– О, нет!.. Ты все это устроил! Именно, ты, коварный Астерий! Ты нашептал Одиссею как ослепить мое дитя! Убил его, не кто-то другой, а именно ты! – прорычал он, наклонившись к нашему катеру.

Ветер начал стихать и улеглись волны. Мы были у ног великого бога, возвышавшегося точно скала.

– Если бы я этого не сделал, твой сын съел бы нас как овечек. Мы с Одиссеем лишь защищали свою жизнь, – ответил я. На ум пришло, что у меня хватит сил: заключить себя и Ольгу в «Сферу Дьянко», но это лишь отсрочило бы нашу гибель. О, если бы у меня было хотя бы половина моего магического ресурса, разговор с Посейдоном был бы совсем иным. Я бы использовал «Туам латс флум» – остановил бы время и успел сделать с Посейдоном то, что недавно сделал с Яотлом! Да, это было бы намного сложнее, но я бы смог. Однако сейчас я был воином, лишенным оружия и брони.

– Я убью первой ту, кого ты любишь! Только боль для твоего сердца достойное наказание для тебя! А тебе я не дам умереть быстро! – проревел он и повернул голову на свечение невысоко над волнами. Оно было столь ярким, что соперничало с закатом.

– Ты представляешь, какова будет моя месть потом, когда я окажусь без тела?! – воскликнул я, едва мое сердце забилось вновь после его слов. – Я не оставлю в живых ни одного существа близкого тебе! Я сделаю с тобой…

Договорить свои угрозы я не успел: свечение превратилось в божественный портал. Свечение уплотнилось, принимая форму огромного миндального зерна, вспыхнуло еще ярче. Из него появился силуэт богини. В следующий миг, я понял, что это Гера.

– Прошу, оставь его ради меня! – воскликнула Величайшая, не переходя в земное тело, оставаясь равной огромному росту Посейдона.

Владыка Морей повернулся к ней. Глаза его засветились, губы тронула улыбка и он произнес уже не так громогласно:

– Как это неожиданно, сестра! Желаешь вступиться за Астерия? Я бы на твоем месте желал ему смерти, горячее, чем того хочется мне! Зачем он тебе, после всего того, что он сделал с тобой? Ведь я знаю о твоих бедах. Твоя власть в Небесном Доме пошатнулась не без его стараний.

– Разве можешь ты упрекнуть меня в глупости или недальновидности, брат? Нельзя в себе носить гнев вечно. Нельзя жить им тысячи лет. Мудрый бог умеет не множить число врагов, а превращать врагов в друзей. Найди в себе силы отпустить былое. Постарайся мыслить не горечью из прошлого, а тем, что есть сегодня и что может стать! Ты же знаешь, какие потрясения происходят на Небесах? – едва касаясь стопами воды, Гера подошла к Посейдону.

– Наслышан. Безумные проделки Афины и Артемиды. Пусть Громовержец накажет их со всей строгостью! Хотя меня это мало касается. Дом Перуна мне противен. И скажу: верх несправедливости, что Вечная Книга у твоего супруга. Еще больше несправедливости в том, что ты стала его женой, – Держатель Вод поднял взгляд к облаку, наползавшему с севера. – Но если не вспоминать прошлое, то даже сегодня есть повод наказать Астерия. Яотл будем мне благодарен, когда возродится.

– Очень тебя прошу, ради меня, не тронь его! Посейдон, посмотри на меня! Посмотри! – Гера миролюбиво улыбнулась ему. – Я же тебя редко о чем прошу. Сейчас прошу! И вспомни, как я помогала тебе много раз! Много раз, вопреки воле Зевса, сама рискуя попасть в его немилость!

– Сестра, ты, как всегда, хитра. Помогала – это да! – Владыка Вод усмехнулся. – И всякий раз извлекала из этого много пользы. Ты же никогда и ничего не делала для меня просто так, – темно-зеленый взгляд Посейдона подобрел и стал лукавым. – Может быть мне стоит уподобиться тебе? Как сильно он тебе нужен? – Владыка Вод поднял трезубец, указывая на наш катер.

– Очень нужен! Прошу, будь великодушен, отпусти! Отпусти куда-нибудь на сушу, хотя бы до тех островов, – Гера махнула рукой на юго-восток.

– Интересно ты говоришь! – Посейдон рассмеялся, тряся седой бородой. – Ради тебя? Хитрая Гера, что предложишь взамен? Что можешь дать мне сейчас кроме обещаний?

– Что ты хочешь, Держатель? – богиня нахмурилась, поглядывая на меня.

