Домашние видели главу семейства нечасто. К его тяжелым обязанностям постоянно прибавлялись новые и новые. Он ездил по стране. Налаживал поставки продовольствия. Восстанавливал угольную промышленность. С апреля 1921 года председатель ВЧК стал и народным комиссаром путей сообщения.

«А я собою недоволен. Вижу и чувствую, что мог бы дать больше, чем даю. Мог бы… Быть может, я слишком нервный и истощен. Не могу сосредоточиться, чтобы щадить силы так, чтобы они были возможно больше при наименьшей усталости».

Но это же свыше человеческих сил. Железных людей не бывает. В марте 1925 года решением врачебной комиссии, собранной по решению Политбюро, Дзержинскому рекомендовано работать свыше шести часов только в случае неотложных государственных дел. Выступления на собраниях запрещались.

Начались стенокардия, отдышка, кашель. А он и не собирался слушать докторов и партийных соратников.

Ему стало плохо во время выступления на июльском пленуме ЦК 1926 года. Не все поняли, что произошло, когда он вдруг прижал руки к груди: некоторые восприняли это как ораторский жест человека, говорившего об ужасающем состоянии экономики.

Он умер в 48 лет, наработав на много жизней вперед. Последними словами Дзержинского, которого врачи пытались уложить в постель в его квартире, были: «Не надо, я сам». И упал замертво.

Это он стал в 1920 году настоящим основателем отечественной службы внешней разведки или ее прообраза. И ничто, абсолютно ничто в действительно необычной биографии гражданина Швейцарии Артура Евгения Леонарда Фраучи не предвещало его прихода в только зарождавшуюся ЧК. Но сын швейцарского сыровара, временно обосновавшегося в глухом селе Устинове, что близ города Кашина в Тверской области, дослужился до корпусного комиссара. Взяв фамилию Артузов, поставил на ноги советскую разведку и контрразведку, а потом не просто начальственно руководил, но и лично проводил блестящие операции, самой известной и хрестоматийной из которых считается «Трест».

В сентябре 2021 директор СВР Сергей Нарышкин открыл в городе Кашин улицу Артузова. А ведь судьба Артура Христиановича, руководившего внешней разведкой с августа 1931 по май 1935 года, оборвалась в августе 1937-го, так же как судьбы многих его сподвижников. Расстрелян за сочувствие троцкизму, организацию антисоветского заговора в НКВД и РККА, а еще и за подготовку терактов. Сколько же маразма собрано в обвинительном приговоре, итогом которого стала пуля в сердце.

Меня, признаться, сразил поразительный в нашем российском представлении факт. Дом, принадлежавший отцу Артура, Христиану Фраучи, покинувшего родину еще во второй половине XIX века, до сих пор мирно стоит нетронутым и заколоченным в часе езды от Берна. Живут в деревне и дальние родственники нашего героя, некоторые даже краем уха слышали об уехавшем в Россию Христиане. Только вот дому вряд ли дождаться хозяев…

Артур Фраучи, взявший фамилию Артузов, даже свой настоящий паспорт № 11/208, полученный 4 сентября 1917 в швейцарском консульстве Петрограда, отдал на дело святой для него разведки. Словно раз и навсегда отрезал от себя собственное прошлое. Этим подлинным, а потому бесценным документом впоследствии пользовались наши разведчики-нелегалы. А в графе «национальность» Артузов, заполняя еще до 1917 года тюремную анкету, гордо написал: «Сын швейцарского эмигранта, мать – латышка… Я себя считаю русским».

В феврале 1917 года с блеском окончил Петербургский политехнический институт. Работал инженером в Металлургическом бюро знаменитого профессора Владимира Грум-Гржимайло. Свободно владел четырьмя иностранными языками. Что еще надо: Артузов принял советскую власть, а она признала в нем настоящего коммуниста-ленинца. Молодые талантливые ученые были нужны СССР. Но еще больше такие преданные революции люди требовались ЧК.

Операция «Трест» – это классика разведки. Чекисты семь лет дурачили верхушку белой эмиграции, создав в СССР подставную монархическую организацию. Главная заслуга ЧК состояла в том, что помимо собственных сотрудников в «Тресте» под колпаком Лубянки работали монархисты всех мастей, искренне верившие, что они насмерть бьются с советской властью.

