаю, что у нас есть еще пять минут, — падаю на подушку, и мои мужья обвивают меня руками, зарываются лицами в волосы.

— Любим… — шепчет Анрей.

— Тебя, — заканчивает Эрвин.

И мои сладкие грезы переплетаются со сновидениями Эрвина и Анрея в солнечный лес, в котором резвятся два волка и волчица.

Да, наш брак — скандал и причина множества сплетен, но против Верховного Жреца и его заявления, что я Истинная, никто не вякнет.

Разве мы виноваты, что Мать Луна решила так пошутить? Кто мы такие, чтобы идти против судьбы, верно?