Я же, встретившись с ней взглядом, благодарно кивнул и прошептал:

– Спаси хотя бы Ольгу. Клянусь, величайшая, я исполню, что пожелаешь! – конечно, она слышала даже мой шепот, который затерялся в плеске волн.

Тут же я подумал, что она, скорее всего, запросит сделать так, чтобы римское пророчество не сбылось и место возле Перуна осталось за ней, но не за Лето. Что ж, я и раньше думал над этим, и я готов подыграть Гере. Хотя Артемиде это очень не понравится, Небесная Охотница должна понять мой непростой выбор и не сердиться на меня.

– Вот, что сестра. Ты знаешь, чего я желал раньше. Я желал, а ты всегда ускользала. Готов поменять его на тебя. Отпускаю его на ночь на острова, но ты эту ночь проведешь со мной. И все будет, как я пожелаю. Идет? – Посейдон, победно глядя на жену Громовержца, взял ее за руку.

– И слухи могут долететь до Перуна. Я очень рискую, брат. Великая жертва ради Астерия? – Гера снова повернулась ко мне.

К моему удивлению, на ее губах играла улыбка – мечтательная улыбка богини, которая будто заранее знала, что будет именно так. Надежда, что мы выйдем живыми даже их этого приключения, во мне окрепла. Я обернулся: Ольга бледная, напуганная, выглядывала из каюты, вцепившись побелевшими пальцами в поручень.

– Я согласна, – кротко сказала супруга Перуна, опустив взгляд. Кротость для Геры, это так же странно, как милосердие для голодной волчицы.

– Моя дорогая! – громогласно расхохотался Посейдон. Трезубец исчез из его рук. Он схватил Величайшую как самую желанную добычу. Океан закипел под ними, и они исчезли в пучине.

– Саш… – простонала Ковалевская. – Мы спасены или я что-то не верно понимаю?

Я не успел ответить: налетела волна, обдав меня холодными брызгами, завертела катер и понесла куда-то на юг.

– Думаю, спасены. Еще бы знать, какой ценой. Впрочем, теперь это не имеет значения, – ответил я, вцепившись в штурвал так же крепко, как Ольга цеплялась за поручни. Но скоро понял, что мои усилия никак не влияют на управления катером. Его просто несло с огромной скоростью, как недавно нас несло на встречу с Держателем Вод.

Я оставил штурвал, встал. С меня еще стекала морская вода, и на дне катера воды набралось по щиколотки. К счастью, нашу жалкую посудину больше не раскачивало и не вертело. Ее просто несло на огромной скорости на юг с небольшим отклонением на восток. Примерно туда, куда указывала Гера, выпрашивая наши жизни у Посейдона. Я знал, что где-то там расположены небольшие островки, вроде как необитаемые.

Предоставив судно воле океана, я спустился в каюту. Крошечную, чуть больше салона моего эрмимобиля: два узких дивана, которые могли использоваться как спальные места и небольшой металлический шкаф с выдвинутыми ящиками. Видно, здесь по моей просьбе похозяйничала Ольга Борисовна. Что в них полезного, меня сейчас мало волновало. Впрочем, как и Ольгу. Она прижалась ко мне сильно, не проронив ни слова. Катер все-таки болтало – пришлось сесть, так же обнявшись и молча. Сейчас каждый по-своему переживал произошедшее, но оба мы понимали, что только благодаря божественному чуду – явлению Геры – остались живы.

– Что будет с нами? – после долгого молчания спросила Ковалевская.

Самым честным ответом было бы сказать ей: «Не знаю». Однако, Ольга верила в меня как в бога, верила, что я могу решить любую ситуацию нам на пользу, и я не хотел рушить в ней столь важную веру. Ведь она добавляла ей силы духа, к ее собственной немалой силе.

– Будет все хорошо, – ответил я, поглаживая ее мокрые волосы. – Думаю, нас несет к островам, куда просила Посейдона Гера. Подплывем ближе, возьму управление на себя, найдем место, где можно высадиться. На острове заночуем. Я восстановлю магический ресурс, и тогда будет намного проще. К утру можно даже поспорить с Посейдоном, – я выдавил улыбку.

Княгиня кивнула, положила голову мне на плечо. Мы снова сидели молча. Мне даже показалось, что Ольга уснула. Все это время я думал о Гере, о том, как вышло так, что она успела столь вовремя. Даже возникла мысль, что Величайшая могла каким-то образом все это подстроить. Разумеется, гнев Посейдона и его желание уничтожить меня присутствовал с давних пор – здесь не могло быть никакой игры. А вот появление Геры… На этот счет я даже не знал, что предположить. Как говорится, неисповедимы пути богов. Еще я думал о своей интуиции, которая сыграла со мной в этот раз опасную шутку. Впрочем, такое, мягко говоря, не впервые.