«Ахилл» моментально связался с резидентом советской военной разведки в США «Мольером», он же майор Павел Меклишев. Тот, не раздумывая, предложил как можно быстрее встретиться с другом «Эскулапа».

Адамс торопился. Взяв на себя всю ответственность и дерзко пренебрегая некоторыми служебными инструкциями, договорился о встрече с ученым, назовем его «Мартин Кэмп». Познакомились в феврале 1944 года в небольшом городе вдали от Нью-Йорка.

«Ахилл» не мог и предположить, что работа над атомной бомбой ведется такими темпами и столь успешно. Секретный фонд президента США в миллиард долларов уже почти израсходован – и не зря. Тысячи инженеров и сотни ученых из разных стран вот уже несколько лет трудились под руководством великих ученых-физиков. «Кэмп» руководил одним из важных направлений и знал, о чем говорил: еще немного, и бомба будет готова к испытаниям.

Уже вскоре, 23 февраля, «Кэмп» передал Адамсу портфель. Нелегал не ожидал, что он будет таким тяжелым: как только в нем уместилось около тысячи страниц секретнейших материалов и образцы чистого урана и бериллия! Все документы надо было обязательно возвратить «Кэмпу» рано утром.

Всю ночь «Ахилл» фотографировал документы. В них помимо чисто технической информации в основном за 1943 год – отчеты об исследованиях, испытаниях, секретные инструкции. Как хватило сил у «Ахилла» все это переснять, да так, что ни разу не дрогнула рука? Потом в Москве ему скажут, что на всех 69 черно-белых пленках ни единого нечеткого изображения. Даже у профессиональных фотографов случаются промахи, нелегал же ночь напролет работал совсем не в комфортабельных условиях на конспиративной квартире. А возраст, нервы, жесткая необходимость во что бы то ни стало вернуть документы уже через несколько часов? Правда, никто ему не мешал. Тут сказался и опыт разведчика: хозяев квартиры он, словно предчувствуя, попросил на пару деньков уехать из города.

Еще одна встреча приблизительно через месяц – и еще 986 страниц документов по атомной тематике. А потом еще новые и новые материалы, образцы продукции…

За короткие минуты общения они поняли друг друга. «Кэмпа» нельзя было назвать завербованным агентом. Честный человек, он передал Советам то, чем должны были поделиться с ними сами американцы, изготовившие атомную бомбу. Понимая, что «Кэмп» совершенно далек от меркантильных соображений, Адамс все же передал ему вознаграждение – конверт с долларами. Вот где была допущена единственная ошибка. Ученый денег не взял, возмущения не выказывал, но было видно, что возникшее непонимание его расстроило. Адамс честно написал в Центр о своем промахе.

Оценка материалов вынесена будущим отцом советской атомной бомбы академиком Игорем Курчатовым – высочайшая. И еще одна похвала: «Все вышеуказанные материалы по отзыву Народного комиссара химической промышленности СССР представляют исключительную ценность. 21 июля 1944 года». Впервые за годы работы в особых условиях неизбалованный наградами и похвалами Адамс получает от руководителя советской военной разведки не только благодарность, но и премию в размере двухмесячного оклада «за инициативу, проявленную при добывании документов об американском атомном проекте».

Случайное ли везение – этот выход на «Мартина Кэмпа»? Свалившаяся с неба удача? Да, элемент везения присутствует. А случайности – никакой. Ведь Адамс – создатель нелегальной сети разведки, вербовщик, на связи у которого, напомню, было 16 своих агентов. Он мог и стал одним из самых результативных нелегалов военной разведки времен Великой Отечественной войны. Работа с ученым-атомщиком «Кэмпом» – итог, делающий честь Артуру Адамсу.