Но мало кто знает, что одним из соавторов идеи операции «Трест» вместе с Артузовым стал по инициативе молодого командира чекистов бывший шеф Отдельного корпуса жандармов, генерал-лейтенант старой армии Владимир Джунковский. Привлекая опытнейшего генерала к сотрудничеству, Артузов обещал ему, что связь Владимира Федоровича с ЧК будет на столетие вперед строжайшим образом засекречена. И открылась она только в первом десятилетии XXI века.

О деталях, о роли Артузова, его учителя и дальнего родственника, посчастливилось услышать от Бориса Игнатьевича Гудзя – единственного участника операции, дожившего до нашего светлого времени. Он-то в свои за 100 лет знал такие подробности, о которых, возможно, не слышал никто.

Вся операция началась с Якушева – бывшего статского советника, специалиста, работавшего на советскую власть, однако скептически к ней относившегося. Скептически – не больше. И чекистам во главе с Артузовым удалось даже не перевербовать, а привлечь его на свою сторону. Доказать, что все в прошлом, возврата к монархии нет и быть не может. А вот подставную монархическую организацию создать надо, чтобы не дать разгореться новым страстям, предотвратить террористические акты со стороны белой эмиграции. В какой-то мере даже спасти и ее, ибо белый террор обречен на поражение, а чем ответят на это красные, вам, гражданин Якушев, объяснять не надо. И Артузов попал в точку.

Потом усилиями Артура Христиановича вошел в операцию и стал одним из главных ее действующих лиц чекист Стырна. Тоже имеет значение: Артузов, Якушев, Стырна – все играли в юности в любительских театральных постановках. Были они немножко и артисты. Так что и тут все, может, и случайно, но сошлось.

И были все руководители операции молоды. Артузову нет и тридцати, Стырне 26 лет. И в этом возрасте они твердо руководят 47-летним действительным статским советником Александром Александровичем Якушевым. И тот, бывший генерал, их слушает.

Какое соотношение возраста: в СССР совсем молодые люди, а на той стороне опытные, столько всего прошедшие и испытавшие боевые белые офицеры. Наши учились, развивались очень быстро. Перенимали, если требовалось, манеры поведения дворянской знати, стиль разговора, стремились приобрести обширные знания. И как работали молодые чекисты, воспринявшие уроки Дзержинского, если вся, ну почти вся эта публика, за кордоном собравшаяся, им поверила.

Артузов был исключительно скромным человеком. И самокритичным. Ошибок своих не скрывал даже от молодых, которые еще только учились у него работать.

Теперь о противниках. Был в ЧК такой агент – Опперпут. Он получал от чекистов деньги, но небольшие, долларов по 200. Ясно, что для шикарной жизни, которую он вел, ему явно не хватало. Деньги ему передавал из рук в руки Борис Гудзь, а тот, весь такой льстивый, услужливый, заискивающий, чуть не сгибался в поклоне. Опперпут в свои 32 года успел повоевать в Мировую – опытный вояка.

И когда проверять «Трест» были посланы из Парижа Мария Захарченко-Шульц и ее муж капитан Радкевич, чекисты этого Опперпута активно использовали. Захарченко и Радкевич нелегально перешли польскую границу – и сразу к тем, кого считали высокими руководителями «Треста». Надо было где-то их поселить, якобы укрывать. Нельзя было эту парочку держать вместе – конспирация. И оказались они в отрыве друг от друга. Советоваться, обсуждать ситуацию сложно. А чтобы было еще сложнее, Захарченко постоянно перевозили с квартиры Опперпута на конспиративную дачу.

Там ее опекала хозяйка явочной дачи Мария Ивановна К. Здесь же трестовики-чекисты позже тайно принимали Сиднея Рейли и устраивали в честь шпиона банкет. Мария Ивановна происходила из дворянской семьи, но была человеком глубоко советским. И Артузов со Стырной придумали ей легенду: она контрреволюционерка, охраняет Марию Захарченко-Шульц, чтобы не сделала посланница руководителя Российского общевоинского союза (РОВС) Кутепова какого-нибудь неосторожного шага, не провалилась.