Послания начальнику Главного разведывательного управления писать было не принято, но, извинившись за нарушение, «Ахилл» отправил длиннющее письмо-исповедь. Ключевые, на мой взгляд, строки из его письма: «Я вертелся вокруг университетов около двух лет и до последнего ничего конкретного узнать не мог. Здесь научились хранить секреты. Только физики уровня нашего академика Иоффе могут разобраться в направляемых Вам материалах». И очень важное, провидческое, на которое в 1944-м внимания, быть может, не обратили, вспомнив слова Адамса лишь 6 августа 1945 года, когда первая бомба упала на Хиросиму: «Сейчас проектируется полное уничтожение Японии, но нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние и на нас… Мы теперь имеем возможность получить достаточно данных, чтобы вести самим работы в этом направлении».

А «Кэмп» неожиданно исчез. Не пришел на заранее оговоренную встречу в сентябре 1944-го. «Ахилл» терпеливо ждал октября. Но тот так и не появился.

И судьба «Кэмпа», и его настоящее имя неизвестны. Известно другое. «Эскулап» позже сообщил Адамсу: его друг тяжело болен, и врачи никак не могут установить причину болезни, которая не позволяет «Кэмпу» вставать с постели. Возможно, во время испытаний ученый был облучен. В те годы о смертельной опасности, которой подвергаются все, кто работает в атомных лабораториях, подозревали и даже говорили. Но верили в это слабо. И болели, и умирали от неведомого медицине заболевания.

Как бы то ни было в истории создания американской атомной бомбы, которая переплелась с достижениями советской разведки, нашему другу так и оставаться «Мартином Кэмпом».

В ноябре 1944 года «Ахилл» почуял неладное. Сначала думал, что показалось, будто все чаще и чаще за его машиной неотступно следует какой-то автомобиль. Потом на хвост ему садилась наружка. Трудно сказать, когда и чем заинтересовал он ФБР. Сам Адамс мог лишь предположить, что, вероятно, его тщательно подготовленные встречи с советскими дипломатами не остались незамеченными.

Адамс тотчас прекратил все контакты с агентами. Как им действовать дальше, было уже давно оговорено. А вот ему надо было уходить. Он и уходил. Каждый вечер Адамс отправлялся на квартиру своего знакомого и часами гулял с его собакой. И не только: «прогуливал» он и четырех людей из ФБР, аккуратно сменявших друг друга. Этот вечерний моцион превратился для них в рутину. До тех пор, когда к порогу квартиры вернулся только хорошо выдрессированный пес.

Но еще год «Ахиллу» пришлось переезжать из одного города США в другой. Менять фамилии, документы и профессии, пока в 1946 году его наконец в результате сложной операции не вывезли в Москву, о чем доложили товарищу Сталину лично.

Артур Александрович не был увенчан наградами. Получил самую «массовую» медаль «За победу над Германией». Но все искупило присвоенное звание «инженера-полковника», которым Адамс гордился. Как и вступлением в советское гражданство. История Разведывательного управления, где он продолжал работать, подобного не знала.

Но трудные времена середины 1930-х годов если и не в кровавой, то в уродливой форме неким образом вернулись в 1948-м. Мать Адамса, рожденная в Российской империи и после смерти мужа в нее возвратившаяся, была еврейкой. И когда началась охота на космополитов, «Ахиллу», переславшему в Москву из Штатов пять тысяч страниц секретных документов по атомному проекту «Манхэттен» и 18 образцов чистого урана, тяжелой воды, бериллия… это обстоятельство припомнили. Уволили.

Как и многие его коллеги, вынужденные распрощаться с разведкой, он устроился работать в ТАСС. Писал, переводил, в общем-то не бедствовал и в 1969 году скончался в Москве в возрасте 83 лет.

Звание Героя России Артуру Александровичу Адамсу было присвоено посмертно в 1999 году «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специальных заданий».

Сталинская директива, посланная в феврале 1943 года в партизанские отряды, воевавшие на временно оккупированных территориях, была короткой и конкретной: уничтожить гитлеровских палачей-наместников: Коха – на Украине и Кубе – в Белоруссии. Этот приказ получили и две советские спецслужбы – военная разведка и разведка Наркомата внутренних дел. На Украине легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов совсем близко подобрался к кровавому убийце, но привести приговор в исполнение не смог. И Кох избежал наказания, дожил до 90 лет и лег в заждавшуюся его землю лишь в 1986 году.